Битва Деревьев - Илья Новак

— П-птица… — напряженным голосом откликнулся гном, все еще копавшийся в ковчеге. — Она шалит. Но я ввел в нее н-направление… на север, все время на сервер… М-мы здесь…

Дверь позади мудрого мастера и агача раскрылась. В мастерскую, пятясь, вошел помощник, а следом, низко нагнувшись и все равно зацепив притолоку головой, втиснулся голем.

— Кучек? — удивился Септанта.

Когда тот миновал дверь, стало видно, что его торс и плечи обматывают цепи, и сзади за них держится почти дюжина гномов.

— Появился на Прибрежной площади, — пояснил Алоник. — Схватил за киль лодку солов, когда она низко опустилась, и разбил о камни! А потом пошел, ничего не замечая. Все бормотал про Эльханта, что должен увидеть его…

Кучек повернулся к агачу и застыл. Черные дыры его глаз слепо пялились перед собой. Паутина во лбу мерцала сиреневыми сполохами.

— Ты опять прошел по дну… — начал Эльхант, и тут в паутине проступило лицо Драэлнора.

Казалось, старец склонился над чем-то, что лежало на земле перед ним. Он моргал, щурился, вглядываясь, а после заметил агача и кивнул.

— Наконец-то… — Голос донесся словно из-за плотно прикрытой двери. — Альвар-юнец, где ты сейчас?

— Я нашел одну из жемчужин! — громко произнес Септанта.

— Не слышу тебя… — пробормотал Лучшая Песня. — Кто это там рядом? Если ты слышишь… Поспеши. Мертвоживые приближаются. Утром к нам прорвались последние агачи — их осталось всего три дюжины. Плесень затянула весь Атланс. Весь, только Гора Мира возвышается над ней. — Нити паутины затрепетали, и лицо старца начало исчезать. — Младой Альвар! Еще сюда пришли скребуны!

Очертаниями летун напоминал океанскую чайку с распростертыми крыльями длиною в эльфийский рост. «Брюхом» служила длинная емкость с газом. Газ — особый подземный воздух, как пояснил мудрый мастер Истлан. В отличие от многих построек и вещей гномов, летун состоял по большей части не из железа, но из дерева и кожи. Хотя и без металла не обошлось — впереди, за стеклянным колпаком, виднелась большая подкова, а сзади из-под надутого длинного куля торчала труба. Проходя вдоль всего корпуса, у носа она изгибалась, исчезая в округлой емкости. «Бак» — сказал искусный Патлок. Железный, как и подкова, он был закреплен возле носа слева. Крылья, собственно, являлись одним крылом, имевшим форму широкого полукруга: выгнутая дугой крепкая рея, между концами которой вместо тетивы шла другая, прямая, и пропитанная какими-то веществами натянутая ткань.

Теперь летун стоял на гладком железном настиле, ведущем от пола к широким дверям — не тем, через которые Эльханта привели сюда, а на противоположной стороне мастерской. К носу и хвосту машины короткими цепями были прикреплены четыре тяжелых металлических бруса, которые Патлок назвал «грузилами».

Не дожидаясь приглашения, агач сел в длинное, чтобы могли поместиться трое седоков, кожаное седло на покатой деревянной «спине». Еще здесь было несколько рычагов. Позади оказалась высокая спинка — натянутая между рамой кожа, — а впереди торчала железная подкова. Возле нее на дереве виднелось нечто крошечное и округлое, ярко-красного цвета. Септанта протянул руку, чтобы коснуться его, и Патлок чуть ли не взвизгнул, хватая агача за локоть.

— Не трогай!

— Что это? — спросил Эльхант.

— К-кнопка! Главная Красная Кнопка. Не п-при-касайся к ней, пока не в-велят. Лучше в-взгляни на это. Т-труба, видишь? Вот эта, которая, от б-бака тянется назад.

Септанта нагнулся, заглядывая под емкость, и кивнул.

— По ней в-выхлоп идет. Выхлоп, это я так его н-называю! В баке — огненная вода с горючим песком и всякими добавками, оно т-топливом зовется. А еще м-манна тут, неестественная, то бишь м-мы ее в мастерской алхимии делаем, а не из земли д-добы-ваем. М-между манной и топливом начинается реакция, потом воспламенение… А вот это — п-полозья, на них он стоит, чтобы емкость не повредить.

Вдруг подкова перед Эльхантом сама собой качнулась.

— П-птица! — выкрикнул Патлок и вновь принялся копаться во внутренностях летуна.

— Не п-понимаю — молчит она, — пробормотал гном. — Н-нет, по маршруту в-вас поведет, н-но… В-в общем, это, считайте, в-вам повезло. Она обычно говорливая, б-болтает как… А тут… А! — вдруг вскричал он. — Да я ж сам ей голосовой к-контур перекрыл! В-вот и хорошо, п-пусть так и остается, а то б она в-вам в дороге в-все уши…

Эльхант слез и отошел к мудрому мастеру, рядом с которым неподвижно высился Кучек. Паутина мерцала в его лбу.

— Ты можешь остаться здесь, — сказал агач. — Если ты с этих островов…

Голем чуть повернул голову, обратив на Септанту глаза-дыры, и проскрипел:

— Должен с Эльхантом. Лана сказала: охранять.

От летуна донесся возмущенный вопль Патлока. Эльхант, покосившись на мудрого мастера, сказал:

— Неезум… Плохое слово.

Истлан лишь развел руками. Створки ворот раздвинулись, впустив в мастерскую порыв теплого ветра. Вошли трое гномов с огнестрелами и рулоном черной кожи. Подступив к летуну, они стали прилаживать кожу на его боку, а Патлок, закончивший уже разбираться с Птицей, в это время бегал вокруг, дергая веком, и давал советы.

— П-пилоты! — прокричал он. — Эй, садитесь!

— Пилоты — это вы, — пояснил Истлан.

Эльхант уселся впереди, Кучек — за ним. Летун ощутимо просел на своих полозьях.

— Да он же тяжелый какой! — вдруг взвизгнула машина молодым, но очень сварливым и вздорным женским голосом, напоминающим звук пилы, которой скребут железную трубу. — Эй, здоровяк, у тебя что, чугун в жопе? Это мне теперь двоих на себе…

Патлок, схватившись за голову, вновь откинул крышку, что-то быстро повернул там, и голос смолк.

— Да, вот т-так вот… — сказал гном, дергая веком. — П-первый пилот… Ты, значит, — он ткнул пальцем в Септанту. — Вот это — дуга управления. Ее поворачиваешь, т-тогда поворачивается и задний киль… ну это, к-как поводья у лошади. Ты знаешь, что такое лошадь, скакал когда-нибудь… хорошо. Значит, дуга — в-влево-вправо, а в-вот этот рычаг — вверх-вниз. Газ из емкости не позволит упасть, д-даже если ты п-перекроешь п-подачу манны. Газа дней на семь должно хватить. Я вас обоих в-вес прикинул и давление сделал соответствующее…

Эльхант положил руки на концы подковы, поерзал. Вперед он мог смотреть лишь через стеклянный колпак, и там все расплывалось. У правого колена висела сумка с едой. Ему дали меховой плащ, слишком маленький для агача, и шерстяную шапку — она едва налезла на голову, сильно сдавив уши. Возле левого колена висел принесенный охранниками прямоугольник черной кожи с четырьмя пришитыми чехлами, одним длинным и тремя короткими. В первом был длинноствольный огнестрел, в остальных — такие же, как у охраны Истлана. Еще там висела большая фляга с водой.