Те, кто старше нас - Алексей Барон

— Привет, засоня!

— Хеппи бесдей, Серж!

— Как спалось, маленький?

Какой-то господин в огромном парике строго махнул жезлом. Установилась относительная тишина.

— Разрешите представить гостей, ваши сиятельства?

— Ну… это… — сказал я, оглядываясь.

— Разрешаем, разрешаем, — кивнула Мод.

— Госпожа и господин Н’Гбоа!

Поднятые руки Кэтрин и широчайшая улыбка Эзры.

— Господа и госпожи Рыкофф четвертый, пятый и шестой! Миссис Виктория Браун, урожденная Рыкофф! Ейный мистер. Шестнадцать более юных потомков!

Аплодисменты.

— Звездный капитан Джейн Карлуччи и ее супруг, Сумитомо-сан!

В руках у Суми был горшочек с крошечным деревом гинкго.

— Султанша? Ах нет, султан Омана и Маската, ее величество госпожа Беатрис Абу-Бариса!

Полная невозмутимость с чертиками в глазах.

— Герр фон Циммерман с фрейлейн Анютой Цинь!

Парочка держит огромный фолиант с надписью ОСНОВЫ РОБОТЕХНИКИ.

— Пани Станислава. Нет нужды называть фамилию!

Чем же анкеры отличаются от кляммеров, Стася?

— Капитан-лейтенант ОКС Зепп-Ульрих Чаванан!

Бритый череп, мушка над переносицей. Ом, дружище Зепп!

— Что стоишь как истукан, — шипит мне Зара. — Улыбнись, меланхолик! И как тебя Мод терпит?

Я улыбаюсь.

— Надо же, — умилилась Зара. — Не разучился. Стоит только припугнуть. Только опять женщин не перепутай!

— Мисс Оксана Марченко!

Неужели люди были не такими?

— Лейтенант ОКС Роджер Раскл с супругой!

Нет, правда, что за офицеры в Космофлоте? У этого — серьга в ухе. При случае надо тактично…

— Ее сиятельство Доминика НТбоа, потомственная графиня Кроносская!

А бороду я так и не завел, малышка.

— Фру Дженнифер Йенсен с супругом!

Ты сделала больше, чем могла, Дженнифер… А это кто, с полинезийскими глазами? Вот уж никак не ожидал…

— Ее превосходительство Сатурн-Президент госпожа Илеа Лоа!

Ну, все. Доконали. Остальных я видел сквозь дымку.

— …и я, ваш покорный слуга, — заканчивает Абдид, снимая парик. — Прошу к столу! Кушать подано.

Кушать было подано на берегу лагуны, под тентами. Абдид выгнал из-под тропического дерева семейство крабов. На чешуйчатом стволе висела табличка «Подарки складывать сюда». В указанном месте принялась расти гора коробок. Туда стягивалась любопытная детвора.

Зара озабоченно глянула в небо:

— Как бы дождиком не намочило. Кто слышал прогноз?

— По прогнозу ожидаются пьяные!

— Да? И кто бы мог подумать.

Из лагуны выбрался мужчина с аквалангом.

— О! Афродит народился, — удивилась Зара.

Афродит снял маску и вытряхнул воду из ушей.

— Уф! — сказал Кшиштоф. — Я не опоздал? Водиччка — того.

— Шампанского хочешь?

— Дайте мне водки. А, Круклис, негодяй! Из твоих рук не беру, привидение.

Круклис довольно ухмыльнулся.

— Что, так и плыл от Новой Зеландии? — с ревностью спросил Сумитомо.

— Фи! Парамон вот с того света прискакал. Потому как Сержа уважжат-т.

— Надо растереть эту амфибию, — сказала Зара.

Кшиштофа повалили на песок.

— А! О! У! Братья, все отдам!

— Не хохочи, не хохочи. Дело ответственное.

— Да я щекотки не переношу!

— Эх, супермен. Дама речь говорить собирается, а ты заглушаешь.

Кшиштоф вцепился зубами в собственную руку.

— Уммм…

Беатрис величественно подняла бокал.

— Уважаемые гравитонцы и лица, приравненные в правах! Вот мы и собрались. Все, кто смог, кто успел. Там, у Кроноса, в поисках братьев по разуму, мы сами стали братьями. Мы изрядно изменились и немного поумнели. Лично я поняла, как хорошо быть человеком среди людей. Быть человеком Солнца. Таким, как заинька Серж. Еще я поняла, что тяжкую ношу мудрости может выдержать только вечно юная душа. Такая, как у космического студента Рыкоффа. Остается пожелать ему и всему прочему человечеству не стареть. Ну, как говаривали враги библейские, де хаим!

Поздравления, колокольный звон бокалов.

— Э, меня подождите! — кричит Кшиштоф. — Я столько мучений принял за юбиляра!

Едва успели закусить, как на несчастный атолл обрушился грохот ракетных двигателей. Подняв фонтаны воды, раскачав яхты, в лагуну плюхнулся десантный шнелльбот Кос-мофлота. Ни больше ни меньше.

Роджер поморщился:

— Грубовато.

Шнелльбот ткнулся в причал, выбросил трап. Над ним взвился флаг командира оперативного соединения.

— Впрочем, ничего, — решил Роджер.

На пирс выбралась маленькая фигурка. Энергично размахивая руками, пришелец зашагал к нам. Два дюжих субалтерн-офицера тащили за ним красноречивый ящик.

— Прошу извинить, я без приглашения, — улыбаясь, сказал коммодор Дюнуа. — Ба, ваше превосходительство! Как кстати, что вы здесь.

— Вы об этом не догадывались? — усмехнулась госпожа Илеа Лоа.

— Как давний поклонник я мечтал…

— Ближе к фарватеру, коммодор. Горючее потребовалось?

— Жан-Клод. Для вас я — Жан-Клод. Всегда к вашим услугам, мадам.

— Хорошо. И что же в такой спешке вы привезли, дорогой Жан-Клод?

— Шампанское. Самое лучшее шампанское своей исторической родины, мадам.

В руках хитровато улыбающихся субалтерн-офицеров, явно одобрявших чудачества шефа, хлопнули пробки.

— Ну-ну, — усмехнулась Сатурн-Президент. — А я слышала о каком-то подарке Космофлота.

— Ах это? — Дюнуа повернулся ко мне. — Одна безделица, граф. Рад сообщить, что штаб ОКС передает вам в качестве подарка ко дню рождения спасательный звездолет «Туарег». В связи с этим объявленный ранее аукцион отменяется. Месье Абдид, разрешите вручить патент?

— Кладите под пальму, коммодор, — сурово сказал Абдид. — Все подарки равны перед законом.

Свидетели разговора притихли, ожидая, как выкрутится из щекотливого положения галантный Дюнуа.

— Невозможно, сэр, — спокойно сообщил коммодор.

— Почему же?

— То, что вы шутливо называете пальмой, пальмой не является.

— Разве?

— Саговник, сэр.

— Точно?

— Абсолютно.

— И это меняет дело? — пристыженно спросил Абдид.

— Не просто меняет, а буквально в корне, сэр. Так что я уж вручу.

Раздались аплодисменты. У саговника действительно нет настоящих корней, хотя и выглядит он деревом. Древнее растение, постарше динозавров. Но какое это имеет отношение к порядку вручения подарков, понять сложно.

— Вы знаете, я хочу отпустить Джекила, — предупредил я.

— В самом деле? — меланхолически спросил Дюнуа. — Ай-ай-ай. Кое-кого это расстроит, как вы считаете?

— Весьма.

— Но тут уж ничего не поделаешь, не так ли?

— Совершенно ничего, коммодор, — улыбнулся я. — Особенно если не слишком хочется.