Путь мистика - Раджниш Бхагаван Шри "Ошо"

Животные ничего не создают, они просто клонируются. И теперь наука пришла к той точке, что эти клоны действительно можно производить! Это очень опасная идея. Если мы создадим банки данных - а рано или поздно мы их создадим; как только возникает идея, она воплощается в реальность. Наукой доказано, что это на сто процентов возможно... никаких проблем.

Мы можем иметь в больницах банки мужских сперматозоидов и женских яйцеклеток. И мы можем создать в точности подобные сперматозоиды и яйцеклетки, и двое родившихся детей будут в точности похожи. Один ребенок будет выпущен в мир; другой будет расти в холодильнике, бессознательный, но его части тела будут точно такими же, что и у другого. И если с первым человеком случится несчастный случай, и он потеряет ногу или почку, или ему необходима будет хирургическая операция, нет проблем: его клон ждет в больнице. У клона можно вынуть почку - он растет точно с такой же скоростью, только он бессознателен, - и она будет точно такой же, что и почка, которую он потерял. Ее можно заменить.

Этот клон будет всегда доступен, чтобы заменять любые запчасти - даже мозг. Ты можешь впасть в кому, или у тебя может остановиться сердце... После остановки сердца мозг может жить еще четыре минуты - не больше. Если за эти четыре минуты установить новый мозг, новое сердце, ты вообще не почувствуешь, что что-то изменилось, что с тобой что-то вообще произошло. Может быть, ты заснул, а теперь проснулся. Ты никогда не узнаешь, что твой мозг заменен, что твое сердце заменено.

Идея клонирования кажется великим прорывом медицины, но она также и опасна - опасна в том смысле, что человек становится машиной с заменяемыми запчастями, как и любая другая машина. Когда что-то ломается, эту часть заменяют. И если любую часть можно будет заменять, человек будут падать дальше и дальше от духовного роста, потому что начнет думать о себе как о машине. Именно так думает половина мира, коммунистический мир, что человек - это машина.

Тебе повезло, что ты понимаешь ситуацию, в которой находятся твои родители. Они не сделали с тобой ничего особенного, они сделали бы то же самое с любым ребенком, родившимся у них. Они были на это запрограммированы. Они были беспомощны. А злиться на беспомощных людей просто неправильно. Это несправедливо, некрасиво и к тому же вредно для тебя самого.

Если твои родители не могут меня понять, тебе не стоит об этом беспокоиться. Меня не может понять весь мир. Твои родители - нормальные люди; они просто следуют за толпой, потому что так безопаснее. Ты выпал из толпы. Ты выбрал рискованный и опасный путь. Если они не хотят двигаться в опасный образ жизни, это их выбор; это не должно вызывать в тебе гнева.

Фактически ты можешь им помочь, только став настоящей индивидуальностью, о которой я говорю: более сознательным, более бдительным, более любящим. Видя тебя, они могут измениться. Когда они увидят, что ты так радикально изменился, это только заставит их подумать дважды: может быть, они неправы. Другого пути нет. Ты не можешь их интеллектуально убедить. Интеллектуально они могут спорить, а споры никого не меняют. Единственное, что меняет людей, это харизма, магнетизм, волшебство твоей индивидуальности. Тогда, все, чего ты касаешься, превращается в золото.

Поэтому вместо того, чтобы тратить время и энергию на гнев и борьбу с прошлым, которого больше не существует, вложи всю свою энергию в волшебство своей индивидуальности. И когда твои родители увидят тебя, их не смогут не тронуть качества, которые ты вырастил, качества, которые непроизвольно впечатляют: твоя свежесть, твое понимание, твоя безусловная любовь, твоя доброта, даже в такой ситуации, в которой уместнее был бы гнев.

Только эти вещи могут быть настоящими аргументами. Тебе не нужно говорить ни слова. Твои глаза, твое лицо, твои действия, твое поведение, твой отклик произведут в них перемену. Они начнут задумываться, что с тобой случилось, как это с тобой случилось - потому что каждый хочет иметь эти качества. Это настоящие богатства. Никто не богат настолько, чтобы позволить себе иметь качества, о которых я тебе говорю.

Итак, вложи всю энергию в то, чтобы трансформировать себя. Это тебе поможет, поможет и твоим родителям. Может быть, это запустит цепную реакцию. Может быть, у твоих родителей есть другие дети, есть друзья, и так далее, и так далее.

Это подобно тому, как если ты сидишь на берегу тихого озера и бросаешь в него небольшой камень. Камень такой маленький, что сначала он создает маленькие круги, но круг за кругом... они достигают дальних берегов, до самых пределов озера. И это только маленький камешек.

Мы живем в определенного рода ноосфере, новом психологическом озере, в котором все, что ты делаешь, создает вокруг тебя вибрации. Они касаются людей, достигают неизвестных источников.

Стоит только создать небольшую рябь индивидуальности, и она достигнет многих людей - и конечно, тех, кто ближе всех связан с тобой. Они первыми это увидят и поймут с великим благоговением. Они не поверят своим глазам, потому что все, что они знают о религии, это воскресная церковь, в которой ничего не происходит. Всю жизнь они ходили туда каждое воскресенье, но возвращались домой прежними.

Под именем религии они знают только Библию, Коран или Гиту, но они читают и читают их, и ничего не происходит, потому что они не знают одного - что ты живое существо, а книга мертва. И человек в церкви, произносящий проповедь, просто профессионал. Он подготовил проповедь по книгам и продолжает повторять одни и те же проповеди. Никто его не слушает, никто не улавливает его смысл. Он повторяет ту же проповедь, которую говорил два месяца назад. Никто не слушал тогда, и никто не слушает сейчас. И ты знаешь, что эта проповедь не изменит тебя, потому что эта проповедь не изменила самого проповедника. Наверное, он такой же обыденный, что и ты - может быть, еще более.

Я знал одного джайнского монаха, который был очень простым человеком, почти простаком. Он спросил меня:

- Сколько у тебя лекций?

- Это трудный вопрос, - сказал я. - Пока моя жизнь не закончится, я не узнаю.

Он сказал:

- А у меня только три: одна на десять минут, одна на двадцать минут и одна на тридцать, в зависимости от обстоятельств. Иногда на конференции дается только десять минут. У меня все готово: десятиминутная лекция. Если мне дают двадцать минут, у меня есть и двадцатиминутная. Если дают тридцать минут, есть тридцатиминутная. Более долгого времени быть не может, потому что никому не интересно так долго слушать. Людям нравится краткость.