Любовь до гроба - Анна Орлова

– Вы ничего не докажете! – проворчал господин Шоров, внезапно успокаиваясь. – Конечно, вы влиятельны, но у вас нет свидетелей, кроме госпожи Черновой, а ей теперь никто не поверит, это точно.

– Зря вы на это рассчитываете. – Мировой судья покачал ногой и был как будто полностью поглощен сверканием пряжки на туфле. – Письменных доказательств тоже вполне достаточно. Махинации с бракованным оружием, шпионаж – уверен, найдется, что вам предъявить. А ваша досточтимая супруга расскажет все, чтобы себя выгородить, еще и намеренно вас очернит, лишь бы самой выкарабкаться.

Господин Шоров молча хватал ртом воздух, напоминая то ли выброшенную на берег рыбу, то ли вареного рака. Вот только выросла эта рыбешка отнюдь не в чистой горной речушке, а в сточных водах войны.

– Взгляните, вот копии некоторых материалов, – господин Рельский протянул ему какие-то бумаги.

Тот принял их с опаской, будто ядовитую змею, и стал просматривать, по мере чего его руки все явственнее дрожали. Просмотрев последний лист, он отшвырнул их в сторону, упал в кресло и закрыл лицо руками.

– Убедились? Уже этого достаточно для смертной казни. Власти не склонны такое спускать, – заверил мировой судья. – Так что сейчас мы пойдем к нотариусу, при котором вы напишете все: подробно расскажете о своих преступлениях и признаете, что намеренно оговорили госпожу Чернову. Или я вас арестую на месте, полиция ждет неподалеку. К слову, зачем вам потребовался этот фарс с обвинениями в адрес госпожи Черновой?

К счастью, давать признательные показания можно было и письменно, а вот обвинять кого-то закон требовал только лично.

– Это все жена, – буркнул сосед, сдаваясь. – Она видела той ночью женщину, но толком не рассмотрела, это точно. А потом наболтала всякой чуши.

– Я считала вас своим другом, – горько произнесла София, вставая. Для этого ей пришлось опереться на столик. Отрешенно взглянув на свои дрожащие руки, она закончила: – А вы так легко от меня отвернулись и к тому же оказались предателем… В погоне за сиюминутной корыстью вы поставили под удар будущее своих детей, разве вы этого не понимаете?

– Какое вам дело до моих детей? – взвился господин Шоров. Он с силой потер лицо и проговорил: – Я проиграл и во всем сознаюсь. Но не надо читать мне нотации!

София отвернулась, поняв, что никакой дружбы между ними на самом деле никогда не было, одно лишь притворство и поиски выгоды. В конце концов, ведь господин Чернов был лейтенантом, быть может, сосед приходил к ней, чтобы между делом что-то выведать. Другое объяснение также было неприглядным: господину Шорову нужен был влиятельный свидетель, который в случае чего подтвердил бы, что он ненавидел Муспельхейм и ни за что не перешел бы на сторону вражеского государства.

На мгновение у нее даже мелькнула подленькая мыслишка: раз уж господин Шоров не считал себя ее другом, она вовсе не обязана ему попустительствовать, пусть ответит по всей строгости закона! Но София тут же устыдилась и прогнала от себя эту идею. Хоть сосед был негодяем, но это вовсе не означало, что она должна ему уподобляться!

Тем временем понурый отставной майор в сопровождении мирового судьи уже двинулся к выходу.

– Вы пойдете с нами? – обернувшись, деловито уточнил господин Рельский. – Или попросить кого-нибудь сопровождать вас?

– Не нужно, – поспешно отказалась София. – Чернов-парк совсем недалеко, а мне хочется пройтись.

– Конечно, – согласился мужчина, и они вышли на улицу.

Молодая женщина глубоко вдохнула целительный свежий воздух. Ветер пах удивительно свежо и как-то остро, будто покалывал нос и небо. Она лишь теперь осознала, как душно было в гостиной Шоровых. Будто там воняло гнильцой – почти неуловимый, но мерзкий запах. А может быть, ей мерещилось это сладковатое амбре? Она покачала головой, посмотрела на поникшего господина Шорова в окружении полицейских, которые усаживали его в экипаж, и действительно отправилась домой…

За время визита к соседям небо совсем потемнело, и София ускорила шаг, торопясь поскорее добраться домой.

Когда сорвались первые тяжелые капли дождя, она подхватила юбку и бросилась бежать, наклонив голову, чтобы козырек капора защитил лицо, а потому перепугалась, с размаху врезавшись в кого-то или что-то.

Ее подхватили, удерживая от падения, и София уткнулась лицом в плотную ткань. Знакомый смолистый запах окутал ее, и она улыбнулась, поднимая голову.

– Здравствуйте, Шеранн.

Дракон заботливо поправил выбившуюся из-под шляпки прядь и пробормотал отвлеченно:

– Тебе не кажется, что теперь звать меня на «вы» глупо?

Она слегка зарделась (говорить о таких вещах не принято!) и смущенно призналась:

– Я не могу!

– Почему?

– Это невежливо.

Шеранн расхохотался, услышав последний аргумент. Запрокинув назад голову, он смеялся, и ему вторил гром.

– Ты неисправима. – Он легонько тронул ее губы пальцем, заставляя замолчать.

Полыхнула молния, София вздрогнула, а дракон прижал ее к себе покрепче.

– Не бойся, – успокоил он, – я ведь огненный, так что нечего опасаться грозы.

– Я не боюсь, – сказала она, почти не покривив душой. В объятьях Шеранна она чувствовала себя, будто в уютном коконе, окруженной со всех сторон пушистым ласковым теплом.

– Побежали в дом? – спросил дракон и лукаво предложил: – Если ты не боишься, мы могли бы прогуляться.

– Под дождем? – ужаснулась София.

– Конечно! – подтвердил Шеранн и продолжил с озорной улыбкой: – А потом я тебя согрею…

Молодая женщина вновь покраснела, уже не замечая ни ливня, ни резких порывов ветра. Подобные вольности, тем более на улице, были ей в новинку, но дракон умел соблазнять, а потому она согласилась:

– Хорошо, только… отпустите меня.

– Отпусти, – поправил Шеранн и заглянул в ее лицо. – Ты меня стесняешься?

– Не… тебя, – с усилием выговорила она. – Но что подумают люди?

– Мне нет дела до людей! – пожал плечами дракон.

Дождь усилился, и струйки воды уже бежали с его насквозь промокших волос.

– Зато мне – есть, – возразила она.

– Как скажешь, – отвернулся он.

– Не обижайтесь, – проговорила она, порывисто коснувшись смуглой щеки, и тут же поправилась: – Не обижайся, Шеранн, но для меня это действительно важно.

Даже решившись отбросить условности и сделаться его возлюбленной, она не могла столь дерзко преступить правила приличия.

Стекающая по его лицу вода оказалась горячей, и София испуганно отдернула руку, вспомнив рассказ господина Рельского о взаимодействии огненных драконов со стихией воды. Мысль о мировом судье была сейчас совсем неуместна, к тому же думать о нем отчего-то было совестно, и она отбросила размышления, улыбаясь своему дракону.