100 великих загадок Африки - Николай Непомнящий

Ее детство прошло на «Вилла нова» в Женеве. В семье, где говорили на трех языках, она получила разностороннее образование, серьезно увлекалась литературой. В 18 лет девушка опубликовала в одном из парижских журналов свои первые рассказы. Сюжеты некоторых из них навеяны Востоком, традициями туземного населения Северной Африки. Богатое воображение и пылкая фантазия побудили Изабеллу к глубокому изучению этого региона. Она завязала переписку с видными учеными и тогдашней «туземной элитой», усердно учила арабский язык. Одним из ее корреспондентов стал Али Абдалла Ваххаб из Туниса – выходец из древнего аристократического рода, окончивший мусульманский университет Аз-Зейтуна.

В своих письмах тунисцу девушка делится своими мыслями об исламе и мусульманской культуре, испрашивает советов. В одном из писем она, в частности, пишет: «Я хотела бы навечно остаться жить в мире ислама и посвятить свою жизнь служению ему». Это не были пустые слова. В середине 1897 г. Изабелла вместе с матерью выезжает в Алжир и поселяется в приморском городе Аннабе.

Алжир в конце XIX в. живет как бы в двух измерениях: комфортабельный европейский мир и отсталый туземный. Но Изабелла не стремится войти в европейское колониальное общество. Больше того: она делает шаг, который шокирует окружающих, – принимает ислам.

В один из дней она участвует в торжествах по случаю открытия мусульманской школы в расположении бедуинского племени хариси, кочевавшего в горном районе неподалеку от Аннабы. «Нас было примерно 200 всадников на горячих бедуинских конях, – описывает этот эпизод Изабелла в своем письме. – Мы неслись галопом по равнине под оглушительные раскаты выстрелов из старинных ружей-мушкетов. По пути к нам присоединялись все новые всадники, молодежь из местных дуаров… По прибытии нас ждала палатка с арабскими угощениями, песнями и танцами. Вечером мы хором читали и повторяли суры из Корана…»

У девушки зреют различные планы. То она собирается поступить в мусульманский институт или университет Аз-Зейтун в Тунисе. То хочет сама создать школу в Тунисе или Алжире для местных девочек. Однако этим намерениям не было суждено сбыться. Вскоре ее мать тяжело заболевает и перед своей кончиной принимает ислам. Ее хоронят по исламскому обряду на местном мусульманском кладбище под именем Фатима Манубия.

Изабелла возвращается в Женеву, где застает своего отца смертельно больным. После кончины Александра Трофимовского она остается одна. Материальное положение когда-то богатой семьи пошатнулось, между ее членами начинается судебная тяжба из-за наследства. В такой атмосфере девушка решает окончательно порвать с Европой, прежним образом жизни и переселиться в Алжир.

Она много ездит по стране, странствует с караванами по необъятной Сахаре. Для удобства передвижения и общения нередко выдает себя за юношу под именем Махмуд и носит мужской бедуинский костюм. Ее не останавливают суровый климат, изнуряющее солнце, песчаные бури. Путешественница довольствуется горстью сухих фиников и миской похлебки, спит под открытым небом. Девушке, воспитанной на вилле в Женеве, где каждый ее чих вызывал панику близких, приходится нелегко. Временами ее материальное положение было столь тяжелым, что девушке приходилось переписывать на рынках прошения неграмотных арабов или даже просить подаяние. «Эта трудная жизнь в пустыне формирует во мне человека действия, спартанский образ жизни помогает мне выжить», – отмечает она в своих записях.

Наконец девушке удается установить связи с рядом алжирских газет. Она посылает в редакции свои репортажи из сахарской «глубинки», где описывает быт и традиции жителей пустыни. Изабелла не остается равнодушной к проблемам коренного населения. Так, в одном из своих очерков она смело встает на защиту восставших земледельцев, против которых властями был устроен показательный судебный процесс.

В одном из своих писем тунисцу А. Ваххабу девушка с российскими корнями делится своими размышлениями о сути духа ислама и внешней стороне веры. «Быть мусульманкой, – пишет она, – необязательно носить покрывало и закрываться. Эти меры были продиктованы мусульманкам с тем, чтобы обезопасить их от возможного падения и сохранить свою чистоту… Для меня ислам это не смена костюма, как делают это некоторые, подстраивающиеся под арабов, а самая высокая религия».

На территории Алжира, да и всей Северной Африки с давних пор и по сей день бытует особая форма ислама – суфийские братства. Во главе этих сект мистического толка стояли местные святые – марабуты, жившие в укрепленных часовнях-рибатах. В каждой области были свои братства и их шейхи, проповедовавшие аскетизм и добровольную бедность и оказывавшие большое влияние на население. У суфиев была и до сих пор существует система общения со всевышним путем постоянных упражнений, в том числе посредством воздержания от удобств жизни и самосозерцания.

Сахарское общество открывает Изабелле, называющей себя мужским именем Махмуд, свои двери. С благословения влиятельного марабута Аль-Хашми ее принимают в суфийское братство Кадырия, посвящают в закрытую атмосферу братства, в тайны местных верований и магии. Изабеллу можно встретить верхом на арабском скакуне, в белой накидке-бурнусе и чалме или в мавританском кафе потягивающей кальян в компании бородатых суфиев – проповедников-мистиков.

В одном из своих рассказов она описывает ритуальный танец во время ночного собрания суфиев: «Мокрые спины танцоров, узкое помещение в чаду кифа – наркотического растения, широко открытые глаза людей, введенных в состояние транса, эротические движения женских тел, глухая дробь барабанов перемежается со звоном украшающих их серебряных драгоценностей».

На одном из таких собраний Изабелла знакомится с молодым алжирцем Слиманом Хани, несущим службу во французской армии. Он – выходец из семьи влиятельного марабута-святого Сиди Мабрука из алжирского города Константина. Слиман становится преданным компаньоном, телохранителем и товарищем в поездках русской. Эта связь переходит в близкие отношения и любовь. Влюбленные вступают в брак, освященный местным имамом, и молодая пара селится в Эль-Уэде – оазисе, расположенном в восточной части Алжирской Сахары.

Этот живописный оазис, расположенный в 500 км от побережья Средиземного моря, и в наши дни не изменил своего облика. Песчаные дюны, окружающие оазис, тянутся до горизонта. Впервые попавший сюда открывает для себя небогатую, но яркую палитру красок: ослепительную лазурь неба, оранжево-красные тона глиняных домов, яркую зелень пальм. В оазисе и его окрестностях – несколько десятков тысяч финиковых деревьев, растущих в низинах и своими корнями дотягивающихся до водоносных слоев пустыни. Местные домики венчают крыши сферической формы, сложенные из кристаллических пород.