Под ливнем багряным: Повесть об Уоте Тайлере - Еремей Парнов

О том, что все подмастерья города образовали нечто вроде гильдии, противостоящей мастерам, он в общих чертах был осведомлен. Доходили до него и слухи про то, что эти самые подмастерья готовятся атаковать ворота с внутренней стороны, едва начнется штурм. Но олдермены рапортовали, что на вверенных им участках никаких тревожных признаков не наблюдается, и Уолуорс сразу же успокоился. Он был смел, самоуверен и глубоко презирал оборванцев.

За охрану главных ворот несли ответственность такие почтенные советники, как Уолтер Сайбил, Уильям Тонг, Джон Хорн. И вообще все кварталы, примыкающие к Олдгейту и мосту, находились под полным контролем мясников и торговцев домашней птицей. Эти парни не подкачают, на них мэр мог положиться, как на себя самого.

Пройдоха Хорн сумел обвести вокруг пальца даже главаря босоногих. Так застращал артиллерией, что они едва ли решатся подойти на расстояние выстрела. Громить заведения куда легче, чем карабкаться по лестнице под огнем бомбард. Будет жаль, если наглому сброду так и не придется отведать пороха! Уолуорс прямо так и заявил на тайном совете, не обращая внимания на фырканье Солсбери, трусишки и чистоплюя. Верным до гробовой доски хотел выглядеть лондонский мэр в глазах магнатов, пусть излишне запальчивым и немножечко ограниченным, но зато, безусловно, преданным и отважным. Таковым он и выглядел, но этим одним далеко не исчерпывалась многогранность его натуры.

На тот случай, если Лондон все же придется сдать, предусмотрительный отец города разработал проект секретной договоренности, определяющей отношения Гилд-холла с повстанческой армией. Оставшись наедине с вождями, Хорн, следуя прямому указанию Уолуорса, огласил все пункты этого хитрого документа. Уолтер Тайлер принял их без оговорок, о чем Уолуорс узнал в тот же вечер. В одном только дал маху прожженный хитрец. Он и мысли не допускал о том, что почтенные олдермены добровольно откроют врагу городские ворота.

Пока Уолуорс отирал бока в лабиринтах Тауэра, восставшие вошли в непосредственное соприкосновение с передовыми постами.

— Опустить цепи! — скомандовал олдермен Сайбил, как только показались копья с алыми георгиевскими крестами. — Эти люди из Кента — друзья короля.

Охрана была заранее снята — капитан и его солдаты получили три фунта и бочонок эля в придачу, — замки на цепях разомкнуты. Увидев такое, торговцы в мясном ряду подняли галдеж.

— Ты что, рехнулся, мастер? — орали они, размахивая острыми как бритва ножами. — Или не знаешь, что натворили вчера твои кентцы?

— Разбили тюрьму! — потрясал кулаками здоровенный детина, обвешанный плетенками с гогочущими гусями.

— Повыпускали злодеев! — торопились подсказать соседи.

— Сожгли заведения лорда-мэра!

— Зарезали!

— Ограбили!

Гам стоял несусветный.

— Ну что ж, — пожал плечами достойный олдермен, выждав, пока собратья из родственной гильдии слегка поостынут. — Все это следовало сделать еще лет двадцать назад. Тогда бы нам не пришлось переживать нынешних неурядиц.

— Все растащат!

— Поубивают!

— Сожрут!

— Успокойтесь, почтенные, — увещевал Сайбил. — Не вмешивайтесь, пожалуйста, не в свое дело. Все обговорено. Убытки будут возмещены до последнего фартинга. Вы еще получите изрядный барыш. Отбоя не будет от покупателей, смею вас уверить.

Кентское ополчение уже растекалось по тесно застроенным закоулкам, вознесенным на шестьдесят футов над урезом воды. Колыхалась пена у подножия каменных арок, стучали копыта, скрипели разболтанные оси телег.

— Привет тебе, Джон Шерли! — Сайбил едва отбился от наседающих скандалистов. — Добро пожаловать в Лондон.

— Я провожу тебя в Сити, — неизвестно откуда вынырнул Уил Хоукер, проникший в город еще накануне.

— С кем, с кем обговорено? — не отставал от олдермена продавец гусей.

— С мэром, дуралей, отвяжись от меня, ради бога!

Джон Фарингдон, которого вместе с Уилом Хоукером тайно приютил у себя советник Хорн, встречал эссексцев, подступавших к Олдгейту. Вопреки строжайшему приказу Уолуорса, ворота были гостеприимно распахнуты. От лица Гилдхолла восставших радушно приветствовал олдермен Тонг. Солдат и тут на месте не оказалось. Позвякивая новеньким серебром в кошельках, они объедались в таверне «Лебедь» гентскими колбасами, которые щедро заливали пивом, сваренным по рецепту древнего фландрского короля Гамбривиниса.

Фарингдон, не терявший времени даром, имея при себе план города, на котором крестиками были отмечены дома изменников, подлежащих казни.

— Рад тебя видеть живым и здоровым, Джек! — бросившись наперерез, он вцепился в узду и завернул лошадь. — Нам с тобой не сюда.

— А куда же? — удивился Строу, отирая локтем копоть со лба.

— В Хайберн, к «разбойнику Хобу»! Пора рассчитаться.

— Он свое получит, — ухмыльнулся Строу, — можешь не волноваться. А пока я должен разместить народ.

— Тебе виднее, Джек, работы и тут хватает! Были бы руки.

Фарингдон проводил глазами большой отряд ополченцев из Биллерикея.

— Как идут!.. Это все твои люди?

— Теперь мои. Им заморочил голову какой-то прощелыга бейлиф, но едва я появился в лагере, он поспешил дать деру. Казну прихватил, подлец! Поймаю — повешу.

С двух сторон вступали в столицу отряды, отчетливо разделенные значками сотен и городов на небольшие группы.

Подмастерья, ученики, матросы, угольщики, рыбаки, землекопы, побросав работу, выбежали на улицу. Сорокатысячный Лондон, далеко уступавший Парижу, Генуе и многим другим городам континента, никогда не видел такого людоворота. Беднота ликовала, что пришла долгожданная Правда на землю, а мелкие торговцы уже смекали, какой из этого может выйти навар.

По-своему они тоже были рады почти до беспамятства, потому что вместе со всеми страдали от притеснений, ненавидели магнатов-изменников и своего мэра.

Прислуга не успевала таскать снедь. Трактирщики и владельцы таверн из кожи вон лезли, стараясь угодить клиентам и прижать нос сопернику. Отрадная весть о том, что гости расплачиваются полновесным серебром, передавалась из уст в уста. Шипела приправленная петрушкой яичница, бурлили котлы с увесистыми кусками мяса, румянилась птица на вертелах. Красные от жара печей, выскакивали остудиться пирожники. Фландрские мастера предлагали связки колбас — вареных, копченых, с кровью, ливером, мозгом, щедро нашпигованных жиром, благоухающих мускатом и майораном.

Торговля, хиревшая день ото дня, обещала обернуться солидной прибылью. Только успевай поворачиваться: за едоками дело не станет — не счесть.