Шахнаме: Иранская летопись Великой империи XII-XVII веков - Г. Носовский

«О доблестный муж! – был ответ пришельцу, – Занятье такое тебе не к лицу. Ты нашей едва ль подчинишься судьбе, к престолу кейсара припасть бы тебе»…

Гоштасп… ушел, в отчаянье к городу снова побрел. Подавленный бременем тяжких забот, к базару кузнечному путник идет, там видит Бураба… своим ремеслом он отлично владел… Воскликнул ремесленник: «Муж из мужей, чего тебе в кузнице надо моей?»

Гоштасп отвечает: «Работы хочу, твой молот тяжелый и мне по плечу. Дозволишь остаться – в трудах помогу»…

Столпясь, глядят кузнецы, чтобы вынести суд. Вот молот тяжелый пришельцу несут. Удар наковальню и брус расколол. О путнике слух все ряды обошел.

«Нет, полно, – сказал устрашенный кузнец, – руки столь могучей, хоть ты и юнец, ни камень с железом, ни горн и меха не стерпят!»

Как доля Гоштаспа лиха! Отбросил он молот, но голод все злей. Ни пищи, ни крова… Гоштасп, истомившись в бесплодной борьбе, рыдает, стенает, пеняет судьбе, ему подносящей один только яд. Из города вышел… беглец молодой в тени приютился, взывая: «Творец! … СКИТАЮСЬ БЕЗ ПОМОЩИ, С МУКОЙ В ГРУДИ И ВИЖУ ЛИШЬ БЕДЫ ОДНИ ВПЕРЕДИ».

Тем временем мимо дехкан проходил… Глядит: подперев подбородок рукой, льет юноша горькие слезы рекой. Воскликнул: … «Последуй за мною, мой дом посети, заботы забыв, у меня погости. Быть может, к тебе возвратится покой»…

Поднявшись, пошел за почтенным Гоштасп. Тот гостю в жилище войти предложил, почетом и лаской его окружил… жалея пришельца из дальней земли. Недели и месяцы так протекли», с. 18-21.

Итак, перед нами прошли длительные скитания Гоштаспа, бежавшего в царство Рум. Царевичу не удается найти работу, от него все отказываются. Он страдает, не знает, как быть. Наконец, сжалившись, его приютил некий дехкан из рода царя Феридуна. Так беглый царевич, наконец, на какое-то время обрел скромный кров и пищу.

По-видимому, эта – одна из версий скитаний царевича Дмитрия (Гришки Отрепьева) по Литве и Польше, после его бегства из метрополии Империи. Например, иезуиты «утверждали, что претендент (Григорий Отрепьев – Авт.) обращался за помощью к Острожскому, но тот будто бы велел гайдукам вытолкать самозванца за ворота. Сбросив монашеское платье, «царевич» лишился верного куска хлеба и, по словам иезуитов, СТАЛ ПРИСЛУЖИВАТЬ НА КУХНЕ у пана Хойского. Никогда еще сын московского дворянина не опускался так низко. Кухонная прислуга… Растерявший разом всех своих прежних покровителей, Григорий, однако, не пал духом. Тяжелые удары судьбы могли сломить кого угодно, только не Отрепьева» [777], с. 173.

Перед нами – хорошее соответствие «древне»-персидской и романовской версий о начальном тяжелом периоде в судьбе беглого царевича.

Вспоминая хорошо нам внушенное романовское жизнеописание Лжедмитрия I, следует ожидать, что сейчас «древне»-персидский Эпос Шахнаме перейдет к женитьбе Дмитрия Самозванца на полячке Марине Мнишек, рис. 7.3, – дочери польского воеводы и сенатора Юрия Мнишека. Наш логический вывод прекрасно подтверждается. Действительно, Фирдоуси переходит к женитьбе беглого царевича Гоштаспа на Кетаюн, дочери кейсара (правителя) Царства Рум.

4. ЖЕНИТЬБА БЕГЛОГО ЦАРЕВИЧА НА ДОЧЕРИ ИНОСТРАННОГО ВЛАСТИТЕЛЯ. «АНТИЧНАЯ» ЦАРЕВНА КЕТАЮН (И МИРИН) – ЭТО МАРИНА МНИШЕК ИЗ XVII ВЕКА

Этому яркому событию посвящен специальный большой «Сказ о Кетаюн, дочери Кейсара». Сообщается следующее.

«Так было кейсарами заведено, которым иметь дочерей суждено: лишь станет кейсарова дочь расцветать и время придет ей супруга искать, красавицы той венценосной отец зовет отовсюду к себе во дворец прославленных доблестью знатных мужей…

Сестер Кетаюн затмевала: она прекрасна, разумна… Царевне предвиделось как-то во сне… что витязи с разных сторон собрались… В собрании том ПОЯВИЛСЯ ПРИШЛЕЦ, С ПЕЧАЛЬЮ В ГЛАЗАХ МОЛОДОЙ УДАЛЕЦ… КАК БУДТО ОН ЦАРЬ, ОСИЯННЫЙ ВЕНЦОМ. С поклоном к царевне цветы он поднес, и сам награжден был охапкою роз», с. 22-23.

Когда Кетаюн проснулась, она увидела, что сон начинает сбываться. Со всех концов в столицу прибывают достойные знатные юноши, ищущие ее руки. Царевна всматривается в их лица, отыскивая приснившегося ей удальца, но все безрезультатно. Не он, не он…

«Обнародован царский указ. Владыка страны предложил в этот раз, чтоб все во дворец на смотрины пришли знатнейшие люди румийской земли. Молва лишь успела по краю разнесть о новом указе властителя весть, – Гоштаспу сказал покровитель его: «В глуши оставаться тебе для чего? В чертоге царя побывай меж людей, рассейся и грустные думы развей».

В путь вышел Гоштасп вместе с другом своим. И вот уж кейсара дворец перед ним. Вошел он, собранье мужей оглядел и грустно от всех в отдаленье присел. Выходит царевна… Собранье мужей Кетаюн обошла и мыслит, Гоштаспа узрев пред собой: «Сон сбылся, мне послано счастье судьбой!» Царевна ему увенчала чело своею короной», с. 23-24.

Тотчас же один из придворных кинулся со всех ног к кейсару, сообщая, что царевна выбрала мужа. При этом подчеркнул: «"На нем словно божья лежит благодать, НО ТОЛЬКО НЕ ВЕДАЕМ, КАК ЕГО ЗВАТЬ".

Ответил кейсар: "Лучше б сгинула дочь! Снести поношенье такое невмочь. БЕЗВЕСТНОМУ ДОЧЬ УСТУПИВ ЧУЖАКУ, ПОЗОРУ НАВЕКИ СЕБЯ ОБРЕКУ. Ей, дерзкой, с избранником вместе тотчас отрубят пусть головы – вот мой приказ!"», с. 24.

Однако придворные дружно восстают против такого решения правителя и резонно напоминают ему старые обычаи, согласно которым такой поступок дочери вполне оправдан. Не нужно, мол, нарушать традиции древности.

«Царь, выслушав это, не стал возражать и дочь согласился Гоштаспу отдать, сказав ей при этом: "Не жди от отца ни перстня теперь, ни казны, ни венца!"

Решением этим Гоштасп удручен… и молвит царевне: "Ты в холе росла, зачем венценосцам меня предпочла! Я – СТРАННИК, И ЕСЛИ СО МНОЙ ТЫ ПОЙДЕШЬ, ОДНИ ЗЛОКЛЮЧЕНИЯ ТЫ ОБРЕТЕШЬ"», с. 25.

Рис. 7.3. Марина Мнишек. ГИМ, Москва. Фотография 2009 года

Молодожены начинают самостоятельную жизнь и очень счастливы.

В этом сюжете явственно проступают основные моменты женитьбы Дмитрия на Марине Мнишек. В самом деле.

□ И романовская и «древне»-персидская версии утверждают, что беглец-царевич прибыл в царство врагов Руси-Ирана именно из Руси-Ирана, причем подлинное имя его было неизвестно полякам (литовцам), то есть румейцам. Этот яркий мотив «тайны имени» постоянно звучит в истории Дмитрия = Гоштаспа. Одни считали Дмитрия – Самозванцем, другие – настоящим царевичем, третьи рассуждали о беглом монахе Григории Отрепьеве, «биография» которого тоже окутана многочисленными легендами.

□ Гоштасп женится на Кетаюн, дочери румского правителя. (Между прочим, у Кетаюн было еще одно имя – Нахид, с. 66). А Дмитрий женится на Марине Мнишек – дочери известного польского воеводы и сенатора Юрия Мнишек, рис. 7.4. Это был не простой воевода. Он занимал видное место при дворе польского короля Сигизмунда III, рис. 7.5, пользовался его расположением. Более того: «В СЕНАТЕ ЮРИЙ ЗАНИМАЛ САМОЕ ВЫСОКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ. По свидетельству Посольского приказа, Мнишек "в коруне Польской пан-рада большой… четвертой человек”. Сенатор носил титулы воеводы сандомирского и старосты Львовского и самборского. Под его управлением находились доходные КОРОЛЕВСКИЕ ИМЕНИЯ в Червонной Руси» [777], с. 75-76.

Кроме того, Сигизмунда III считали «слабым королем» [777|, с. 75. Таким образом, хотя Юрий Мнишек и не был формально польским царем, но занимал настолько высокое и видное положение в царстве, что некоторые летописцы, например, Фирдоуси, вполне могли его назвать Румским Кейсаром, то есть правителем Рума = Червонной Руси. Напомним, что Русь именовали Римом.

Бракосочетание Дмитрия и Марины Мнишек показано на рис. 7.6-7.8. Обручение Марины Мнишек в Кракове см. на рис. 7.9 и рис. 7.10. См. также цветные вкладки.

□ И романовская и «древне»-персидская версии много внимания уделяют тому факту, что царевич Дмитрий-Гоштасп при своем появлении в Литве-Польше-Руме был беден, скитался, ища пристанища. И тем не менее, царевна выбрала его себе в мужья.

При этом пренебрегла куда более блестящими партиями. Для Фирдоуси такой выбор труднообъясним. Таковы, мол. «причуды любви». А вот если обратиться теперь к романовским источникам, картина существенно проясняется. Оказывается, польско-литовские политики решили воспользоваться беглым царевичем (независимо от того – подлинный он сын Грозного, или всего лишь самозванец), чтобы сделать царевича знаменем похода на Русь. Кроме того, магнат Юрий Мнишек хотел таким ловким приемом поправить свои пошатнувшиеся финансовые дела. Так возникла идея женить беглеца на дочери Мнишека.

Пишут так: «Сенатор спешил взять интригу в свои руки. Он не только принял Отрепьева с царскими почестями, но и решил породниться с ним. Поощряемый Мнишеком, самозванец сделал предложение его дочери Марине. Отец встретил новость благосклонно, но объявил, что даст ответ после того, как «царевич» будет принят королем в Кракове.