Николай I Освободитель. Книга 7 - Андрей Николаевич Савинков

Собственно, предложения британцев особой оригинальностью не отличались. Главным пунктом, на котором настаивал Абердин был свободный пропуск армии Нейпира к берегу Эгейского моря, для беспрепятственной эвакуации обратно в метрополию. Тут на первый план выходил шкурный интерес — капитулируй под Царьградом союзническая армия, кабинет Пиля совершенно точно не удержится у власти и будет вынужден уйти в отставку. А если мы еще в ответ за все хорошее еще и реальную резню устроим — кое-какие наиболее радикальные газеты в империи совершенно в серьез предлагали развесить англичан вдоль дороги, подобно тому, как когда-то римляне разделались с остатками армии Спартака — от такого позора вообще никак отмыться уже будет нельзя.

На самом деле, кресло под премьер-министром и так качалось еще со времен Дарданелльского разгрома, и тут взрыв в Лондоне пошел парадоксальным образом действующему премьер-министру на пользу, временно заморозив активную политическую жизнь на острове.

— Кроме того Английское правительство настаивает на внесение в договор пункта о поддержке Георгия I в качестве короля Греции, в обмен на это Лондон не будет претендовать на участие в избрании монархов новообразованных европейских стран, — понятное дело, что англичане для начала выложили все свои хотелки, с учетом последующего торга, но тут я собирался их обломать по полной. — Англия претендует на протекторат над островом Кипр, а также на владение островом Имроз, где сейчас стоит британский гарнизон.

Последнее тоже было вполне понятно, Имроз — остров на выходе из Дарданелльского пролива, и его обладание во многом даст островитянам контроль за Черноморским трафиком. В любой момент стоящие там корабли могут пройти двадцать пять километров и, например, набросать тех же мин в устье Дарданелл. Не понятно только, зачем это России.

А еще сверх того, имелась целая россыпь иных условий вплоть до предложения выплатить турецкому султану компенсацию за потерянную столицу и передать контроль над проливом Дарданеллы в руки коалиции из европейских государств, которые бы могли присматривать за «справедливостью» использования данной водной магистрали. Ну и требование отказаться от союза с Египтом, чтобы Британия могла разобраться с обнаглевшим шахом собственными силами. Видимо, озвученная идея строительства Суэцкого канала, пару лет настоявшись в чьих-то головах, дала обильные всходы.

— Спасибо за предложения, господа, — выслушав список английских хотелок, я, недолго думая, поднялся из-за стола. Вслед за мной встали и остальные участники самых коротких в истории переговоров, — Российскую империю подобные соглашения не интересуют. Я распоряжусь, чтобы вам дали доступ к местному телеграфу, чтобы вы могли сообщить в Лондон об итогах встречи.

— Но… — полжизни, отдавший дипломатической стезе Абердин, явно был не готов к такому резкому ответу русского императора. Тут подобное просто не было принято, обычно стороны высказывали друг другу свои «крайние» позиции, а потом постепенно отказываясь взаимно от чего-то искали компромисс.

— Думаю, с вами мы больше не увидимся, сегодня я отдам приказ об атаке лагеря Нейпира и думаю, где-то через два месяца вместо представителей тори буду общаться с вигами. Возможно, они проявят больше политической мудрости и не станут выдвигать заведомо невыполнимые требования. Впрочем, английским солдатам вероятно уже будет без разницы.

После чего не слушая возражений покинул помещение.

— Представляю, как они вас костерят, ваше величество, — с заметным недоумением в голосе произнес Горчаков.

— Запомните, Александр Михайлович, — я остановился, повернулся на каблуках и ткнул дипломата пальцем грудь, учитывая мои два метра роста, выглядело это, наверное, достаточно угрожающе, — если конечно действительно хотите в будущем занять место главы имперской дипломатии. Вам должно быть абсолютно наплевать, на то, что говорят о нас наши враги. Если они нас ругают, значит мы все делаем правильно. А вот если они начнут нас хвалить, нужно будет начинить искать, где мы налажали. Я доступно излагаю?

— Так точно, ваше императорское величество, — вытянулся в струнку заметно взбледнувший Горчаков.

— Ну и отлично, — кивнул я и двинул по дальше по коридору.

Впоследствии ситуация развивалась достаточно предсказуемо. Поскольку британцам нужен был мир здесь и сейчас гораздо сильнее чем нам, уже на следующий день последовал повторный запрос о переговорах. К сожалению, понять какие именно инструкции получили Абердин из Лондона — я, по правде говоря, на это изрядно рассчитывал — не вышло, поскольку посланник общался с начальством кодовыми фразами, понятными только британцам. Впрочем, во время второго раунда переговоров 30 сентября тон островитян заметно изменился.

— Вот наши предложения, — Горчаков повинуясь моему кивку подвинул собеседникам предварительный вариант соглашения. Напечатанный на русском языке. На молчаливый вопросительный взгляд Абердина ему был предложен вариант на английском, после чего в глазах английского графа мелькнуло понимание.

Дело в том, что последние два века со времен Людовика XIV языком европейской — а соответственно и мировой — дипломатии был французский. До этого в основном в международных отношениях использовали классическую латынь, но именно, король-солнце, при котором Франция достигла пика своей силы, по сути, одной лишь монаршей волей стал заключать международные соглашения исключительно на своем варианте порченой латыни. В моем мире так продолжалось до конца Первой Мировой, когда островитяне потеснили язык извечного соседа-конкурента и продвинули свой английский. И вот теперь своим демонстративным жестом я как бы заявлял права на установление доминации Российской империи, а с ней и русского языка.

Итоговые согласованные условия мирного договора были куда ближе к нашей версии, чем к тому, что изначально предлагал граф Абердин.

— Мы соглашались пропустить армию Нейпира с оружием и знаменами и не чинить препятствий ее эвакуации. Так же происходил обмен пленными по схеме всех на всех, при том, что у нас пленных англичан было неизмеримо больше.

— Англичане уходили из Греции и Турции, разрывая с последней союзнические отношения, при этом Россия признавала английский протекторат над Кипром.

— Англия признавала все сложившиеся территориальные изменения в Европе и на Ближнем Востоке и соглашалась с правом России возвести на трон в Болгарии и Словакии королей по своему выбору.

— Стороны отказывались от любых взаимных финансовых претензий.

— Англия обязывалась заключить мирное соглашение с Пруссией и другими членами восточного союза на условиях отказа от взаимных претензий.

— В Северной Америке — и это было, по сути, главным нашим дипломатическим достижением, поскольку все остальное и так уже был осуществлено — стороны договаривались о границе между Российскими и Английскими владениями. Граница между Русской Америкой и Канадой устанавливалась от Северного Океана по реке Маккензи, потом по реке Лиард и дальше на юг по водоразделу Скалистых