Желтая линия - Михаил Тырин

– Так получилось, что это мое имя.

– Напрасно боитесь открыться. Мы хотим всего лишь помочь вам. Мы хотим найти для вас нишу в обществе, точно так же, как делаем это для сотен людей, утративших социальные связи.

– Спасибо. Я с благодарностью приму помощь.

– Но как, скажите на милость, мы можем помочь? Вы – некое странное существо, которое словно только вчера появилось на свет. Такое ощущение, что вы не прошли ни одной школьной ступени, не участвовали ни в одном интенс-курсе или профессиональной программе. Ваших знаний не хватит даже для того, чтобы настроить бытовой кухонный синтезатор. У вас вообще когда-нибудь была специальность?

– Конечно. Я поэт.

– Да? Интересно узнать, где вы получили такую профессию?

– Я прожил жизнь. Разве этого недостаточно?

– Ну вот, опять... Теперь еще скажите, что вам двести лет.

– Мне действительно примерно двести лет. Пожалуйста, не мучайте меня расспросами. Дайте мне нишу в обществе, и я больше не буду вас беспокоить.

– Мы пытаемся найти эту нишу, но вы выпадаете из всех мыслимых стандартов. Пятилетние дети более готовы к жизни, чем вы. Вы не умеете ровным счетом ничего.

– Почему? У вас здесь очень красивый сад. Я мог бы убирать мусор, подстригать кусты, ухаживать за клумбами. Разве это так сложно? – Я невольно нащупал в кармане чудом сохранившийся пакетик с семенами водавийской капусты.

– Представьте себе, сложно. Что вы знаете о химическом составе почвы? Или о свойствах трансгенных удобрений?

– Я научусь, обязательно научусь. Мир не так сильно изменился, пока меня не было. Я смогу привыкнуть.

– Вы готовы начать все сначала? Вы сядете в школьный класс вместе с пятилетними детьми? Мне кажется, у вас есть профессия, как и у любого жителя Земли. Я подозреваю, что в вашей жизни произошел какой-то крах – вы утратили имущество и близких либо совершили преступление и скрылись от наказания. Возможно, вашу память каким-то образом вычистили и заполнили историями о космических перелетах. Должно быть какое-то простое объяснение вашей загадке.

– Нет никакой загадки. Не мучайте меня. Позвольте стать садовником, мусорщиком – кем угодно. Или отпустите. Разве я не могу быть просто человеком?

– Очень вам рекомендую – пойдите нам навстречу, и мы вам поможем. Вспомните, может быть, есть человек, который готов вас опознать, установить вашу личность?

– Да, есть. Но он далеко, я не знаю, где его искать.

– Назовите его, и мы найдем сами.

– Не найдете. Он придет сам... позже.

Я прикрыл глаза. И сразу вспомнилась сгорбленная фигура Щербатина, перед тем как мы расстались на пустынной дороге. Под откосом горел подожженный нами вездеход и все наши цивилизаторские доспехи. Мы не оставили ничего, кроме минимума одежды.

«Главное – не надо меня жалеть, Беня, – говорил Щербатин. – Я сознательно это делаю. Я же обещал, что искуплю свой грех. А как я это сделаю – моя забота. Я уйду один, меня не будет очень долго. А ты живи, как считаешь нужным. Надеюсь, у тебя все будет хорошо».

«Кому нужно это твое искупление?» – спросил тогда я.

«Только мне, Беня. Как ни крути, а каждому в жизни нужно пройти свою желтую линию. До конца пройти, понимаешь? Но весь фокус в том, чтобы самому нарисовать ее для себя. И тогда уже не сворачивать, не метаться, не менять направления. И уже не важно, кто ты такой и что у тебя есть. Главное – идти вперед. Я свою линию вижу, она меня не отпустит, пока не дойду до конца. А там уже можно будет вздохнуть свободнее...»

«Я не стану с тобой спорить, Щербатин. Ты редко ошибаешься. Но что делать мне?»

«Иди к людям, устраивайся. У тебя все будет хорошо. У тебя будет свой дом, друзья, дело жизни, уют и покой. Устройся и жди меня. Мне будет легче, если я буду знать, что в конце пути меня ждут свои».

Мне представились уходящие за горизонт пыльные дороги, огни чужих городов, речки, петляющие в заросших лесах, топкие берега, родники у подножия холмов... Год за годом Щербатин будет идти по своей желтой линии. Его лицо зарастет бородой, кожа огрубеет от ветра, одежда истреплется и выцветет на солнце.

По вечерам при свете костра он будет на мятых листках переписывать раз за разом путь к счастью, до которого так и не дошел сам. Потом – раздавать эти записи людям. Не всем, а лишь тем, у кого он заметит отрешенность и отчаяние в глазах. Кто знает, может, найдется тот, кто захочет набрать таинственный телефонный номер. Наверняка найдется. И почему бы не позволить ему сделать выбор?

– Почему вы улыбаетесь?

– Потому, что я могу быть человеком, – сказал я, не открывая глаз. – Не садовником и не настройщиком кухонного синтезатора, не бедным и не богатым, не большим и не маленьким... Просто человеком. Мне этого хватает.

Солнечные зайчики ползли по моим щекам, я чувствовал их тепло. Все будет хорошо. Будет дом, друзья, утренний воздух из распахнутого окна, дубовый стол, стопка чистой бумаги. А еще огородик с десятком грядок водавийской капусты для себя и для Щербатина. Не бог весть что, однако можно будет порадовать уставшего пилигрима.

– Мы так долго общаемся, а не продвинулись ни на шаг. Мы так и не выяснили ваше происхождение, имя, возраст, профессию, биографию, национальную принадлежность...

– А вы на каждое дерево в лесу хотите повесить табличку с его принадлежностью, способностями, возрастом?

– При чем тут дерево? Дерево совершенно ни при чем. Моя задача – найти ваше место в обществе.

– Кажется, вы его уже нашли. Похоже, вы до конца жизни хотите держать меня здесь и мучить никому не нужными расспросами.

– Вас никто не держит, я всего лишь...

– Не держите? Значит, я могу идти?

– Не уверена. Теоретически да, но...

– Спасибо. – Я встал и направился к двери. – До свидания, был очень рад с вами познакомиться.

– Подождите! Вы не можете уйти, это неправильно.

– Я хочу жить неправильно, – ответил я, не оборачиваясь.

– Вы сами не знаете, что творите. – Кажется, девушка торопливо шла за мной. – Куда вы пойдете, кем вы будете?

– Я буду деревом в лесу.

Я прошел по тропинке между подстриженными кустами, миновал ворота, вышел на ровную дорогу. Впереди был только простор. Откуда-то взялась маленькая рыжая собачонка, она отважно затявкала на меня – видимо, уловила запах чужой земли на подошвах.

– Не ругайся, песик, я свой, – мирно проговорил я. – Хочешь, уйдем вместе?

– Хочу, – ответила собачонка, завиляв хвостом.

– Буду звать тебя Уцим, не возражаешь?

– Нет, пожалуйста!

Ну вот, первый друг у меня уже есть. Осталось только найти себе дом. Немного зеленой травы, пара старых сосен, клочок песчаного берега – вот все, что мне нужно. Неужели не разыщу такую малость на огромной Земле?