Секреты Ксейна - Лаура Гальего

Поэтому он молчал.

– Куда ты пошёл, Ксейн, и зачем? – хотела знать командир.

– Я вернулся в родную деревню, чтобы повидаться с матерью, – ответил он. – Мне сказали, что она ещё жива и…

– Кто тебе сказал?

Ксейн колебался. Рокс уже попадала из-за него в неприятности, а Ярлаксу он не желал причинить вреда.

– Кто-то, кого я знал в прошлой жизни, – ответил он и, как только произнёс это, понял, что командир сразу подумает об Акслин. Но назад пути не было.

– Ты прекрасно знаешь, что мы, Стражи, должны порвать всякую связь с прежней жизнью.

– Знаю, командир.

– Итак, какое значение имеет то, жива твоя мать или нет?

Ксейн не знал, что ответить. Он недоумённо посмотрел на генерала, но тот стоял молча и неподвижно.

– Я тебе не верю, – выпалила тогда Ксалана.

Ксейн в оцепенении смотрел на неё.

– Командир?

– Я тебе не верю, – повторила она, покачав головой. – Я не сомневаюсь, что ты поехал в Карьер и поговорил со своей матерью, но также я уверена, что ты приехал туда не для того, чтобы проверить, жива ли она. Даже ты не настолько глуп.

Ксейн слегка покраснел, но в глубине души задавался вопросом, откуда командир узнала, что он был в Карьере. Он рассказывал о своей родной деревне. Было ли его начальство в курсе, что его мать живёт в Карьере? Лгали ли ему, когда он был в Бастионе, или они узнали об этом позже?

– Что ты хотел узнать, Ксейн? – продолжала спрашивать Ксалана.

Он поднял голову, чтобы посмотреть ей в глаза. Если Стража знала столько всего, возможно, то, что он обнаружил, не было для них новостью. А если и оказалась бы новостью, то кто-то должен был об этом сказать.

– Я пошёл расспрашивать об отце, – признался он наконец.

Ксалана медленно кивнула. Генерал позади неё скрестил руки на груди. Но ни один из них не заговорил.

– У меня есть основания думать, – нерешительно продолжил Ксейн, – что мой отец мог быть… метаморфом.

Последнее слово он произнёс очень тихо, изо всех сил пытаясь подавить дрожь в голосе. Ни Ксалана, ни генерал не отреагировали, и Ксейн почувствовал, как мир уходит из-под его ног.

«Они не в первый раз слышат что-то подобное, – подумал он. – Иначе они бы посмеялись, или возмутились, или разозлились…»

Но он продолжил говорить. Слишком долго он хранил в себе сомнения и страхи, которые убивали изнутри, и если присутствующие понимали, что он говорит… если они понимали его по-настоящему… тогда, возможно, они могли бы ответить на несколько вопросов. И ему нужны были ответы, даже если они повергнут его в ужас и отчаяние.

– И ещё я пришёл к выводу, – продолжал он с пересохшим горлом, – что все Стражи – дети безымянных монстров.

Всё. Он сказал всё. Ему уже было всё равно, что с ним произойдёт дальше. Он должен был знать. Ему нужно было, чтобы кто-то подтвердил или опроверг её подозрения, дал объяснение, которое снова придало бы смысл его жизни. Он умоляюще посмотрел на Ксалану, желая, чтобы та сказала ему, что всё это его фантазии.

Но командир просто отвела взгляд и спросила:

– Ты говорил об этом с кем-нибудь ещё?

Ксейн попытался вспомнить, обсуждал ли это с Ярлаксом или даже с Рокс. Он прощупал их насчёт метаморфов, но не стал делиться с ними своими подозрениями. К счастью.

– Нет, командир.

Казалось, она облегчённо выдохнула.

– Хорошо.

Ксейн подождал, пока она скажет что-то ещё. Он сглотнул слюну и спросил:

– Значит… это правда?

Ксалана переглянулась с генералом. Тот кивнул и сделал шаг вперёд, сцепив руки за спиной и лицо его стало серьёзным и строгим.

– Генерал Дуксален ответит на твои вопросы, – сказала она спокойно.

Ксейн удивлённо посмотрел на обоих.

– Неужели… – начал он, но замолчал, вытянулся и ответил: – Спасибо, командир.

Она взглянула на генерала и, когда тот снова кивнул, отступила назад и почтительно молча встала в углу.

– Что ты знаешь об основателе Стражи, Ксейн? – спросил он.

У него был на удивление мягкий и добрый голос, который никак не сочетался с его жёстким и непроницаемым лицом, испещрённым шрамами – следами старых сражений.

Страж изо всех сил старался вспомнить, что изучал по этому поводу.

– Его звали Локсинус, – сказал он наконец. – Он путешествовал по деревням в поисках людей с золотыми или серебряными глазами. Они сформировали первый по-настоящему эффективный отряд по борьбе с монстрами ещё до того, как была основана Цитадель.

Генерал кивнул.

– Верно. Знаешь, как он выглядел?

Ксейн нахмурился.

– Локсинус? Я не уверен. На Площади Стражей есть его статуя, но ведь он жил сотни лет назад…

– Да, в самом деле. Но на статуе не отражена его главная особенность: у Локсинуса, основателя Стражи Цитадели, были голубые глаза.

Ксейн посмотрел на него с удивлением.

– Разве основатель Стражи сам не был Стражем?

Его начальник покачал головой.

– Во времена Локсинуса детей с золотыми и серебряными глазами убивали сразу после рождения. – Ксейн вздрогнул. – Тогда все люди жили в деревнях. В анклаве все знали друг друга, и о зачатии, произошедшем при странных обстоятельствах, становилось известно каждому жителю. Тогдашние люди не знали истинной природы безымянных монстров, но знали, что эти дети не были обычными. – Он сделал паузу и тихо добавил: – что они не были детьми своих родителей.

– Поэтому… их убивали, – шёпотом сказал Ксейн.

– Не каждый раз, но часто. Полагаю, это зависело от места и обстоятельств. У Локсинуса была возможность увидеть, как один из этих мальчиков вырос в его собственной деревне, и обнаружить его необыкновенные способности в борьбе с монстрами. Поэтому он отправился по другим анклавам с тем мальчиком в качестве сопровождения, чтобы узнать о происхождении и способностях этих особых детей. За эти годы он спас нескольких детей от убийства и попутно набрал большую команду. Они рассказали ему о невидимках и оборотнях-метаморфах. Обычные люди могли только догадываться об их существовании, но эти дети видели их, знали, что они существуют. Получив эту информацию, Локсинус пришёл к выводу: то, что все подозревали, на самом деле было правдой. Дети с золотыми и серебряными глазами были не совсем людьми. Они рождались от связи безымянных монстров с обычными женщинами.

Ксейн опустил глаза, стараясь сдержать эмоции, переполнявшие его. Он провёл несколько недель, задаваясь вопросом, были ли его подозрения обоснованы, или это всего лишь плод его воображения. Он не осмеливался ни с кем делиться этими мыслями, опасаясь прослыть сумасшедшим или глупым.

– Эти дети были детьми монстров, – продолжал генерал, – но также лучшим оружием людей в борьбе с