Восхождение - Анатолий Букреев

— На 100 процентов реален? Что это значит? Они хотят сказать, что в фильме все правда? — спросил Анатолий.

— Да.

— А это на самом деле так?

— Не думаю.

— Почему?

— Так мне кажется. Понимаешь, есть много способов…

— Посмотрим этот фильм, ладно?

— Если тебе так хочется…

— Обязательно посмотрим.

Позже, сидя за ужином в своем номере, мы с Анатолием переключились на канал Эй-Би-Си, по которому должны были передавать этот фильм. С нами в тот вечер был друг Анатолия — Лев. Уехав из России в Америку, он стал процветающим денверским коммерсантом.

Начало фильма показалось Анатолию очень смешным. Его забавляли нелепое снаряжение участников и их бестолковые диалоги. Появление на экране членов экспедиции «Горного безумия» привело его в восторг, и вместе со Львом они стали подыскивать английское слово, наиболее точно соответствующее увиденному.

— Пьеса? — подсказывал Лев, пытаясь догадаться, что имел в виду Анатолий.

— Нет, не пьеса.

— Драма?

— И не драма.

— Беллетристика?

— Что-то вроде этого, но не совсем.

— Мультфильм?

— Да, да! Точно. Горный мультик.

Всякий раз, когда на экране появлялся актер, игравший Букреева, Анатолий заливался смехом. Воинственный и угрюмый, настоящий вышибала — таким был его двойник в фильме. «Ему еще бы валенки и ушанку со звездой».

Однако по мере того как разворачивалось действие фильма, Анатолий смеялся все меньше. Наконец он глубоко задумался. Пересев поближе к телевизору, он не отрываясь смотрел на экран. Там, потерявшие дорогу альпинисты пытались пробиться сквозь снежную бурю к четвертому лагерю. Увидев хрупкую фигурку в красной куртке, Анатолий, ни к кому не обращаясь, сказал: «Ясуко»[91].

Когда экранный Букреев склонился над безжизненным телом Скотта Фишера, эмоции окончательно захлестнули Анатолия. Мы со Львом переглянулись, не зная, что и делать. Фильм закончился, сменившись рекламой, а Анатолий по-прежнему сидел перед телевизором. Наконец, он повернулся к нам, на лице его было отвращение. Он сказал: «Они, как стервятники, слетаются на запах смерти; им нужна падаль»[92].

Через четыре дня мы с Толей прибыли в Сиэтл, где нам предстояло выступить в ведущем магазине компании РЕЙ[93]. Анатолий очень серьезно отнесся к поездке в Сиэтл. Он понимал, что едет в родной город Скотта Фишера, которого здесь все знали и чью смерть оплакивали все без исключения жители. Сотрудник небольшой конторы, куда мы зашли, чтобы снять ксерокопии с необходимых материалов, узнал Букреева. Он столь восторженно принялся благодарить Анатолия за его попытку спасти Фишера, что Анатолий просто не знал, куда ему деться от смущения. «Это моя работа», — только и сказал он.

Следующим вечером, после презентации книги в РЕИ, до Букреева дошли приятные новости. Джим Уиквайер, один из наиболее авторитетных американских альпинистов, пока что в частном порядке сообщил Анатолию о решении наградной комиссии Американского альпинистского клуба. Все пятеро ее членов одобрили предложение вручить Букрееву за проявленное мужество и героизм самую престижную награду своего клуба. Для Анатолия подобный поворот событий оказался полной неожиданностью, и, конечно, он и представить себе не мог, что за этим последует.

Поздним вечером 14-го ноября мы простились с Букреевым в фойе нашей гостиницы в Сиэтле. Анатолий улетал в Непал для совершения зимнего восхождения на Аннапурну, а я отправлялся к себе домой. Мы договорились встретиться следующей весной, после его возвращения в Санта Фе. Однако увидеться нам было не суждено.

6 декабря 1997-го года я приехал в Сиэтл, чтобы принять участие в ежегодном заседании Американского альпинистского клуба, которое проходило в пригороде Сиэтла Белвью. В этот день Уиквайер официально объявил, что Анатолию Букрееву, Тодду Бурлесону и Питеру («Питу») Этансу присуждена высшая награда клуба — медаль имени Дэвида Соулса. Поводом для награждения послужило героическое поведение всех троих во время трагических гималайских событий 1996-го года. Уиквайер, председатель наградной комиссии, сказал: «Все лауреаты этого года являются профессиональными гидами, и потому к ним были предъявлены повышенные требования»[94].

Объявив имена награжденных, Уиквайер зачитал краткое послание, написанное Букреевым перед вылетом в Непал. В нем Анатолий благодарил Американский альпинистский клуб за оказанную честь, особенно подчеркнув то понимание и поддержку, с которым американские альпинисты отнеслись к нему как представителю другой культуры.

Через два дня Джон Кракауэр, также присутствовавший на церемонии в Сиэтле, написал бессвязное обличительное письмо, адресованное Джеду Уильямсону, бывшему президенту клуба, и одному из пяти участников наградной комиссии. Это письмо, копии которого были отправлены в различные альпинистские организации и печатные издания, представляло собой длинный список обвинений в адрес Анатолия Букреева, его соавтора, то есть меня, и нашей совместной книги «Восхождение». Среди прочих прегрешений нам вменялось следующее:

1. При написании «Восхождения» Вестон деУолт не удосужился взять интервью у Нила Бейдлмана (второго гида экспедиции «Горного безумия»).

2. Вестон ДеУолт «никогда не связывался» с Эдом Вистурсом, участником ИМАКС-экспедиции, и не узнавал его мнения. Между тем, интервью с ним могло бы пролить свет на многое, так и оставшееся необъясненным.

3. «Почти все шерпы, участники тех событий, обвиняли в случившемся лично Букреева».

Поскольку Анатолий уже находился в базовом лагере под Аннапурной и связаться с ним не представлялось возможным, то всю переписку с адресатами этого письма мне пришлось взять на себя. 16 декабря 1997-го года я разослал им письмо, в котором последовательно отвечал на все обвинения в наш адрес. Копия письма была отправлена самому Джону Кракауэру.

В ответ на голословное утверждение о том, что я не предпринимал попыток взять интервью у Бейдлмана, были предоставлены письменные доказательства обратного. Опровергнуть это обвинение не составляло труда, поскольку, прежде чем опубликовать «Восхождение», я:

1. Отправил Бейдлману по факсу часть расшифровки магнитофонной записи[95], сделанной участниками экспедиции «Горного безумия» во время разбора восхождения. В этом фрагменте Нил Бейдлман одобрял решение Букреева спуститься в четвертый лагерь раньше клиентов «Горного безумия».

2. Обсудил с Бейдлманом эту тему по телефону.