Братья по оружию - Маргарет Уэйс

Чтобы поудобнее разложить принесённые товары, Рейстлин прислонил посох к походному столу. Рука Иммолатуса резко рванулась к нему, стремясь схватить. Рейстлин увидел движение и, уронив корзину, дёрнул его обратно, прижав к себе.

— Прекрасная палка для ходьбы. — Иммолатус обнажил острые зубы в любезной улыбке, как ему представлялось. — Где ты достал её?

Рейстлин не имел никакого желания обсуждать посох и снова притворился, что недослышал. Удерживая посох одной рукой, он разворачивал свитки и артефакты, доставал фляги, словно коробейник на ярмарке.

— У нас есть несколько очень интересных предметов, мастер. Вот свиток, захваченный у Чёрных Мантий, его прежний хозяин имел очень высокий ранг, а вот…

Иммолатус внезапно протянул руку, схватил все свитки, микстуры, фляги и смахнул их со стола.

— Меня интересует только один предмет, который я хочу приобрести! — заорал он, пристально глядя на посох.

Тубусы свитков раскатились по полу, артефакты рассыпались по всем углам. Кувшин шмякнулся об пол и разбился, забрызгав бульоном мантию Рейстлина.

— Это один из тех магических предметов, который не продаётся, мастер. — Юноша вцепился в древко так сильно, что суставы побелели, а мускулы руки свело судорогой. — Но среди остальных из них есть немало сильных…

— Аргх! — вскипел Иммолатус. По его телу прошла странная судорога, словно на миг оно лишилось костей. — В моём мизинце больше силы, чем во всех твоих, артефактах, вместе взятых! И ты ещё имеешь наглость пытаться продать их! Кроме посоха, конечно… Возможно, я очень им заинтересован… Как он попал к тебе в руки?

На кончике языка Рейстлина так и скакала правда. Ему хотелось гордо сказать, что посох подарен самим великим Пар-Салианом, но врождённая подозрительность юноши заставила зубы сжать непокорный язык. Кроме того, описав посох как подарок главы Конклава, он вызвал бы ещё большее желание у этого странного мага, повысив ценность артефакта. Но Рейстлин не желал больше иметь дела с Красной Мантией, а хотел как можно скорее убраться отсюда.

— Этот посох уже несколько поколений принадлежит моей семье, — сказал он, оглядываясь на выход из шатра. — Потому, уважаемый мастер, я вынужден хранить честь семьи и соблюдать наши традиции. Я вижу, наша сделка не состоится, и желаю тебе всего хорошего…

Случайно Рейстлин произнёс слова, спасшие ему жизнь. Иммолатус немедленно пришёл к заключению, что Рейстлин — потомок великого Магиуса.

Несомненно, тот перед смертью подробно описал, как и с какой целью необходимо использовать сей мощный магический предмет, или хотя бы рассказал как. Сейчас, получше присмотревшись к молодому человеку, Иммолатус даже начал находить в нём некое сходство с прославленным предком. Именно Магиус был тем, кто так жестоко исполосовал его в прошлые годы. Именно этот проклятый посох нанёс такие раны, которые, даже зажив, веками мучили его и терзают до сих пор.

Но как же он вожделел этот мощный артефакт, мечты об обладании которым не покидали его никогда! Иногда желание настолько ослепляло Иммолатуса, что он легко отдал бы за посох все сокровища своей пещеры. Дракон должен был им владеть, чтобы рассчитаться со своими врагами, убивать и крушить, мстить за то, что когда-то его самого чуть не уничтожили посохом Магиуса…

Но в человеческом теле у него не было шанса победить мага! Несколько мгновений дракон готов был сбросить личину и предстать в своём истинном обличье, но сдержался. Он должен отомстить всем сразу — серебряным и золотым драконам, двуличной Королеве и, естественно, потомкам Магиуса. Он ждал долго, бесконечно долго, и ещё два-три дня ожидания будут лишь маленькими капельками в океане его терпения.

— Не забудь свои пустозвонные вещички, торгаш! — презрительно сказал Иммолатус, оглядывая рассыпавшиеся у его ног артефакты и свитки.

Но Рейстлин и не думал ползать по полу на коленях, собирая кольца и фляги, одновременно становясь уязвимым для нападения.

— Это тебе, мастер, на память, — чуть поклонился юноша, — раз ты говоришь, что они ничего не стоят…

Он использовал поклон как оправдание к завершению разговора и изящно выскользнул из шатра, так и не повернувшись к Иммолатусу спиной.

Дракон мрачно следил, как уходит Рейстлин, вернее, как уходит его посох, мрачно полыхая рубиновыми глазами, такими же яркими и притягивающими, как навершие могучего артефакта… Если бы десятая часть этой энергии могла попасть на посох, наследие Магиуса вспыхнуло бы в один миг.

Рейстлин уносил ноги от шатра так быстро, как только мог, не видя ничего вокруг и слабо понимая, куда вообще движется. Сейчас его заботило одно — чтобы между ним и странным человеком со стёртым лицом и смертельными глазами легло как можно большее расстояние. Только завидев палатки своего лагеря и сотни прекрасно вооружённых солдат рядом, он чуть замедлил темп.

С облегчением вздохнув, Рейстлин натянул капюшон поглубже и, выбрав окольную дорогу, отправился к своей палатке. Сейчас он не хотел говорить ни с кем, а в особенности с Хоркином.

Скрывшись от посторонних глаз, маг устало упал на кровать, чувствуя, как его заливает липкий пот и холодный комок прыгает в животе.

Все ещё сжимая посох в руке, он глянул на свои сапоги, густо забрызганные куриным бульоном. Резкий запах наложился на пережитый недавний ужас, память об огненных глазах мага, беспомощное осознание того, что если бы Красная Мантия захотел отнять у него посох, он бы это легко сделал, — и Рейстлина неожиданно вырвало.

Ещё долгие месяцы после этого один вид вареной курицы будет поднимать в юноше такую волну тошноты, что он будет немедленно убегать из-за стола, к тихой радости Карамона.

Справившись с дурнотой, Рейстлин ощутил себя настолько лучше, что даже поднялся на ноги и отправился с докладом к Хоркину. По дороге он тщательно обдумал, что именно рассказать своему учителю. Сначала юный маг предполагал наврать с три короба, но тогда бы он оказался со всех сторон полным дураком, и Рейстлин решил открыть правду. Не из благородства, а потому, если честно, что так и не смог придумать убедительной лжи, которая бы объяснила пропажу всех его товаров.

«Вот где шляется этот кендер, когда в нём действительно нуждаешься?» — с раздражением подумал он.

Хоркин едва не упад со стула, когда увидел вошедшего Рейстлина с пустыми руками. Удивление сменил гнев, когда юноша честно и спокойно признал, что сбежал из шатра Красной Мантии, оставив там все свитки и артефакты,

— Я думаю, тебе лучше объясниться, Красный, — мрачно пророкотал боевой маг.

Рейстлин подробно рассказал про весь путь в мельчайших деталях, описал Красную Мантию и свой собственный страх, когда он понял, что красный маг сейчас нападёт на него, чтоб заполучить посох. Он умолчал только про странные лица, которые беспрерывно сливались и разделялись, потому что даже сам не мог до конца понять, было это на самом деле или нет.