Правофланговые Комсомола - Сборник

…Лиза неслась на лыжах, рассекая белизну урагана. Ей казалось, что мчится она не в ночном, мятущемся в блеклом свете луны буране, а в вихре яростной атаки. Она еще никогда не испытывала такой сознательной жажды дела. Не просто дела, а полезного людям.

Это ощущение она будет испытывать потом всегда. Ибо, познав свою полезность другим, познает и самое главное — человечность. То, что делает каждого по-настоящему счастливым, потому что весь смысл человеческого существования и состоит именно в том, чтобы отдавать все накопившееся в нем тепло, всю аккумулирующуюся в нем энергию другим, обогревая их этим теплом, делая добрыми, а значит, такими же счастливыми.

Снег хлестал лицо, оно пылало на ветру и все больше влажнело от таящих снежинок. Иногда хлесткая ветка задевала в темноте щеку, и тогда сквозь тепло проходила быстрая горячая боль. Но Лиза почти не замечала ее. Все оставалось позади: и боль, и лес, и дорога. Была только атака, в которую ее пронзительно звала труба невидимого горниста, мчавшегося где-то очень далеко, впереди всех. Лет на пятнадцать впереди…

Вот что испытывала она в ту ночь, мчась сквозь мятущийся буран обратно домой из райцентра Пено, где ей вручили на бюро райкома комсомольский билет.

Еще не было видно солнца. Лишь где-то далеко-далеко над горизонтом появилась тонкая светлая линия. Лиза неслась к ней — на восток. Спешила, тревожилась — неужели мать не спит, ждет ее?

Знакомый поворот в зарослях ольхи, крутой спуск. И за деревьями открылась уходящая в сторону реки улица деревни Руно. Один дом, другой, третий. Лиза круто свернула с тропы, затормозила у крыльца. Сквозь снег, залепивший оконца, желтел свет лучины. Лиза бросила льжи на крыльце, рванула одну дверь — загремел засов. Другую — и попала в теплые объятия матери.

— Мама, — шептала горячо она. — Не спишь. Ну что же ты!

А мать гладила ее золотистые волосы и твердила свое:

— Живая… Ночь ведь, Лизушка. Леса дикие да темные стоят. Звери одни в них бродят…

Потом они среди ночи пили горячий ароматный чай из трав, и Лиза, раскрасневшаяся и взволнованная, рассказывала о том, что с сегодняшнего дня она не просто в строю, а в первых рядах — в авангарде всех людей ее страны. И всей земли даже!

И мать слушала ее, заражалась юным волнением и удивлялась, кто же это велел ее дочке так идти — впереди всех, самой первой в стране?

И Лиза отвечала: комсомол!

Не спи, вставай, кудрявая!В цехах звеня,Страна идет со славоюнавстречу дня.

Вся страна в стремительном темпе. Нужно восстановить заводы. Поднять коллективные хозяйства. Охватить республику электрификацией: деревня еще во тьме. Надо готовить сильную армию — вокруг враги! Научить всех грамоте. Ликвидировать болезни. Наладить быт. Необходимо одеть страну, накормить…

От Украины до Дальнего Востока, от северной тундры до среднеазиатских пустынь — вся страна превращена в огромную стройку. Орудия, как правило, — кирка и лопата. И все же в невиданно короткие сроки появляются Туркестано-Сибирская железная дорога, Днепровская ГЭС, Магнитогорский металлургический комбинат, Сталинградский тракторный, автомобильный в Нижнем Новгороде, шарикоподшипниковый в Москве…

Завершается первая пятилетка.

«Комсомольцы показали невиданные в мире образцы трудового героизма на стройке. Сейчас они должны пафос строительства дополнить пафосом освоения новой техники», — говорит в беседе с сотрудниками «Комсомольской правды» нарком тяжелой промышленности Г.К. Орджоникидзе в июне 1933 года.

«У нас молодежь «изменяет мир», создает свою, новую социалистическую историю…

Вперед и выше, комсомолец!» — пишет Максим Горький.

Именно в этом, полном всенародного энтузиазма и первых свершений 1933 году Лиза вступает в комсомол.

Зима кончалась. Заголубело небо, опрокинулось в озера — просторы вокруг глазом не охватишь. Дороги трудные стали — скользкие, вязкие, из-под ног уползают. А люди по деревням весело грязь месят: весна наступает.

И Лиза радовалась проселочным путям. Она прошла нить деревень. Разнесла обещанные книги. И теперь весело шагала, скользя на оттаявших ухабах, усталая и счастливая оттого, что и она выполнила свое нелегкое, нужное людям дело.

Лиза, обретя грамоту, сразу поняла, чем может быть полезна стране. Она понесла людям книги, учила неграмотных писать буквы. А тем, кто еще не мог сам прочитать книги, рассказывала их содержание. Она хотела, чтобы люди сознательно дошли до понимания того, что свершилось впервые в мире в их стране. А для этого им нужны знания.

Она и сама училась — изучала основы агрохимии, осваивала устройство трактора, читала ленинские работы.

Молодежь верила Лизе во всем. Комсомольцы колхоза единогласно избрали ее своим секретарем.

В газете «Ленинский ударник» появилась статья «Работать так, как залесские комсомольцы», в которой писалось: «Кто в Залесском районе не знает Лизу Чайкину, эту веселую боевую девушку? Знают все колхозники, от детей до стариков. Знают и уважают ее. Ежедневно она в колхозах. То читает газеты, то с колхозниками беседы проводит».

Лиза была одним из лучших комсомольских вожаков, в районе. И когда ее вызвали в районный центр к первому секретарю райкома партии, она положила перед ним газету со статьей о ней и коротко — «как факт» (любимое выражение Лизы) — определила: «Это неправильно».

В Лизе яростный протест вызывало всякое похвальное в ее адрес слово — в газете или с трибуны. Она считала, что хвалить комсомольского вожака не только неправильно — недопустимо, вредно. Можно положительно оценить деятельность комсомольской организации, скупо упомянув, что сделано, кем, но не более. А деятельность комсомольского вожака настроена на его долге, на его высокой моральной чистоте, на его верности делу. Стал вожаком — это честь тебе! Храни ее свято.

Таки высказала все это сгоряча секретарю.

Секретарь слушал, согласно кивая.

— Что ж, меня это вполне устраивает. — И, улыбнувшись, продолжал: — Только вызвал я тебя совсем по другому вопросу,

Он достал из сейфа папку с решениями бюро райкома, полистал бумаги, положил перед ней открытый документ:

— Бюро райкома партии постановило рекомендовать тебя секретарем районного комитета комсомола.

— Секретарем райкома?.. — растерялась Лиза. — Вы что? — почему-то тихо спросила она. — Да какая ж я кандидатура?

— А что? — удивился секретарь.

— Необразованная.

— Как это… необразованная? — переспросил он.

— Для дела такого, — объяснила Лиза.

— А Ленина читаешь? — спросил секретарь.