Дикарь (СИ) - Назипов Ринат

В клинике я провел три дня, из них два в реанимационной капсуле. Зато уже на следующий день после возвращения в гостиницу имел удовольствие беседовать с одним из старших менеджеров. О боги, сколько снобизма, высокомерия и презрения, и это тот самый разумный, что еще несколько дней назад готов был вылизывать мои ботинки в самом прямом смысле. А теперь я для него просто какое-то недоразумение, правда с деньгами, и довольно солидными, ясно видно, что такое положение дел просто разрывает его шаблон. Но, как бы то ни было, мне было открытым текстом указано на дверь, дескать, клиенты отеля испытываю дискомфорт от того, что рядом с ними живет неполноценный индивидуум. Я про себя только злобно усмехнулся, представляю, какой бы эти самые клиенты испытывали дискомфорт, если бы узнали, что у меня в голове и до них бы дошло, кто из нас на самом деле неполноценный. В общем, отель я покинул в тот же день, потом еще денек искал другой, но везде мне указывали на двери, конечно же прикрываясь желаниями и предпочтениями жильцов. Отдых был испорчен, мое мнение о планете и населяющих ее разумных изменилось на совершенно противоположное, но покидать систему я не стал. А какой смысл, все равно в любой другой системе, на любой другой планете приду к тому же самому, если, конечно, я не хочу жить на какой-нибудь совсем уж отсталой планете, где любая нейросеть воспринимается как чудо-чудное. Андара еще не самый худший вариант, по крайней мере, я могу покинуть центральный материк, это прибежище толстосумов и снобов, и отправиться на южный или на северный. Думаю, что среди крестьян или рабочих всем будет откровенно наплевать, какая у меня стоит нейросеть и стоит ли она вообще. Мой выбор пал на Север, технологически развитый регион планеты.

Снял небольшую квартирку в городе Гластон, из всех достопримечательностей которого, это космодром малотоннажных судов и два завода по переработке разбитых и устаревших, как морально, так и физически, кораблей, и начал вживаться в местную жизнь. Работы я не искал, имеющихся у меня на счету средств, да-да, после неудачной попытки установки нейросети я все же посетил банк и открыл счет, привязав его к коммуникатору и установив лимит на разовую операцию в сто кредитов, если надо больше, то добро пожаловать в офис банка, должно хватить на долго, очень на долго. Очень быстро у меня появились друзья-приятели, стоило только пару раз угостить всех желающих в баре, здесь такое поведение вполне в порядке вещей, таким образом работяги с завода обмывают удачную находку, дескать, повезло тебе, так поделись своей удачей с другими, повезет им, они поделятся с тобой.

Вот и сегодня намечается очередная пьянка, мне на коммуникатор еще утром пришло сообщение, что один из моих недавних знакомцев сегодня после смены будет проставляться. В указанный бар я пришел часа за полтора до назначенного времени, вот теперь сижу, потягиваю дрянное пиво и пытаюсь понять, куда я качусь, неужели невозможность установить себе местную нейросеть это все, конец света. Неужели все, что было со мной, вся моя жизнь, все то, что я успел пережить, все это вело меня вот к этому, сидеть в грязном баре и надираться до потери сознания в компании с людьми, живущими одним днем? Что ждет меня в будущем? Превращение вот в такое же чудо, что стоит напротив моего столика и пытается сфокусировать взгляд? Нет, не хочу! Не хочу превратиться в животное, хочу оставаться человеком. Не может такого быть, чтобы никто во всем Содружестве хотя бы не пытался найти решение моей проблемы! Решительно поднявшись из-за стола, я совсем уже было направился к выходу, когда меня остановил окликнувший меня из-за спины голос.

— Эй, парень, не угостишь стаканчиком старого Тура? — медленно развернувшись, я с удивлением уставился на говорившего. Это был тот самый бомж, который минуту назад разглядывал меня. Вот только на этот раз его взгляд был совершенно трезвый, а глаза смотрели требовательно и как-то оценивающе.

— Ну почему же не угостить хорошего человека, — протянул я, внимательно разглядывая резко преобразившегося пьяньчужку. Старый, изрядно ношеный, но чистый флотский комбинезон. На поясе плазменный пистолет армейского образца, а это значит мужик является обладателем нехилого рейтинга гражданской полезности, скорее всего ветеран флота или армии. А расфокусированный ранее взгляд был вызван или общением по нейросети, или изучением какой-то информации в сети. — Присаживайся, если хочешь. Я — Макс.

— Я — Тур. Это не имя, это позывной, когда-то я был пилотом истребителя… Привык за столько лет службы, так что, сейчас уже и не вспомню, как меня родители нарекли.

Я ни разу не психолог, хотя и изучал соответствующие базы. Но принимая во внимание, что базы эти были совершенно чужой для этой галактики, да и вселенной цивилизации, то можно смело говорить, что изучал я базы не по психологии, а по ксенопсихологии. Ладно, не суть важно. Главное, что я попал, и попал не по-детски. Все мы знаем о синдроме случайного попутчика, когда изливаем свою душу совершенно чужому и постороннему человеку, на эту тему пишут диссертации, обсуждают на симпозиумах, но почему-то все стыдливо умалчивают об еще одном синдроме, а именно синдроме случайного собутыльника, который мало чем отличается от первого, разве что еще большей открытостью, еще большим откровением. И совсем неважно, умеет ли твой собеседник-собутыльник слушать, тут главное выговориться, найдя свободные уши и отвести душу.

Если честно, то я опять напился и практически ничего не помню из того, что рассказывал мне Тур, хотя по ощущениям, рассказчиком он был великолепным. Первое время я еще пытался поддерживать разговор, изображать заинтересованность, а потом в какой-то момент просто отключился. Помню только, что пили мы много и все подряд, сначала я угощал, а потом Тур. И все это время от говорил и говорил. Говорил о своей жизни, как не один раз горел в истребителе, рассказывал, как погибла его жена и двое сыновей, матерился, когда рассказывал о том, как его списали из Флота, рассказывал, как жил после этого, как выкупил на свалке старый разбитый корвет, как долгие годы восстанавливал его, как потом первый раз вылетел на нем в космос, рассказывал какие системы и планеты посетил, что видел, а потом, совершенно неожиданно, вдруг, сказал.

— Макс, давай выпьем за лейтенанта Мика Зин, лучшего офицера и командира, какого я когда-либо видел. Три контрактных срока я прослужил под его началом, он сам летал как бог и нас, тогда еще желторотых птенцов, учил тому же. В бою, было такое ощущение, что он успевал увидеть все и везде, осмыслить и принять решение, единственно правильное, раньше любого ИскИна. Из каких только передряг он нас не вытаскивал… Давай за лейтенанта, Макс! — и мы выпили, а потом я не вытерпел и спросил.

— Тур, а что с лейтенантом случилось? Он погиб?

— Погиб? Да, можно и так сказать… Когда пилоту запрещают летать… он погибает.

— Запрещают летать? Пилоту-асу?!

— Да… И это мы виноваты, мы все, все наше крыло! Он не хотел, наверное, как всегда что-то чувствовал… но поддался на наши уговоры. Мы хотели его видеть не командиром крыла, а командиром эскадрильи, а то и командующим…

— Так что случилось?

— Нейросеть… Чтобы получить звание капитана и выше, ему надо было сменить нейросеть. Его «Пилот М» была жутко старой уже тогда, когда он ее себе ставил, что уж говорить спустя полвека… Старые нейросети были совсем не такие, как современные, их нельзя было переконфигурировать, стоит у тебя «Пилот», значит на всю жизнь, это у современных, зашел в клинику, сказал, что тебе нужно, заплатил кредитов, и через сутки-двое, у тебя уже другая. — Тур, казалось, забыл о чем говорил, начал сравнивать старые нейросети и современные, жаловаться на медиков-коновалов, заразивших его командира какой-то гадостью, так что, пришлось мне возвращать старого вояку в русло истории лейтенанта.

В общем, с ним произошла принеприятнейшая история, медики успешно удалили у него старую нейросеть и установили новую, да еще и с расширенным набором имплантов. Сутки прошли нормально, нейросеть нормально разворачивалась, когда что-то пошло не так, началось отторжение. А потом я услышал до боли знакомую историю. Тур в произошедшем винит медиков, хотя самое тщательное расследование ничего, никаких нарушений не выявило. В общем, как и меня, лейтенанта откачали, но он остался без нейросети. Выплатив герою-пилоту приличную компенсацию, его списали, ведь пилот истребителя без нейросети, это даже не смешно. В пьяном угаре я только и смог, что посочувствовать лейтенанту Зину, и пожаловался Туру, что у меня почти та же история, разве что старую нейросеть мне не удаляли, потому как ее у меня и не было. А потом мы опять пили и пили.