Мужская тетрадь - Татьяна Москвина

ГОСПОДИН Д. Ответь: тебе – все равно, живу я или нет?

АЛИСА. Да всем все равно, живете вы или нет. В кайф вам жить – живите, не в кайф – помирайте. Я пришла случайно, в гости, на два дня, вы меня напоили каким-то зельем, трахнули, извините за выражение – мне, знаете, вообще-то для психики лучше, чтоб вас не было. Отлично: рассталась с девственностью малой кровью. (Смеется.) Не такой уж малой, но все равно. Так говорится. Рассталась, да. Кто, что – тайна, туман, неизвестность. Я же от вас не могу быть беременна, правда? Вы говорили. Ну, и прекрасно. Хорошее начало женской жизни, здоровое…

ГОСПОДИН Д. Алиса, что ты…

АЛИСА (кричит). Что? Что? Не нравится? А мне что – как жить прикажешь? Я хотела – по любви…

ГОСПОДИН Д. Я люблю тебя. Этого мало, я знаю. Но, девочка моя, расстаться с девственностью по твоей любви у тебя не было никаких шансов.

АЛИСА. Почему?

ГОСПОДИН Д. Ты никогда не полюбишь человека, который мог бы полюбить тебя. Ты обречена на это.

АЛИСА. Почему?

ГОСПОДИН Д. Так растят кристаллы души. Так, терпеливо и жестоко, наши невидимые друзья растят кристаллы души – твоя душа обещает многое, и, значит, ей никогда не дадут того, чего она хочет. Думает, что хочет. Я знаю, как тебя будут резать, мучить и закаливать, когда ты уйдешь от меня. Как ты будешь плавиться в страстях, а потом остывать в голоде и чистоте. Как все заветное и любимое отберут, разобьют, умертвят – если ты станешь настаивать, то и умертвят – и как десятилетиями, в трудах и страданиях, вырастет кристалл твоей души, драгоценный сапфир… ты даже научишься невероятному – ты сможешь полюбить людей…

АЛИСА. Я смогу полюбить людей… наверное, это правда. Вот видишь, ты сам знаешь, что я уйду от тебя.

ГОСПОДИН Д. Я знал это, когда ты только появилась и воскликнула: здравствуйте, господин граф! Я уже тогда это знал. Но теперь наконец я знаю – все. Какая красивая композиция. Какая забота обо мне. Какой дивный кристалл растили мои невидимые друзья. Подарить мне ночь с лучшей девушкой на свете – какое дивное прощание. Значит, не так уж плоха была и вся моя жизнь… только не сердись на меня, моя лучшая последняя девочка. Я напоил тебя зельем – ну и что? Те, кто поджидают тебя там, в мире, куда ты так стремишься уйти, не потрудились бы даже на зелье – а подсунули бы тебе банальный наркотик или спиртное… они задешево взяли бы то, что я взял так дорого… что же, Алиса, любовь моя, ложись-ка спать… я уложу тебя… такая сердитая, такая злая… такая чудесная моя девочка… ложись… я расскажу тебе сказку, последнюю сказку на свете…

АЛИСА (укладываясь). Расскажи… Мне никто не рассказывал… давно…

ГОСПОДИН Д. Ну, вот и все… тебе тепло, хорошо?

АЛИСА. Очень…

ГОСПОДИН Д. В одном царстве, в одном государстве, жил-был мальчик. Его папа и его мама были знатные, богатые люди, и мальчик жил хорошо, ел сытно, учился, имел много игрушек и знал, что, когда он вырастет, поедет учиться, а потом будет править красивой, хоть и небольшой страной, где все его любят… мальчик верил в доброго бога, знал, что люди умирают, но после смерти никуда не пропадают, а идут прямо к богу… а бог – судит, кто что сделал, кто как жил, и каждому потом определяет, где ему дальше жить и что дальше делать… потому, что ничто никогда не заканчивается, а только продолжается, продолжается, продолжается…

Картина восьмая

Библиотека. Там мы застаем Господина Д. Он сидит со своими бумагами.

ГОСПОДИН Д. (смеется тихо). Теперь я тебя не гоню… Сиди уж, если пришел. Что, нигде нет места – ни на каком свете, а, Влад? Ты знаешь, мне Михалик приснился, помнишь, брат наш маленький? Такое дивное дитя. Звал к себе. Заступится он за меня – там, перед престолом, или нет? Я его любил. Хорошо, что у меня не было детей, кроме той погибшей крошки. Как бы я их хоронил – своих детей – не понимаю. Или – сделал бы их такими же, как я? Воображаю: дикая семейка – целая свора дракул… Да, хватит, хватит… пора и честь знать. (Пауза.) Жаль, что не я написал «Фауста», а этот деревянный немец Гете. Был я у него, имел аудиенцию и напрасно искал в этом истукане черты гения… Столько способностей – и ни одного настоящего дара у меня нет. Настоящего, который властно тащит по жизни, который – господин человека… Я всегда был свободен. Свободен! Знаешь, я думаю – может, меня просто забыли? Я пропустил свою очередь и перестал числиться в списках. Время обходит меня стороной, как прокаженного… Пора поступить разумно и твердо. По-мужски. Это значит – надо подставить женщину… Сделаем последнюю героическую пакость в жизни, а, братишка?

Входит Алиса.

АЛИСА. Николас, это я.

ГОСПОДИН Д. Привет.

АЛИСА. Слушай, все утро звонила – не берет. Не знаю, где они – Моника и Янис. Договорились, что сегодня утром будут… и знаешь, паспорт не могу найти – ты не видел мой паспорт? Не брал? А?

ГОСПОДИН Д. Брал.

АЛИСА. Брал – так отдай. Зачем брал? Проверить?

ГОСПОДИН Д. Нет, Алиса, проверять мне нечего – а взял я твой паспорт для составления завещания, которое составил еще вчера, подписал, заверил, для чего слетал в город – и с удовольствием вручаю свое завещание тебе.

АЛИСА (принимая завещание). Благодарю вас. (Читает.) Я… тогда-то… такой-то… что? Что? (Читает.) что? Ничего не понимаю! Как это?

ГОСПОДИН Д. Трудно что-нибудь не понять. Коллекцию живописи и драгоценностей оставляю своей стране – пусть подавится – часть своего состояния, а именно: четверть в равных долях тому, кто предъявит знак, понятный моей наследнице, предполагается одиннадцать частей – все остальное завещаю Алисе Зайцевой…

АЛИСА. Зачем? Почему мне?

ГОСПОДИН Д. Ты еще спрашиваешь? Я и говорил – цены своей ты не знаешь…

АЛИСА. Нет. Николас – нет. Я не принимаю. Сапфир только твой возьму – и уйду.

ГОСПОДИН Д. Это нечестно. Согласись – ты пришла в мою жизнь, а не я – в твою. Ты забралась на гору – я ведь сидел неподвижно. Ты пришла и ты взяла мою жизнь.

АЛИСА. Я?!

ГОСПОДИН Д. Ты. Я оформил на бумаге, для мира, то, что принадлежит тебе – ты обязана взять.

АЛИСА. Ну, ладно. Это, в конце концов, после твоей смерти – а ты, слава Богу, скорее всего умрешь после меня. Хорошо, пускай.

ГОСПОДИН Д. Согласна?

АЛИСА. Согласна.

ГОСПОДИН Д. Подпиши.

Алиса подписывает завещание.

ГОСПОДИН Д. Можно было и без твоей подписи, но так – лучше.

АЛИСА. Ах, ты, Боже мой. Пожалуйста. Мне-то что.

ГОСПОДИН Д. Ничего. Только часа через два завещание вступит в силу.

АЛИСА. Вступит в силу. Это – как?

ГОСПОДИН Д. Как написано. В случае моей смерти…

АЛИСА. Откуда он возьмется – случай твоей смерти?

ГОСПОДИН Д. От тебя.

АЛИСА. Николас… ладно. Я собираюсь уйти сегодня, но ведь не насовсем. Я вернусь. Я могу бывать у тебя… ты был добр ко мне и я… я не сержусь. Будем как друзья, как родные… ты… ты… не виноват… ты от одиночества и тоски так поступил, а мне… что мне жалеть? Я тебя прощаю. Вообще, все – такая ерунда… может, это и к лучшему, правда…

ГОСПОДИН Д. Ерунда?

АЛИСА. Ну, да. Мне девочки рассказывали – в первый раз у всех такой облом… черт знает что…

ГОСПОДИН Д. Алиса! Очнись! Я перенесу то, что ты меня не любишь, – но опошлить и уничтожить тебя я не разрешу даже тебе самой. Ты была моей.

АЛИСА. Обманом!

ГОСПОДИН Д. Только лишь – обманом? Поклянись!

АЛИСА (после паузы). Я сама не знаю, Николас…

ГОСПОДИН Д. Я сидел всю ночь и думал… как мне удержать тебя. Чем мне удержать тебя…

АЛИСА. Смешно – удержать… Слово смешное…

ГОСПОДИН Д. Я… должен тебе сказать – я заразил тебя сразу, когда ты укололась в оранжерее. И потом, в столовой, когда ты порезалась фруктовым ножичком… Ты такая же теперь, как я и все… мои жертвы.

АЛИСА. Гадина! Гадина! (Набрасывается на Господина Д., несколько раз бьет, потом плачет.) Я не хочу, не хочу, я не хочу твоей жизни! Я убью себя!

ГОСПОДИН Д. Сначала я, потом – ты. Хорошо?

АЛИСА. Что – хорошо?

ГОСПОДИН Д. Освободи меня. Уничтожь. Отомсти за унижение и обман. Это будет только справедливо. А потом – как хочешь. Хочешь – уходи вместе со мной. Хочешь – оставайся в замке, живой, здоровой, богатейшей женщиной и живи в свое удовольствие. Ты свободна теперь, у тебя есть выбор. Правда, здорово?

АЛИСА. Ты еще смеешь смеяться надо мной?

ГОСПОДИН Д. Да, мне удивительно весело. Давно мне не было так весело. Знаешь, я не был жесток, не любил власть, не имел настоящих больших талантов, но я любил жизнь – и потому хорошо пожил. Устал маленько. Несколько лет я ворожил, звал смерть – вот ты и пришла. Никогда не думал, что моя смерть будет такой прекрасной.

АЛИСА. Сам. Сам себя освобождай. Не трогай меня больше.

ГОСПОДИН Д. Нет. Этого я как раз и не могу.

АЛИСА. Сам не можешь себя убить?

ГОСПОДИН Д. (разводит руками). Увы, моя птичка!

АЛИСА. А я – тоже не могу – сама себя?