Шелк и сталь - Кэт Мартин

Он принадлежал ей, и только ей.

А то, что он являлся Люсьеном Уильямом Монтейном, наследником пятого маркиза из династии Личфилдов, было не так уж важно. Даже назвав ребенка в честь отца, Кэтрин не собиралась возвращаться в замок Раннинг. Только одному Богу известно, какая судьба ожидает ее там. Вероятно, смерть через повешение или возвращение в сумасшедший дом. Ни то, ни другое не устраивало ее.

К тому же надо учитывать положение Люсьена. Кэтрин не хотела вновь вторгаться в его жизнь, хотя всем сердцем желала быть с ним и маленьким Майклом, любя их обоих еще больше, чем прежде.

Если даже она попытается вернуться, едва ли ей будет оказан радушный прием после того, что произошло. Закрывая глаза, Кэтрин видела лицо Люсьена в тот момент, когда она занималась Майклом.

Женщина-хирург — это уму непостижимо! Ни одна благородная дама не стала бы заниматься таким недостойным делом. Нет, Люсьен никогда не смог бы принять ее такой, какая она есть, и, как бы ей ни хотелось вновь увидеть его и быть с ним, она знала, что никогда не вернется к нему.

Ребенок заплакал, и Кэтрин, осторожно взяв его на руки, прижала к груди.

— Тише, маленький Люк, не плачь. Мама с тобой.

Но ребенок не умолкал. Он был прежде всего маркизом, представителем титулованного дворянства и, возможно, отстаивал свои права.

Мысль о принадлежности мальчика к дворянскому сословию не давала Кэтрин покоя ни днем, ни ночью. «Если бы у меня родилась девочка, — думала она, хотя любила Люка всем сердцем, — тогда можно было бы оправдать то, что ребенок остается с матерью». Но Люк — мальчик, а мальчику нужен отец. Он заслуживает титула и владений с самого рождения. Мысль о том, что она лишает сына законных прав, мучила Кэтрин, как незаживающая рана. И зная, что Люсьен очень хотел иметь сына, она страдала еще больше.

Кэтрин стала напевать что-то малышу, и он вскоре снова заснул. Кэтрин осторожно положила ребенка в грубо сделанную колыбель и легла на свою кровать в небольшой нише за шторой в дальнем конце комнаты.

Она долго не могла уснуть, но наконец задремала. Вдруг неясный шорох возле кровати заставил ее встрепенуться. Перед ней стоял высокий мужчина. Она видела его высокие скулы в мерцающем свете свечи, твердую линию подбородка, прямой нос и красивой формы губы. Иссиня-черные волосы были зачесаны назад, заплетены в косичку и перевязаны пышным черным бантом.

— Кэтрин… — прошептал он, протягивая к ней руки. — Я искал тебя повсюду. Боже, как я соскучился по тебе.

Она кинулась в его объятия, и по щекам се покатились слезы.

— Люсьен… Я люблю тебя. Очень люблю.

Люсьен обхватил ладонями ее лицо и крепко поцеловал, затем накрыл ладонью ее грудь и начал ласкать соски сквозь тонкую сорочку. Кэтрин страстно ответила на поцелуй и прижалась к его груди, шепча слова любви. Когда же его руки скользнули вниз к ее бедрам, она застонала от неудержимого желания почувствовать его внутри себя.

Он нашел ее плоть и начал нежно поглаживать. Кэтрин страстно прошептала:

— Я хочу тебя. Я ужасно соскучилась по тебе.

Тогда он вошел в нее, и она застонала от наслаждения, слившись с Люсьеном воедино.

— Я пришел, чтобы забрать тебя домой, — прошептал он, и сердце Кэтрин радостно забилось. Он шептал ей слова любви, но вдруг какой-то звук заглушил его голос. Этот звук становился все громче, и Кэтрин наконец поняла, что плачет ребенок, ее сын. Чем громче становился этот плач, тем менее четким становился образ Люсьена.

— Нет, не уходи, — молила Кэтрин, протягивая к нему руки. — Пожалуйста.

Но красивое лицо Люсьена становилось все более расплывчатым, а высокая фигура медленно удалялась к двери. В этот момент Кэтрин открыла глаза. Сердце ее сжалось от тоски, когда она увидела, что рядом никого нет.

Это был сон. Еще один в череде мучительных сновидений, рождавших боль разочарования. Дрожа от холода, Кэтрин смахнула слезы и подошла к колыбели, чтобы успокоить плачущего ребенка.

Следуя за дворецким через холл, Джейсон Синклер провел жену в кабинет в замке Раннинг. Люсьен, улыбнувшись, кивком пригласил их войти.

— Рад видеть вас, — сказал он, выйдя из-за письменного стола и целуя Велвет в щеку. — Кажется, мы не виделись целую вечность.

Велвет улыбнулась в ответ.

— Похоже, что так. Поскольку ты продолжаешь игнорировать наши приглашения, мы решили сами приехать сюда, — ответила она с мягким укором.

Люсьен жестом предложил им сесть на удобный кожаный диван перед камином.

— Я очень рад, что вы приехали. Кажется, в последнее время я действительно немного засиделся.

«Это слишком мягко сказано», — подумал Джейсон. После исчезновения Кэтрин Люсьен редко покидал дом как ни печально было осознавать, но Джейсон полагал, что все усилия его друга напрасны и Кэтрин уже не вернуть.

— Я понимаю, что у тебя много неотложных дел, — продолжила Велвет, присаживаясь на диван. — Однако это не повод превращаться в затворника.

— Пожалуй, — согласился Люсьен. — Почему бы не покончить с этим прямо сейчас? Скажу Кук, чтобы приготовила что-нибудь поесть.

— Прекрасная идея.

Джейсон заставил себя улыбнуться, наблюдая за тем как маркиз подошел и дернул шнурок звонка, хотя, ясно видел, что беспокойство не покидало Люсьена. В последние месяцы Люсьен начал опасаться, что дядя Кэтрин мог быть причастен к ее исчезновению. Маркиз обшарил изоляторы и больницы Англии, но его поиски опять оказались тщетными.

Джейсон, напротив, полагал, что Кэтрин покинула замок Раннинг с твердым намерением запутать свой след так, чтобы ее не могли найти, и в этом она, безусловно, преуспела.

Он подумал, имела ли она хоть малейшее представление о том, как ее исчезновение подействует на его друга.

— Ривз известит нас, когда ленч будет готов, — сказал Люсьен, усаживаясь напротив. — Так по какой причине я удостоился чести видеть вас?

— Мы приехали, чтобы положить конец твоему уединению, — оживился Джейсон. — Мы планируем совершить короткое путешествие в Лондон и надеемся, что ты и Майкл составите нам компанию.

Он улыбнулся, уверенный, что Люсьен согласится, но тот отрицательно покачал головой:

— Спасибо за приглашение, но боюсь, вынужден отказаться на этот раз. Я очень занят сейчас. У меня много дел с арендаторами. Мы составляем планы на будущий год, и я не могу уехать.

«Ну, конечно, не можешь, — с укором подумал Джейсон. — Теперь будешь все время сидеть в своем чертовом замке и горевать». Его друг слишком поздно понял, что отчаянно влюблен в свою жену. Он лишился ее из-за своей непомерной гордости и высокомерия, и теперь боль потери делает его несчастным.

— Я понимаю, что ты занят, — продолжил Джейсон. — Но мне кажется, что это не единственная причина, по которой ты отказываешься ехать. На самом деле ты не хочешь никуда уезжать из-за Кэтрин. Ты чувствуешь себя виноватым в ее исчезновении и потому терзаешь себя.