Агония страха - Михаил Март

Каждая проскакивала под его ногами в течение секунды. Поезд шел слишком быстро. И вот появился тот самый вагон. Время пошло на доли секунды. Дик разжал кольцо, Метелкин раскинул руки в стороны, а ноги поднял вверх, создавая таким образом барьер, о который и споткнулся летевший вперед смельчак. Падение задержалось на мгновение, и Метелкин успел обхватить только ступни падавшего. Журавлева тут же развернуло ветром, и он повис, огибая телом округлые формы цистерны. Болтаясь головой вниз, он пытался зацепиться рукой за прутья короткой лесенки, ведущей от платформы к горловине, но руки скользили по гладкой поверхности, а ветер отбрасывал его назад. Метелкин сжал зубы и вцепился мертвой хваткой в ноги партнера, но силы иссякали и штанины выскальзывали из рук.

– Отпускай! – крикнул Вадим.

Но его вопль унес с собой ветер. Дюйм за дюймом он все больше и больше клонился книзу. Падения на рельсы, казалось, уже не избежать, когда Дик сделал последнюю отчаянную попытку и резко рванулся к лестнице. Правая рука уцепилась за перекладину, и одновременно из цепкой хватки выскользнули ноги. Теперь все встало на свои места, ноги оказались внизу, голова наверху. Еще попытка, и ему удалось зацепиться второй рукой за лестничный прут.

Подъем к горловине оказался непростым. Ко всему прочему, начался дождь, сверкнула молния, грянул гром. Мощные капли ливня хлестали по лицу, словно кто-то пытался забросать людей камнями. Узлы веревки тут же намокли и не поддавались. Метелкин лежал, как распятый, и беспомощно мотал головой, подставляя то одну щеку ударам дождя, то другую. Пришлось воспользоваться инструментом и перебить веревки зубилом, что едва не привело к падению репортера со скользкой круглой поверхности.

Наконец они оба обрели равновесие и держались за ручки горловины. Разговаривать не имело смысла, ветер, стук колес, дождь – все смешалось в дикий непрерывный рев. Вадим взглянул на часы. По его расчетам, до границы осталось не больше часа.

Замки с горловины он сбил зубилом. Крышка была вывинчена, и люк открыт. Метелкин связал обрубки веревки и сбросил конец в черную дыру цистерны, где плескалась нефть. Журавлев даже не стал примеряться. Он схватился за веревку и, сев на край горловины, прыгнул вниз.

Цистерна была заполнена тягучей черной маслянистой жидкостью на три четверти. Это позволяло ему выныривать и набирать в легкие воздух. Ноги дна не доставали, и каждое погружение требовало достигать днища и шарить по нему руками. Нефть разъедала глаза и губы, забивалась в уши, ноздри. Густая масса замедляла движения и сдавливала грудь. Выныривая на поверхность, он не мог открывать слипшиеся глаза и не видел просвета горловины, а это означало, что он не знал, какие участки уже обследованы, какие нет.

Сколько длилась эта каторжная работа, никто не считал, но судьба отплатила им за труды. Что-то большое и твердое было обнаружено после нескольких десятков погружений. До поверхности он дотянул груз, но поднять его не хватало сил. На помощь пришел Метелкин. Его счастье, что он спустился по веревке, а не ушел в отвратительную массу с головой. Мешок был привязан к веревке. Метелкин помог приятелю вылезти из горловины наружу, а потом вылез сам по канату. Первым делом он достал из рюкзака свою ветровку и вытер Вадиму лицо. Тут уже они могли только радоваться дождю, который продолжал хлестать их по лицам. Затем они общими усилиями выволокли с помощью веревки тяжелый мешок наружу.

– Спускайся на платформу, – приказал Дик, – принимай мешок и прыгай под откос.

Метелкин сошел по ступеням на платформу, следом по веревке был опущен мешок. В этот момент прямо над их головами пролетел вертолет. Он летел так низко, освещая землю яркими прожекторами, что не заметить их было просто невозможно.

Дик понял, что они подошли вплотную к границе.

– Прыгай и затаись в лесу! – приказал Вадим.

Метелкин отвязал мешок, скинул его с платформы в кювет и тут же рыбкой нырнул следом. Скатившись в канаву, они оказались рядом – человек, чья жизнь ничего не стоила, и груда мертвых алмазов, имевших огромную цену.

Вадим встал на ступени, чтобы спуститься вниз, но в этот момент поезд выскочил на мост, под которым текла широкая река. За мостом охраняемая приграничная зона, он это знал. Там поезд будет остановлен и его сцапают. Перед глазами мелькали стальные конструкции моста. Лбом о столб, и до свидания, жизнь. Но он прыгнул.

Кажется, фортуна вновь начала поворачиваться к нему лицом. Он пролетел в сантиметре от стальной балки, потом пятнадцать метров не очень красивого полета вниз, удар, брызги, и на этот раз он не достал ногами дна, но ощущение было куда приятнее, чем в нефтяном бассейне.

Вода вытолкнула его на поверхность, а сильное течение понесло вниз. Расстояние до берега не превышало пятидесяти метров, но одолевал он его с большим трудом. Когда он выбрался на берег, течение отнесло его километра на два от моста.

Дик ругался, злился, скрипел зубами, но шел, шел и шел. Когда он обнаружил костер в лесу и дрожавшего возле него Метелкина, небо начало светлеть.

– Погубить нас хочешь? Гаси огонь!

Метелкин раскидал поленья и затушил догоравшие угли.

– Я посмотрел по карте, Дик. Мы у самой границы. До Сохова, где нас ждет Алиса, тридцать километров, причем лесом и болотом.

– То, что нам надо. А ты хотел идти по шпалам навстречу охранникам, которых отцепил от состава?

– А где ты был так долго?

– Пиво пил и в баньку сходил. Видишь, какой чистенький, не то, что ты. А головой ты думать не умеешь. А если уголек попал бы на твою одежду? Сейчас уже и пепла бы не осталось от великого репортера уголовной хроники.

– Ладно ворчать. И откуда у тебя силы берутся?

– Ялтинская закалка.

– И как мы допрем этот мешок? Он же неподъемный. Кирпичи и те легче.

– Нарубим лапотника, свяжем и сделаем сани. За дело, парень, время – жизнь. Думаешь, нас не ищут?

– Кто?

– Спроси лучше, кто не ищет!

Алиса сидела в машине и плакала. Шел шестой час вечера, когда из леса вышли двое леших. Ободранные, грязные, искорябанные и еще с ношей, которую волокли за собой на веревке. Бурлаки, да и только. На лапотнике лежал черный огромный мешок из полиэтилена.

Алиса выскочила из машины и бросилась на помощь. Мешок закинули, а точнее, завалили в багажник, остальных на заднее сиденье.

Девушка села за руль.

– Боже! Какое счастье! Вы живы. Живы. Ну, едем в Москву?

– Нет, малыш, – прошипел Дик в полуобморочном состоянии. – Только на юг. Только в обход. Потом бросим машину, и товарняками, на перекладных, в обход, но не по прямой. Нас ищут.

Терявший сознание Метелкин не смог обойтись без комментариев.

– Мания величия, мания преследования плюс навязчивая идея. Чистая шизофрения.

Оба отключились.

– Живы! – весело сказала Алиса и включила двигатель.

14. Последняя стрелка

Лола опять возникла в кабинете капитана Марецкого.

– Ну что, капитан, готовы?

– К чему готов?

– Они уже звонили. Поезд подъезжает к Москве. Через полчаса они будут на Белорусской-товарной.

– А почему на товарной?

– Да потому, что им грозит смерть. Они везут с собой атомную бомбу.

– И все же из нас двоих сумасшедшая – вы, хотя и жена дипломата.

– Ладно, я попытаюсь разговаривать спокойно. Вы помните похороны Журавлева-старшего? Милиции было больше, чем могил на кладбище. Сейчас требуется не меньше. Вадим возвращается в Москву с алмазами на товарняке. Алмазов у него больше, чем угля во всем составе. Если его не защитить, то мафия встретит его раньше и дело всей жизни пойдет под откос.

– Вот теперь я все понял.

За полчаса были подняты по тревоге четыре подразделения ОМОНа и весь состав трех районных отделений милиции. На задворках Белорусского вокзала все бомжи и грузчики забились в щели. Местная милиция, непредупрежденная об облаве, не могла понять, что происходит. Все рельсовые пути были оцеплены.

Товарняк встретили, будто к платформе подъезжал спецпоезд президента. Створки одного из вагонов были распахнуты. Помимо угля, поезд доставил в Москву племенных рысаков для показательных соревнований на ипподроме. Среди лошадиных морд, игравших роль сопровождающих лиц, мелькали довольные физиономии Журавлева, Алисы и Метелкина. Запах, исходивший от вагона, не очень радовал, и крепкие объятия на перроне не предусматривались. Но в остальном встреча получилась теплой. Троих особо опекаемых персон сопроводили в бронированный автомобиль с автоматчиками. Остальные машины с мигалками и сиренами сопровождали кортеж до Управления милиции.

Тяжеленный мешок нес лично Вадим Журавлев. После того, как в здании была выстроена охрана, обзвонили несколько редакций газет и пригласили только главных редакторов для особого сообщения. Пришлось сдвинуть два стола и покрыть их зеленым сукном, чтобы алмазы лучше смотрелись. Они заняли всю площадь. Метелкин позаботился об особой подсветке, и камни заиграли.