Прекрасный дикарь - Каролайн Пекхам

— У тебя весь рот в помаде, — сказала я ему со смехом.

— У тебя тоже, — поддразнил он, и я пожала плечами.

Он прижал меня к стене, большим пальцем вытирая следы помады в уголках моего рта. — Ты пробуждаешь во мне дикую сторону, дикарка. Но я бы предпочел, чтобы мои братья не знали, что я только что трахнул тебя перед всем рестораном. Они никогда не смогут успокоиться.

— Это первый раз, когда ты их так назвал, — сказала я, ухмыляясь, и он улыбнулся.

— Иди, приведи себя в порядок. — Он оттащил меня от стены и направил вниз по лестнице в сторону туалетов.

— Властный, — я изогнула бровь.

— Виновен, — сурово прорычал он.

Я двинулась вперед, протягивая руку, чтобы затянуть его галстук. — Они все равно узнают.

— Чушь.

Я рассмеялась и ушла, направившись вниз в туалет, пока Николи проскользнул в мужской. К тому времени, как я подправила макияж и убрала волосы в пучок, который был не таким аккуратным, как тот, что Слоан сделала для меня перед ужином, я выглядела совершенно невинно. Кроме отсутствия трусиков, но на это никто не обратит внимания, а Николи, очевидно, не собиралась их возвращать. Тем не менее, по тому, как интуитивно Ромеро вели себя друг с другом, я знала, что они не собираются верить в то, что мы все это время вместе гуляли по саду.

Выйдя из туалета, я увидела, что Николи ждет меня, помада смыта с его губ, а волосы убраны назад. Он протянул мне руку, и я улыбнулась, принимая ее.

— Ставлю пять долларов, что они знают, — прошептала я.

— У тебя нет пяти долларов, чтобы заключать сделки, — пробормотал он.

— У меня будут через секунду.

Он рассмеялся, когда мы подошли к их столику, и Энцо тут же встал и начал резко хлопать. — Ты грязный ублюдок! — указал он на Николи, и я протянул руку к Николи с явным требованием.

Он вздохнул, достал бумажник и опустил мне в ладонь десять долларов, в то время как Рокко завыл как волк, а Фрэнки с громким смехом хлопнул рукой по столу, заставив столовые приборы подпрыгнуть.

— Ты такой гребаный Ромеро, — насмехался Рокко над Николи, а Слоан ткнула его в бок.

— Они совершенно невиновны, — защищал нас Слоан.

— Да, так же невинны, как и ты, principessa24, когда ты висела вниз головой на кухонном островке и сосала мой…

— Рокко! — Слоан ударила его по руке, и мы с Николи разразились смехом.

Семья Николи мне очень нравилась. И какая-то часть меня действительно смела надеяться, что я смогу стать ее частью навсегда.

Глава 24

Николи

Я сидел в кресле у окна в пол и смотрел на медленно светлеющее небо вдалеке. Мой взгляд зацепился за тусклый свет уличных фонарей и машин, выстроившихся вдоль края залива, пока я ждал, когда солнце взойдет над далекими волнами. После нашей стычки с Клариссой Фрэнки решил, что лучше затаиться на некоторое время. Я доверял этой стерве примерно так же, как змее в траве. Она, несомненно, была бы рада всадить нож в мою спину, если бы представилась такая возможность, поэтому мне пришлось доверить братьям разобраться с ней и разыскать для меня Дюка.

Я вздохнул, глядя на открывающийся вид. Я даже не знал, почему одно сообщение пробудило меня ото сна, но на подсознательном уровне догадывался, что ждал его. Результаты анализа мазков ДНК. Я долго сидел и смотрел на непрочитанное сообщение, прежде чем нажать на маленький значок, чтобы открыть его. И облегчение, которое я испытал, получив реальное, неоспоримое доказательство того, кем я являюсь, переполнило меня. На мгновение я испугался результата, испугался, что все это окажется просто новой ложью, призванной мучить меня. Потому что я не мог смириться с тем, что после нескольких недель, проведенных в знакомстве с моими братьями, моей племянницей и с тем, что впервые в жизни я почувствовал себя членом настоящей семьи, не думаю, что смог бы справиться с известием о том, что я на самом деле не их плоть и кровь.

Поэтому, когда я наконец открыл письмо и увидел, что на меня смотрит подтверждение моей личности, я испытал облегчение, узнав, что все это правда. Я родился Анджело Ромеро. Джузеппе Калабрези украл у меня жизнь, когда мне было четыре года, и я даже никогда не знал своего настоящего отца.

Именно это и вытащило меня из постели, направив прочь от Уинтер, чтобы расположиться в этом кресле и ждать восхода солнца. Сегодня я должен встретиться с Мартелло Ромеро. С человеком, которого я должен был знать всю свою жизнь. Мой биологический отец. И даже после того, как мне удалось наладить отношения с моими потерянными братьями, я все еще чувствовал неоспоримое беспокойство перед этой встречей.

Его репутация опережала его. Он управлял своей семьей железным кулаком, и его слово было решающим между жизнью и смертью для множества людей. За все эти годы я слышал о нем столько ужасных вещей, что не был уверен, смогу ли я составить о нем новое мнение. Да и заслуживает ли он вообще какого-либо иного мнения, чем то, которого я придерживался раньше. За те недели, что я прожил в квартире Фрэнки, он не испытывал потребности навестить меня, хотя я знал, что мои братья виделись с ним почти ежедневно по работе. Он был в городе. Всего в нескольких кварталах отсюда. И все же я не стоил визита без этой блестящей маленькой распечатки, подтверждающей, что мы биологически соответствуем друг другу. Как трогательно.

Мягкие шаги заставили волоски подняться на моей шее, и я нахмурился, осознав, что мое отсутствие разбудило ее. Я покинул покой нашей кровати, чтобы она могла отдохнуть, пока сон отказывает мне, а не для того, чтобы она следовала за мной сюда и обнаружила, что я сижу в темноте, как какой-то призрак.

— Когда мы были на горе, ты играл на гитаре, когда чувствовал себя так, — пробормотала Уинтер, приблизившись ко мне сзади и обхватив руками мою шею, прислонившись к спинке моего кресла и прижавшись ко мне. — Тебе нужна компания здесь, горный человек?

— Когда эта компания — ты? Всегда, — ответил я низким тоном.

Она нежно поцеловала меня в щеку, затем отстранилась от меня, чтобы обогнуть кресло и встать передо мной. На ней была белая шелковая ночная рубашка, которая облегала ее грудь и бедра, доходя до середины бедер и отражая свет в темной комнате, так что мой взгляд мгновенно оказался прикован к ней.