Болезнь Альцгеймера: диагностика, лечение, уход - Аркадий Эйзлер

Конечно, не все в нашем мозге способно приспосабливаться. Многое твердо замуровано и запрограммировано генетически, что позволяет нам реализовывать специальные задачи: воспринимать и перерабатывать запах, свет, регулировать дыхание, сердечный пульс, ритм и т. д. Области же, ответственные за точность моторики, интеллекта и воспоминаний, наоборот, относятся к мягким структурам, которые, готовы принимать новые формы активности под действием новых раздражений. Отсюда следует, что группировки воспоминаний — это не зафиксированные, неизменяемые собрания воспоминаний, а постоянно меняющиеся фрагменты, которые объединяются в контексте специфического осознания конкретного момента.

Каждое отдельное воспоминание — это единоразовая цепь из нейронов, которые находятся в различных областях мозга и взаимодействуют.

Идея отдельных молекул воспоминаний потому и была популярна, что предполагала, что старые воспоминания, как пленку в видеоплеере, можно многократно повторить в том же виде, в каком она первоначально была записана. Но биология множественных группировок памяти и воспоминаний показывает, что «чистого» воспоминания не существует. Вспомнить — это не означает «еще раз повторить ушедшее в прошлое». Для оптимизации нашей жизнедеятельности структура мозга располагает свойствами, которые противостоят хаотическому засорению памяти, потокам информации, повергающим сам мозг в коллапс «передозировки», доводя его до катаклизма. «Ненужное» не фиксируется, не задерживается, не связывается в единый комплекс структур мозга ни хронологически, ни как ступенька на пути дальнейших познаний и накоплений опыта. Все сортируется и откладывается по степени важности, полезности, жизненной необходимости с тем, чтобы его было легко и просто найти и отозвать для использования.

Реализации всех описанных выше задач в совокупности и служит гиппокамп. Если что-то в нем повреждается, процесс образования новых связей и клеточных окончаний или синапсов с их нейронами идет недостаточно интенсивно, с нарушениями принятия сигнала раздражения, являющегося основной частью нейрогенеза, то налицо проблема с памятью.

В многочисленных опытах над животными делящиеся в гиппокампе клетки умерщвлялись под действием целенаправленного облучения. Итог: животные были неспособны к процессам обучения. Другие ученые убивали делящиеся в гиппокампе клетки вирусами: длительная память разрушалась.

Предполагается, что с людьми произойдет то же самое. На это указывают, например, наблюдения над раковыми больными: медикаментами, задерживающими рост метастаз, одновременно замораживается нейрогенез, и многие пациенты во время подобной химиотерапии жалуются на потерю памяти. Исследования на молекулярном уровне также приводят к мысли, что нейрогенез может быть ключом к расшифровке механизмов функционирования мозга в процессе обучения.

Итак, можно сделать выводы: нейрогенез представляет собой механизм, который долго искали и который позволяет нашему мозгу активнее приспосабливаться к окружающей среде. Во всяком случае, эмпирические исследования показывают — кто ведет активный физический и духовный образ жизни, тот защищает свой организм и, в частности, мозг от одряхления в старости.

Ученые из Чикаго, изучив биографии 642 пожилых пациентов, установили, что образование является своеобразной защитой от БА и каждый год обучения снижает риск заболевания на 17 %.

«В конце 80-х годов, — как пишет Йорг Блех в журнале «Spiegel», — ученый из Калифорнии Роберт Кацман попытался этот феномен исследовать поподробнее. Согласно его идее, мыслительная деятельность расширяет плотные слои нейроновых связей в мозге и повышают тем самым «познавательный резерв». Чем больше у человека багаж знаний, тем легче он переносит потерю клеток в мозге из-за болезни».

Ученые из Чикаго, изучив биографии 642 пожилых пациентов, установили, что образование является своеобразной защитой от БА и каждый год обучения снижает риск заболевания на 17 %.

Модель Кацмана была подтверждена лишь 15 лет спустя, когда 130 монахинь из католического монастыря при жизни были обследованы на когнитивные восприятия и мозг которых после смерти был вскрыт и изучен. Вне зависимости от уровня их образованности, количественные результаты типичных признаков изменений структур мозга, специфичных для БА, оказались одинаковыми. Однако было установлено, что женщины с высокой степенью образования сохраняли свои когнитивные способности лучше, чем их менее просвещенные сестры. Наличие у них симптомов БА проявлялось лишь тогда, когда они имели в 5 раз больше бляшек в голове, чем у их подруг, что помогало им бороться с ущемленностью.

Вернемся еще раз к положительным эффектам от решения кроссвордов, карточных игр и т. п. Все это тоже связано с обучением, и отсюда как следствие — интеллектуальная работа поддерживает здоровье, а преждевременный уход на покой является фатальным шагом в подступающую фазу «оскудения мысли». Во всяком случае, тот, кто уходит на пенсию, должен меньше сидеть перед ТВ. Это снизит риск заболевания БА.

Родственники и партнеры 135 пациентов с БА были опрошены на предмет того, как пострадавшие проводили свой досуг до болезни. Их ответы сравнивались с ответами на идентичный вопрос 331 здорового опробанта. Журнал «Brain and Cognition» опубликовал результаты: пациенты с БА значительную часть жизни провели у телевизионного ящика. Выяснилось, что каждый час, проведенный у телевизора, повышает вероятность заболеть БА с фактором риска 1,3. Статистика также утверждает, что пожилые люди, ведущие социально-активный образ жизни, демонстрируют значительно меньшую потерю познавательных способностей по сравнению с людьми с низким социальным статусом и пассивным образом жизни. Широта кругозора, чтение, игра в карты и шахматы, разгадывание кроссвордов, поддерживаемые физической активностью и спортом — прогулками, играми на свежем воздухе, — все это вместе и по отдельности неотъемлемая часть человеческой жизни и должна стать естественной потребностью. Даже простое пересечение улицы требует от пожилого человека, кроме физических сил, еще и внимательности, концентрации, осторожности и т. д., то есть таких черт и усилий, которых у него значительно меньше, чем у подростка. И если физический потенциал отсутствует, человек не только становится зависимым от других, но и испытывает страх, а в чувстве страха ученые видят серьезный фактор, отрицательно влияющий на память и, в частности, на нейрогенез.

Страх и стресс признаны главными врагами памяти. Их появление сопровождается выбросом определенных гормонов — «глюкокортикоидов», которые вместе с кровью омывают серое вещество мозга.

У человека наличествует определенный уровень гормонов, который может подниматься, иногда становясь спасением. Если же гормоны хронически повышают свой уровень, то действуют на нервные клетки как убийцы. Например, у крыс, в экспериментах с которыми в клетку постоянно поступает лисий запах, в гиппокампе практически не появляются новые клетки.

И еще один эксперимент, проведенный на этот раз в Принстоне. Новорожденных крысят систематически отбирали у матери. Некоторых из них на 25 мин, других — до 3 ч. Даже короткий отрыв от матери накладывал отпечаток на всю их дальнейшую жизнь, потому что ограничил их нейрогенез. Внешние раздражители, вызывающие страх, убивают свойства структур мозга регенерироваться.

Журнал «Der Nerwenarzt» пишет, что «стресс негативно действует на нейроновую пластичность мозга и благоприятствует возникновению в нем психиатрических отклонений». Хронический стресс ведет к постоянной болезненной печали, депрессии, то есть к разрушению нейрогенеза (связь, которую долго искали и которая является, если ее очистить от беллетристической шелухи, звеном между причиной и следствием).

Одним из первых, кто это предсказал, был американец Рональд Думан из Йельского университета. Его всегда удивляло, почему антидепрессивное средство прозак в начале приема не производит должного эффекта. Его действие начинается только через какое-то время, необходимое, как он предполагал, для разветвления клеток, выращивающих нейроны. Чтобы проверить гипотезу, Думан давал прозак крысам. Степень нейрогенеза поднималась на 50 %.

Дальнейшие эксперименты показали: антидепрессивные средства, такие как «Литиум» или электроконвульзивная терапия, интенсифицируют нейроновые деления в гиппокампе.

Тогда Думан с коллегами из Нью-Йорка пытается подойти к проблеме с другой стороны. Он дает мышам прозак, который делает их бесстрашными, затем прицельным облучением гиппокампа рентгеновскими лучами умерщвляет возникшие клетки, вместе с которыми пропадает и антистраховое действие прозака.

Ученые пока медлят переносить этот механизм на людей. Но даже сегодняшние результаты вскрыли совсем новую картину возникновения депрессий. На их основании могут быть созданы новые антидепрессивные препараты, которые смогут целенаправленно вызывать нейрогенез.