Дикие псы - Иван Сербин

– Что? – спрашивал Жигулов.

– Вы спросите лучше у хозяина, – кивнул на Конякина один из продавцов. Второй же после тяжелой паузы ответил, что девушку не узнал.

– Но, может быть, ребята из службы безопасности ее знают, – торопливо добавил он. – Спросите у них. Собственно, они ответили на его вопрос, так и не ответив на него. Теперь Жигулов был на сто процентов уверен, что девушка, участвовавшая в ограблении, – Анна Борисова. А третий парень – либо Ледягин, либо Константин Борисов. Он прошелся по залу. Сейчас его заботой было дать возможность Олегу спокойно закончить работу.

– Вы? – Жигулов обернулся. Конякин смотрел на него, на лице его недоумение быстро сменялось яростью. Он обернулся к Сигалову, сказал: – Это тот самый. Сигалов тоже уставился на Жигулова. Глаза его сузились, лицо напряглось:

– Капитан, подойдите ко мне, – приказал он громко и властно. «Надо же, – удивился про себя Жигулов. – Генерал, а помнит звание простого следователя». Он подошел к Сигалову, остановился в шаге.

– Что вы здесь делаете? – тот грозно нахмурился.

– Выполняю свою работу, товарищ генерал, – спокойно ответил Жигулов.

– Какую работу? – рыкнул Сигалов. – Вы что, ведете это дело?

– Я веду дело об ограблении банка.

– Торговый дом относится к другому территориальному управлению, – отрезал Сигалов. – Здесь округ «Головинский», а подведомственная территория вашего отделения – округ «Ховрино».

– Так точно, товарищ генерал. Но поскольку ограбление банка и торгового дома совершено одной и той же группой, я как раз собирался ходатайствовать перед районной прокуратурой о слиянии двух этих дел и передаче его в наше отделение.

– Ваше ходатайство отклонено. С этого момента дело переходит под контроль оперативной группы МУРа. – Сигалов отвернулся, но тут же вновь обратился к Жигулову: – Постойте, это ведь по действиям вашей группы проводится служебная проверка?

– Так точно, – ответил Жигулов.

– В таком случае, почему вы до сих пор не отстранены от дел? – густые брови Сигалова сдвинулись к переносице. – Кто начальник вашего отделения?

– Полковник Михаил Михайлович Ачалов.

– Передайте полковнику Ачалову, что я отстранил вас от ведения всех дел вплоть до завершения служебной проверки. Вам ясно?

– Так точно, – ответил Жигулов.

– Свободны. Жигулову надо было бы повернуться и уйти, чтобы не навлекать еще больших неприятностей на свою голову, но ему вдруг стало плевать и на неприятности, и на последствия. Глядя в удаляющуюся вельможную спину, он сказал громко и отчетливо:

– Вы плохо знакомы с Уголовным кодексом, товарищ генерал. Отстранить меня от ведения дела может только прокуратура. Сигалов словно налетел на невидимую стену. Он медленно обернулся, и Жигулов увидел багровеющее от гнева лицо генерала. Конякин, несмотря на дурное расположение духа, усмехнулся, сказал:

– Ну? Что я тебе говорил?

– Вам что, капитан, моего приказа недостаточно? – рявкнул Сигалов, глядя на Жигулова красными бычьими глазами. – Я сказал, вы отстраняетесь от дел!

– Я не видел постановления прокуратуры, товарищ генерал, – уперся тот.

– Где у вас тут телефон? – Сигалов повернулся к Конякину. Тот достал из кармана мобильный, протянул генералу.

– Двести сорок второе? Полковника Ачалова. Кто? Хрен в кожаном пальто!!! – Он едва не сорвался на ор. – Генерал Сигалов! Давай. – Трехсекундная пауза. – Слушай, полковник, что твои подчиненные себе позволяют? – Жигулов демонстративно отставил ногу, ухмыльнулся неприятно. – Сотрудники из соседнего округа проводят расследование, тут врывается этот твой следователь… как бишь его?

– Жигулов Анатолий Сергеевич, – подсказал Конякин, насмешливо глядя на Жигулова.

– …Следователь Жигулов и устраивает форменный дебош. На замечания не реагирует, хамит. Приказываю ему отправиться в отделение и доложить тебе, что я отстранил его от дела, так этот наглец меня на хер послал. Да, почти прямым текстом! – Жигулов стиснул зубы. – Да уж будь добр! – гавкнул в трубку Сигалов. – Если не хочешь звание подполковника досрочно получить. И вообще, Ачалов, я не понимаю, как может сотрудник, не сегодня-завтра отправляющийся под суд за превышение служебных полномочий, вести уголовные дела? На нем же целый букет статей висит! Тебе мало, что этот… хватает невиновных людей, мордует, выколачивает признания, ты ему еще и ответственнейшее дело поручаешь? У тебя, Ачалов, на плечах что? Голова или держак для папахи? Может, ты ему еще бесплатную путевку в санаторий с усиленным питанием выпишешь? В качестве особого поощрения за отличную службу. Вот из-за таких жигуловых обычные граждане и не доверяют органам! Так разберись!!! Какой ты, в задницу, начальник отделения, если не можешь порядок среди собственных подчиненных навести?!! Все!!! Сигалов протянул трубку Конякину, не глядя на Жигулова, приказал:

– Отправляйтесь в отделение. Ваш начальник ждет, – и отвернулся, подчеркивая, что вступать в какие-либо разговоры не намерен.

– Невиновных людей? – медленно повторил Жигулов. – Эти невиновные люди украли вашу, Георгий Андреевич, «БМВ», – и посмотрел на Конякина. Тот прищурился, улыбка сползла с его губ. – И задержали мы их не где-нибудь, а у гаража, в котором эта самая «БМВ» стояла. И кстати, по заключению экспертов, машину открыли и завели не отмычкой, не всякими хитроумными приспособлениями, а ключом. В крайнем случае, дубликатом. Это относительно невиновных граждан. Ему не следовало этого говорить, но Жигулов уже не мог сдержаться. Конечно, рано или поздно Конякин и сам узнал бы, за что арестовали его подручных, но это соображение все-таки было слишком слабым утешением. Жигулов вышел из торгового дома и спустился по ступенькам на стоянку. Через пару минут к нему присоединился Олег. Оперативник хмыкнул, закурил, протянул пачку Жигулову. Тот вяло покачал головой.

– Не хочу, спасибо.

– Насчет «БМВ» зачем сказал? – спросил Олег. – Этому ослу от твоих признаний ни жарко ни холодно, а на нас очередной «глухарь» повиснет. Теперь Датия в лесу зароют, а нашим придется его в федеральный подавать. Отчитываться.

– Да понимаешь, такая обида меня взяла, слов нет, – вздохнул Жигулов. – Всякая сволочь будет мне в лицо плевать, а я – молчи и утирайся? Даже слово не моги сказать? Ведь он же врал! Нагло, в глаза врал. Толпа народу вокруг, все слышали, и никто даже не возмутился. Что ж это такое происходит? Ослепли мы все, что ли? Оглохли? Почему позволяем с собой такое вытворять?

– Знаешь, Толя, что я тебе на это скажу? – Олег докурил, щелчком отправил окурок на газон. – Станешь, как Сигалов, генералом, будешь сам всякой сволочи в лицо плевать. А пока, уж извини, придется молчать и утираться. – Он открыл дверцу «Москвича», забрался в салон. – Садись. – Жигулов мрачно устроился на переднем сиденье. – А насчет вранья, Толя… Думаешь, Михмихыч не понимает, что Сигалов врет? Понимает. Думаешь, не знает, кого мы взяли и за что, и кто как следствие проводит? Знает. А все равно отстранит тебя от дела и будет молчать. Потому что так надо. Молчать – спокойно и безопасно. И я тоже кое-что знаю. И Колька Бадеев. И все отделение. Знаем и молчим. И ты, Толя, тоже знаешь. И тоже молчишь. Ты ведь начал возмущаться, не когда кого-то другого прижали, а когда самому на хвост наступили. Не хочу тебя обидеть, но это называется «шкурный интерес». А вот когда другим наступали – молчал. Так чего же ты требуешь от людей, для которых ты – никто? Им твои проблемы и обиды – до лампочки. А Сигалов – власть. К тому же близкий знакомый их хозяина. – Олег вздохнул. – С себя, Толя, все начинается. С себя.

– Ну ладно. Оставим философствования на тему справедливой жизни до лучших времен, – Жигулову был неприятен разговор. Наверное, потому, что он-то сам всегда считал себя честным, неподкупным и непримиримым борцом за справедливость. А вот поди ж ты, сказал Олег про других – и полезли в голову разные фактики. Ведь было же? Было. На то глаза закрыл, на это. Мог вступиться и не вступился. Мог сказать, а не сказал. Пожалуй, правота оперативника и была обиднее всего. – Ты выяснил что-нибудь насчет Борисова?

– Выяснил, выяснил, – Олег снова вздохнул. – Работал он здесь. В бухгалтерии. Чуть меньше полугода. Хороший мальчишка. Расторопный, внимательный, умный. Никаких замечаний, нареканий, выговоров. Между прочим, они с сестрой вдвоем живут.

– А родители где?

– Погибли в автокатастрофе семнадцать лет назад. На Украине. Он не очень об этом распространялся, так что подробностей никто не знает. Да и маленьким он тогда еще был. Четыре года. Не помнит, наверное, толком. Я с одной женщиной в бухгалтерии беседовал. Так она о Борисове с таким чувством рассказывала – кажется, была бы возможность, усыновила б. А три дня назад парня уволили.

– За что?

– Деньги украл.

– И много денег?

– Около четырехсот тысяч.