Двойник Декстера - Джеффри Линдсей

— Поверить не могу, — сказала она и снова всхлипну­ла. — Он просто идеален... Я выкупила закладную за че­тыре с половиной... Эстор, ты обгорела на солнце?

—Да, слегка, — ответила Эстор, хотя это был вовсе не солнечный ожог. Щека, по которой ее ударил Кроули, покраснела, и я знал, что вскоре она станет лиловой, но все-таки не сомневался, что мы сумеем пережить расспро­сы Риты.

— Ты только посмотри на свое личико. — Рита косну­лась ладонью щеки Эстор. — Оно распухло, и даже... Декс­тер, кстати, что случилось?

—Мы катались на катере, — ответил я.

— Но... вы же собирались кормить акул, — заметила Рита.

Я посмотрел на детей. Эстор взглянула на меня и хи­хикнула.

— И это тоже, — сказал я.

Ужин за счет отеля и вправду был неплохим. Я всегда считал, что бесплатная еда гораздо вкуснее, а после двух дней пребывания в атмосфере курортной алчности она показалась по-настоящему роскошной. И наслаждение еще возросло, когда почти одновременно с закусками в зале появилась моя сестра, сержант Дебора Морган. Она ворвалась, как ураган четвертой категории, — так быст­ро, что очутились за столом прежде, чем я успел сообра­зить. Готов поклясться, она опередила звук собственных шагов.

—  Декстер, какого хре... эгм... какого черта ты тво­ришь? — спросила она, виновато взглянув на Коди и Эс­тор.

— Привет, тетя сержант, — сказала Эстор с нескрыва­емым благоговением. Деб носила пушку и шпыняла здо­ровенных парней. Эстор обожала ее, и сестра это знала. Она взглянула на девочку и ответила:

— Привет, детка. Как дела?

— Отлично! — выпалила Эстор. — Это самые лучшие выходные в моей жизни!

Дебора подняла бровь, но ограничилась краткой реп­ликой:

—Э... хорошо.

—Что привело тебя в Ки-Уэст, сестренка? — спросил я.

Она взглянула на меня и нахмурилась.

—Говорят, Худ поехал сюда за тобой и его нашли мерт­вым в твоем номере... Гос-с-споди Боже!

—  Совершенно верно, — спокойно заметил я. — И сержант Доукс тоже где-то здесь.

Дебора выпятила челюсть и скрипнула зубами. Я по­думал, не случилось ли с нами чего-либо в детстве, если мы оба превратились в ходячий ужас дантиста.

—Так, — произнесла она. — Лучше расскажи мне сам о произошед шем.

Я посмотрел на свою маленькую семью, сидящую за столом. Я радовался приезду моей сестры, которой можно пожаловаться на невзгоды, но некоторые детали случив­шегося были не для чувствительных ушей — Ритиных, разумеется.

—Выйдем на минуту, сестренка? — предложил я.

Мы вышли в вестибюль и сели на мягкую кожаную кушетку. Утопая в подушках, я рассказал Деб обо всем. Оказалось на удивление приятно признаться ей, а еще приятнее — услышать реакцию, когда я закончил.

—Тыуверен, что он мертв? — спросила Дебора.

—Дебора, ей-богу, я видел, как его перекусила пополам гигантская акула. Он мертв и переварен.

Она кивнула и подвела итог:

—Хорошо. Возможно, нам ничего за это не будет.

Конечно, очень любезно с ее стороны сказать во мно­жественном числе, но некоторые неприятные детали по-прежнему предполагали единственное. Я, Декстер.

—А как насчет Худа? — спросил я.

— Сукин сын получил по заслугам, — ответила Деб. Я испытал шок, услышав, как она радуется смерти коллеги. Возможно, она тоже оценила его зловонное дыхание и удовлетворилась тем, что оно затихло навеки. Но тут же я вспомнил о кратком нападении Худа на репутацию Деборы. Оно могло нанести сестре профессиональный ущерб.

—У тебя все в порядке на работе? — спросил я.

Она пожала плечами и здоровой рукой потерла гипс.

— Наш псих свдит в камере. В смысле Ковасик. А раз уж я снова взялась за дело, то обязательно доведу его до конца. Он виноват, и Худ ничего тут не изменит. Особен­но теперь, когда он умер.

— Разве копы в Ки-Уэсте изменили мнение по поводу того, кто убил Худа? — поинтересовался я.

Дебора покачала головой.

—Я поговорила с детективом, как ее, Блэнтон, — от­ветила она, и я кивнул. — В сумке, которую Кроули бросил на причале в Тортугас, нашли бейсбольную биту, ну и дру­гие штуки.

— Какие? — спросил я. В конце концов, если он при­думал нечто новенькое, я очень хотел знать.

Дебора с гримасой раздражения покачала головой.

— Не знаю, блин. Скотч. Веревка. Рыболовные крюч­ки. Плотницкая пила. Короче, штуки, — повторила она с явным недовольством. — Но главное — бита. На ней кровь, волосы и клетки кожи. Скорее всего они совпадут с образ­цами Худа. — Сестра пожала плечами и вдруг внезапно с силой врезала мне кулаком в плечо.

—Ай, — отозвался я, размышляя про крючки. Сколь­ко интересных возможностей...

— То есть с тебя, типа, снято подозрение, — объясни­ла Дебора.

Я потер плечо.

— Иными словами, они просто намерены об этом по­забыть, насколько я понимаю?

Дебора фыркнула.

— Честно говоря, они надеются, ты уедешь и не ста­нешь поднимать шум из-за того, что они отдали твоих детей похитителю. Прямо на пороге собственного участка. Вот идиоты, блин!

— А, — протянул я. Вот о чем, как ни странно, я даже не подумал. Им и впрямь оставалось лишь надеяться, что я просто возьму и уеду. — Значит, копам вполне хватит Кроули, хотя он и исчез?

—Да, — ответила Деб. — Блэнтон, возможно, выглядит простушкой, но свое дело знает. Она нашла в отеле гор­ничную, которая кое-кого видела и дала описание. Под сорок, коренастый, с короткой бородкой.

— Это он, — подтвердил я.

— Ага. Он вытаскивал своего пьяного друга из грузо­вого лифта на вашем этаже. Горничная сказала, что друг выглядел слишком уж пьяным — мертвецки пьяным! — и на нем была маскарадная пиратская шляпа, закрывавшая лицо, вроде той, которую нашли в твоем номере.

— В люксе, — машинально поправил я.

Дебора точно не слышала.

— Горничная ничего не хотела говорить — она из Ве­несуэлы и боится потерять работу. Но она подробно опи­сала этого типа. Вдобавок двое поваров видели, как он шел со стороны грузового причала. А официант из утренней смены подтвердил, что ты был с семьей в столовой, поэ­тому...

Я задумался, лелея маленькую искорку надежды, пока она не превратилась в пламя. Такая небрежность была сов­сем не в духе Кроули, но, наверное, Худ застал его врасплох, и пришлось импровизировать. Я немедленно представил, как оба пытаются за мной следить и натыкаются друг на друга — типичная комедийная развязка, которая привела к убийственно смешной гибели детектива Худа. Может быть, Кроули испугался или же просто верил в свою удачу и считал себя неуязвимым. Я никогда этого не узнаю — и не важно. Так или иначе, убийство сошло ему с рук. Никто не видел, как он прикончил Худа, и не остановил его, ког­да он тащил тело в мой номер. Разумеется, люди видят не больше, чем хотят увидеть, да и то лишь отчасти, поэтому удивительно, что вообще кто-то что-то заметил.

Но подлинным чудом оказался настоящий свет, кото­рый я обнаружил в конце чертовски длинного и темного тоннеля. Я осторожно с облегчением вздохнул и посмотрел на сестру. Она ответила тем же.

—Значит, в Ки-Уэсте с меня снято подозрение? — уточ­нил я.

Дебора кивнула.

— И более того, чертов Доукс действительно облажал­ся по-крупному. Он должен сидеть в отделе кадров, а не расследовать дела. И потом, он приперся в Ки-Уэст, кото­рый не входит в нашу юрисдикцию. А еще, — добавила сестра, воздев в воздух здоровую руку и сделав очень кис­лое лицо, — копы из Ки-Уэста написали официальную жалобу. Доукс пытался им угрожать, настаивая на твоем задержании, запугивал свидетелей и... — Дебора помедли­ла и на мгновение уставилась в никуда. — Блин, — наконец произнесла она, — а ведь раньше он был отличным копом.

Она искренне вздохнула, и я с болью убедился, что ей жаль человека, который потратил столько времени и сил, пытаясь доставить мне неприятности.

Но, в конце концов, были и другие, более важные воп­росы.