Бог как иллюзия - Ричард Докинз

Стоит серьёзнее задуматься о сути дела и поразмыслить о положении евреев — без истинной церкви, без короля, без страны, рассеянных по свету, всюду чужих, где бы они ни оказались, и, более того, заклеймённых позорной печатью христоубийц… — нельзя тотчас же не понять, какое неоценимое благодеяние папа оказал малышу Мортаре.

В-третьих, поражает самонадеянность верующих, без каких-либо доказательств знающих, что вера, в которой их воспитали, является единственно верной, а все остальные — либо её искажения, либо полностью ложные учения. Вышеприведённые цитаты наглядно демонстрируют мнение христиан по данному вопросу. И хотя было бы крайне несправедливо в одинаковой мере обвинять обе вовлечённые в эту историю стороны, но, пожалуй, пришло время заметить, что родители Мортары могли немедленно заполучить его обратно, стоило им поддаться на уговоры священника и самим согласиться на крещение. Эдгардо забрали из-за нескольких брызг воды и бессмысленной скороговорки. Благодаря неприхотливости религиозного сознания стоило покропить водой ещё пару раз — и всё стало бы на свои места. Кому-то отказ родителей пройти ритуал покажется ослиным упрямством. Другие посчитают, что конфессиональная стойкость позволяет причислить родителей к длинной веренице мучеников, страдавших за веру в течение столетий.

«Не унывай, мастер Ридли, будь мужчиной: дай-то бог, нынче мы зажжём в Англии такую свечу, которую, знаю, вовек не загасить». Без сомнения, существуют убеждения, за которые можно без колебаний пожертвовать жизнью. Но как могли мученики Ридли, Латимер и Кранмер выбрать сожжение вместо того, чтобы поменять острый конец протестантства на тупой конец католицизма — ну какая разница, с какого конца облупить яйцо? Верующие настолько упрямы или, в зависимости от вашего взгляда, настолько непоколебимы, что родители Мортары отвергли выход, предлагаемый бессмысленным обрядом крещения. Взяли бы и скрестили во время церемонии пальцы за спиной или тихонько прошептали «понарошку». Нет — для них это было невозможно, поскольку, будучи воспитаны в лоне религии («умеренной»), они принимали все её нелепые обряды всерьёз. А мне больше всего жаль несчастного, безвинно страдающего в контролируемом религиозными умами мире малыша Эдгардо — беспомощного между двух огней, осиротевшего по причине освящённой благими намерениями, но от того не менее сокрушительной для малыша жестокости.

В-четвёртых, продолжая высказанную ранее мысль, разве можно вообще говорить о шестилетнем ребёнке, что он в полном смысле слова разделяет убеждения какой-то религии, будь то иудаизм, христианство или что угодно ещё. Идея о том, что крещение мгновенно перебросило ничего не знающего и не понимающего ребёнка из одной религии в другую, безусловно, нелепа — но разве не менее нелепа сама мысль об отнесении крошечного малыша к тому или иному вероисповеданию? Для Эдгардо важнее всего была не «истинность» религии (не может у детей в таком возрасте быть продуманных религиозных взглядов) — малышу требовалась любовь и забота родителей, семьи, которой его лишили священники, сами обречённые на безбрачие. Их отвратительную жестокость можно попытаться лишь слегка оправдать свойственной порабощённым религией умам полной отрешённостью от обычных человеческих чувств.

И разве это не насилие — навешивать религиозные ярлыки на детей, которые ещё слишком малы, чтобы думать о таких сложных вещах? И тем не менее это продолжается и по сей день почти без всякого противодействия. Именно это и составляет основную тему данной главы.

Насилие физическое и духовное

Когда в наши дни пишут о совершаемом священниками насилии, как правило, подразумевается насилие сексуальное, поэтому давайте с самого начала покончим с этой темой. Многие замечают, что истерия по поводу педофилии достигает нынче ошеломляющих размеров, а проявляемое буйствующими толпами возмущение вызывает в памяти 1692 год и салемскую охоту на ведьм. В июле 2000 года газета «Новости мира» (News of the World), по праву заслужившая, несмотря на острую конкуренцию, титул самой мерзкой газеты Великобритании, организовала кампанию «найди и пристыди», чуть ли не открытым текстом призывая читателей к физической расправе над педофилами. В результате дом врача-педиатра одной из больниц был атакован личностями, не знающими разницы между педиатром и педофилом208. Истерия вокруг педофилов достигла чудовищных масштабов, вызвав панику среди родителей. В результате нынешние Вильямы Брауны (популярный герой английских детских книг), Геки Финны, герои «Ласточки» и «Амазонки» (ещё одна детская книжка) лишены одного из самых незабываемых удовольствий детства — возможности резвиться на свободе (несмотря на то что реальный, в отличие от воображаемого, риск сексуальных насилий в прошлом был нисколько не меньше).

Будем справедливы: поводом для яростной кампании «Новостей мира» послужило случившееся в то время в Сассексе жуткое похищение, насилие и убийство восьмилетней девочки. И тем не менее несправедливо обрушивать на всех педофилов то возмездие, которого достойна лишь их малая часть, повинная ещё и в убийствах. Я учился в трёх школах-интернатах, и в каждой из них были преподаватели, проявлявшие любовь к питомцам, выходящую за рамки приличия. Несомненно, это достойно осуждения. Но если бы сейчас, 50 лет спустя, этих людей начали атаковать линчеватели и юристы, приравнивая их к убийцам, я счёл бы своим долгом встать на их защиту, несмотря на испытанные (непристойные, но в целом безвредные) домогательства со стороны одного из них.

Львиная доля подобных нападок пришлась на римско-католическую церковь. По целому ряду причин я не люблю католическую церковь. Но несправедливость я люблю ещё меньше, и у меня закрадываются подозрения: не стала ли эта организация, особенно в Америке и Ирландии, козлом отпущения в данном вопросе. Полагаю, что особую неприязнь публики вызывает ханжество священников, «по долгу службы» каждодневно пробуждающих у паствы чувство вины в содеянных «грехах». Масла в огонь подливает и тот факт, что неблаговидные действия совершают авторитетные лица, почтение и доверие к которым ребёнку внушали с колыбели. Но наличие дополнительных поводов для неприязни должно предостеречь нас от поспешных обвинений. Нельзя забывать о поразительной способности мозга изготовлять «ложные воспоминания», особенно когда его подталкивают к этому бесчестные психотерапевты и жадные юристы. Проявив замечательную стойкость перед нападками корыстолюбивых и облечённых властью людей, психолог Элизабет Лофтус продемонстрировала, как легко внушить людям полностью вымышленные воспоминания, которые, однако, будут казаться жертве абсолютно реальными209; в результате, столкнувшись с совершенно искренними, но при этом ложными показаниями, присяжные запросто могут вынести несправедливый приговор.

Одним из самых известных случаев проявления жестокости в Ирландии, хоть бы и без сексуальных домогательств, служит пример «Христианских братьев»210, ответственных за образование большей части мужского населения страны. То же можно сказать и о монахинях, заправлявших во многих ирландских школах для девочек и проявлявших порой садистскую жестокость. Приюты, показанные в фильме Питера Муллана «Сёстры Магдалины», продолжали существовать вплоть до 1996 года. Нынче, по прошествии 40 лет, компенсацию за сексуальные домогательства стало получить легче, чем за телесные наказания, и поэтому нет недостатка в юристах, активно выискивающих клиентов, которые без их вмешательства не стали бы ворошить прошлое. На давно канувших в Лету проделках в ризнице — порой таких давних, что обвиняемый уже в могиле и не может оправдаться, — наживаются неплохие деньги. По всему миру католическая церковь выплатила в качестве компенсаций больше миллиарда долларов211. Поневоле начинаешь сочувствовать, пока не вспомнишь, откуда эти деньги берутся.

Однажды после лекции в Дублине меня спросили, что я думаю по поводу широко освещённых в средствах массовой информации случаев сексуальных домогательств со стороны ирландских католических священников. Я ответил, что, несмотря на безусловную отвратительность сексуальных домогательств, наносимый ими вред, несомненно, меньше того вреда, который на протяжении долгого времени наносится ребёнку всем процессом воспитания в лоне католицизма. Я бросил эту реплику резко, в пылу полемики, и поразился, услышав горячие, одобрительные аплодисменты ирландской публики (состоявшей, правда, из дублинской интеллигенции и вряд ли достоверно отражавшей взгляды ирландского населения в целом). Но этот эпизод вновь всплыл в памяти, когда я получил письмо от воспитанной в католической вере сорокалетней американской женщины. Она писала, что в семилетнем возрасте в её жизни произошли два неприятных события. Заманив её в машину, к ней стал приставать с сексуальными домогательствами местный священник. И примерно в то же время трагически погибла её школьная подружка — и попала в ад, потому что была протестанткой, — по крайней мере в это верила тогда в соответствии с официальным догматом веры своих родителей автор письма. Нынче, будучи взрослой женщиной и сравнивая два эти примера насилия над ребёнком — физического и интеллектуального — со стороны католической церкви, она, не сомневаясь, расценивает второй как гораздо более ужасный. Вот что она пишет: