Машина Любви - Жаклин Сьюзан

На следующее утро в одиннадцать часов Дип ворвался в кабинет к Робину с перекошенным лицом, глазами, налитыми кровью.

— Я ее убью! — заявил он. Робин вздрогнул.

— Что такое? Что случилось?

— Час назад позвонил мой агент. Представь себе, что эта сволочь Айк Райан со своим дерьмовым вкусом не хочет иметь со мной дела.

— Но ты сказал, что собираешься ее убить. О ком идет речь?

— О Поли, естественно. — Глаза Дипа метали молнии. — Айк Райан предложил ей дублировать Диану Вильяме, и эта идиотка Поли согласилась!

— Но, может, все не так плохо, — возразил Робин. — Во всяком случае, это принесет деньги вашей семье.

— А как же! Она будет зарабатывать три сотни в месяц. Я больше потратил на чаевые в Беверли Хилл! И потом, какого черта я делаю во всем этом? Грязная стерва! Она сматывается и оставляет меня с носом! — Гнев удесятерял его энергию. Он резко вскочил и начал ходить взад-вперед по кабинету: — Знаешь что, Робин? Я сматываю удочки и возвращаюсь к себе. Я не хочу быть здесь, когда Звезда возвратится с этим чертовым контрактом в кармане. Посмотрим, сколько времени она продержится без Великого Диппера. А затем я вышвырну ее за дверь, пусть катится к своей мамочке.

С этими словами он, как смерч, вылетел из кабинета. Робин еще думал об истории Дипа и Поли, когда телефонный звонок заставил его вздрогнуть. Это был Клиф Дорн. В этот же момент секретарша Робина объявила, что Дантон Миллер ждет в приемной. Но он не успел открыть рот, как Дан ворвался в кабинет.

— Ты не собираешься заставлять меня торчать здесь все утро? Ты читал сегодняшние отзывы? Девица сногсшибательная, ничего не скажешь. Но Дип Нельсон превзошел все ожидания. Он полностью сорвал передачу! И я прошу тебя впредь никогда не вмешиваться в мои дела!

Робин ничего не ответил и взял трубку.

— Алло, Клиф, извини, что заставил тебя ждать. Дан увидел, что выражение лица Робина сильно изменилось.

— Когда это случилось? В Маунт Синай? Я немедленно приеду.

Он повесил трубку. Дан, все еще разъяренный, не сдвинулся с места. Робин удивленно на него взглянул, словно только что вспомнил о его присутствии.

— С Грегори совсем плохо, — бросил он.

— Что-нибудь серьезное?

От плохой новости гнев Дана улетучился.

— Они ничего не знают.

— Ты хочешь, чтобы я поехал с тобой? Робин бросил на него удивленный взгляд.

— Конечно же нет!

И он снова вышел, оставив Дана стоять посреди комнаты.

Когда Робин приехал к Грегори, тот сидел в кресле. На нем был халат, наброшенный поверх шелковой пижамы. Несмотря на загар, его лицо было осунувшимся.

— Вы мне не кажетесь таким уж больным, — весело сказал Робин, пожимая руку Грегори.

— У меня рак с большой Р, — пробормотал Грегори потухшим голосом. — Я это знаю.

— Грег, не говори, пожалуйста, глупостей, — умоляюще произнесла Юдифь.

— У меня все болит. Я не могу даже мочиться без боли. И естественно, мне не хотят ничего говорить.

Юдифь повернулась к Робину и бросила на него умоляющий взгляд.

— Я говорила ему, что речь идет о простате.

— А как же! — произнес Грегори голосом, полным горечи. — Меня подвергнут новым обследованиям, после чего покажут снимки, в которых я ничего не понимаю, утверждая, что они отрицательные. И все мне будут улыбаться, глядя, как я постепенно умираю.

— Это вы меня доведете до гроба и быстрее, чем думаете, если будете продолжать эту комедию. Доктор Лесгарн вошел в палату.

— Послушайте меня, Грегори, я проверил результаты ваших анализов. Нет сомнения, что вас беспокоит предстательная железа. Операция неизбежна.

— Что я вам говорил! — триумфально заявил Грегори. — Человеку с воспаленной предстательной железой не делают операцию, если речь не идет о злокачественной опухоли.

— Хватит! — сказал врач тоном, не терпящим возражений. — Я попрошу всех покинуть палату. Грегори, я дам вам болеутоляющее. Это путешествие было для вас слишком изматывающим, и я хочу, чтобы вы были в форме завтра перед операцией.

Юдифь подошла к Грегори и обняла его.

— Дорогой, вспомни, что ты всегда был счастливым игроком. И теперь у тебя в руках все козыри. Почему ты так расстраиваешься?

Он попытался улыбнуться. Юдифь поцеловала его в лоб.

— Я приду завтра утром до того, как те5я отвезут в операционную. Слушайся доктора и хорошо отдыхай. Я люблю тебя, Грег.

Юдифь, не оборачиваясь, вышла из палаты.

Длинный «линкольн» Грегори ждал их возле клиники. Шофер открыл дверцу Юдифь.

— Если хотите, я вас провожу, — сказал Клиф.

— Думаю, нам всем не мешало бы пропустить один-два стаканчика, — вмешался Робин.

— В таком случае, я вас оставлю, — вздохнул Клиф.

— Не беспокойся, я позабочусь о миссис Остин, — пообещал Робин. Он сел в машину рядом с Юдифь. — Я знаю один небольшой бар… если только вы не предпочитаете «Сент-Режи» или «Оук Рум».

— Нет, мне подойдет любое спокойное место.

Приехав в «Лансер», Юдифь с любопытством огляделась. Вот, значит, как выглядит любимое бистро Робина. Зал был слабо освещен, что как раз устраивало Юдифь. Робин выбрал столик немного в стороне от других и заказал скотч для нее и мартини для себя. Когда их обслужили, она спросила:

— Как вы думаете, что будет?

— Я искренне считаю, что Грегори поправится. Ваш муж слишком боится умереть.

— Не понимаю.

— Во время войны я несколько недель лежал раненый в общей палате, где было очень много больных. Моему соседу справа сделали пять операций. И каждый раз он прощался со мной так, будто больше меня не увидит. В конце концов он прекрасно выкарабкался. А молодой военный, который лежал слева от меня, мирно читал газеты с постоянной улыбкой на губах и однако все больше и больше терял крови. С тех пор я знаю, что люди удивительно спокойны, когда смерть подстерегает их.

— Вы меня подбодрили, спасибо.

— Во всяком случае, ближайшее будущее избавляет вас от тревог. Трудности начнутся после операции.

— Вы намекаете на нашу сексуальную жизнь? — Она пожала плечами. — Робин, между Грегори и мной никогда не было сумасшедшей любви. Его настоящая страсть — это Ай-Би-Си. Я страдала от этого в течение многих лет.

— Речь идет не о вас, — задумчиво сказал Робин. — Он не захочет признать, что у него нет злокачественной опухоли.

— А что делать мне? Грегори — борец, который никогда не признавал поражений. Болезнь ему чужда. Вы не можете вообразить, что я претерпела за эти несколько месяцев. Я жила с инвалидом, который без конца стенал. У него это стало идеей фикс. Он отказывался выходить играть в гольф, встречаться с людьми. Каждую минуту он щупал себе пульс.

Робин холодно взглянул на нее.