Американская империя - Анатолий Уткин

Японцы и китайцы стоят в очереди за книгами, авторы которых говорят «нет» высокомерным американцам. Русские с удовлетворением говорят о партнерстве с Китаем, Индией и другими странами, способными создать, сбалансировать единственную сверхдержаву. Европейцы — и не только французы — говорят о единстве, необходимом для создания противовеса Соединенным Штатам. Устрашающее число европейских ученых, включая и англичан, говорят о том, что, хотя 11 сентября было ужасным, оно было неизбежным результатом американской политики. И, конечно же, существует Иран, для которого Соединенные Штаты всегда были Великим Сатаной.

Чтобы обеспечить мир на своих условиях, Вашингтон просто вынужден безостановочно осматривать горизонт ради раннего обнаружения потенциального соперника. Не все ликуют при виде Американской империи. Даже те на Западе, кто полагается на «просвещенное руководство» Соединенных Штатов, периодически теряют уверенность: «Соединенные Штаты оказались ослепленными собственным успехом, они не могут усмотреть надобности в подчинении своих интересов неким абстрактным общим принципам. Соединенные Штаты ревностно охраняют свой суверенитет и поведут себя как единственный арбитр, отделяющий правое от неправого».

Эти вопросы актуальны в той же степени, в какой огромный мир, его большинство не удовлетворены существующим положением, при котором благоденствует лишь малая часть мирового населения. В той мере, в какой США самовлюбленно провозглашают (в данном случае президент Дж. Буш-мл. в послании «О положении страны» в 2002 г.), что «есть требования, по поводу которых не ведут переговоры, которые не обсуждаются: главенство закона, ограничение прерогатив государства, уважение к женщинам, частная собственность, свобода слова, справедливость для всех и религиозная терпимость». Высокомерие никогда не было надежной отправной точкой. Достижение абсолютной неуязвимости лишь для одной страны — заведомо обреченная с самого начала задача.

Итоги мирового обзора сейчас обнадеживают американцев. Россия в военном отношении — бледная тень прежнего Советского Союза. Хотя и здесь есть свои алармисты. Как пишет американец Дж. Курт, «даже малой силы России достаточно. Так или иначе, но призрак российской мощи будет стоять перед восточной частью Европы… Более весомым является потенциал китайской угрозы… Это создает базис для новой американской политики сдерживания, для новой системы американских гарантий и смещения в американской системе военных протекторатов. Переход к системе сдерживания Китая является наиболее вероятным будущим. Эта политика сдерживания и создаст новую систему легитимности и продолжения жизнедеятельности американских военных протекторатов в Европе и Азии, которые для Америки являются важнейшими после собственно Северной Америки». КНР все больше возвышается над своими соседями в Восточной Азии, а ЕС консолидирует свои силы на северо-западной оконечности Евразии. Но глубинная угроза «миру по-американски» придет не из привычных «враждебных столиц», а из более глубоких социальных глубин.

И из того факта, что американская экономика уже привержена к наркотику основанной на могуществе Уолл-стрита мировой финансовой системы, которая позволяет использовать капитал других наций, позволяет американцам больше покупать иностранных товаров, чем продавать им своих. Эта тенденция стала жизненно важной для американской экономики в 1990-е годы — десятилетии, когда собственно американские сбережения приблизились едва ли не к нулю. «К моменту инаугурации президента Буша американская зависимость от международной системы вышла за пределы относительно простых вопросов сбережений и инвестиций, рабочих мест и рыночных позиций».

1. НЕПРИЯТИЕ ОДНОПОЛЮСНОЙ ГЕГЕМОНИИ

После окончания «холодной войны» американское присутствие в Европе и Восточной Азии является чем-то вроде функции няни при абсолютно взрослых народах.

Еще десятилетие назад, в условиях борьбы с коммунизмом, США могли твердо рассчитывать на солидарность западноевропейских стран и Японии. Добившись своих официальных целей (сокрушив коммунизм), американцы продемонстрировали миру, что их подлинной целью является глобальный контроль. Они продолжают «патрулировать» мир и строят свою стратегию на долговременном присутствии своих войск в зарубежных странах точно так, словно «холодная война» не закончилась. Британский дипломат замечает, что «только в Соединенных Штатах складывается впечатление, что весь мир желает американского лидерства. В реальности же речь идет об американском высокомерии и односторонности». Для реалистов всех оттенков однополярность — наименее стабильная из конфигураций, потому что огромная концентрация мощи на одном полюсе угрожает другим государствам и заставляет их предпринимать усилия по восстановлению баланса. В прошлом «доминирование одной державы, — пишет К. Уолтс, — неизбежно вызывало реакцию других держав, стремящихся создать противовес».

Однополюсная гегемония практически неизбежно ведет к имперскому всевластию одной страны, ее обращению к силовому диктату, доминированию меньшинства над большинством. Такая ситуация — если мировая история хоть чему-то учит — вызывает у большинства ощущение безальтернативности будущего, чувство исторической обреченности, ожесточение в отношении новых форм эксплуатации, активное противодействие компрадорским кругам в собственных странах. Огромный внешний мир — даже при изначальной симпатии к Америке — не может восхищаться такой структурой мирового сообщества, когда функцию принуждения осуществляют владельцы технологии и распорядители финансов. Одна из немногих подлинных истин: лидера и распорядителя никто не любит. Ему могут подчиниться, но всегда не без задней мысли, не без желания сломать диктатуру, изменить отношения лидер — ведомый на более равные.

Два таких разных автора, как М. Хардт, профессор литературы Университета Дьюка, и А. Негри (отбывает срок в итальянской тюрьме как идеолог «красных бригад») в получившей широкую известность книге «Империя» (2001) обличают замену соревнования нескольких стран доминированием одного — американского — центра, по-своему трактующего понятие права. Эта основанная на свободной торговле, открытом рыночном пространстве, американском доминировании и культурной гегемонии система объемлет весь мир и неизбежно вызовет массовое противодействие. Такова историческая неизбежность.

Предупреждения в адрес сторонников имперского руководства звучат постоянно. «Америке со всевозрастающей силой будет противостоять недовольная их действиями коалиция… После пика напряжения Соединенные Штаты и их главные оппоненты возвратятся к более традиционной системе баланса сил». (Даже такие приверженцы американского лидерства, такие мастера геополитики, как Г. Киссинджер, призывают заранее готовиться к многополярности как к естественному состоянию.) Складывается впечатление, что перенапряжение экономики, ослабление внутреннего лидерства, негативный эффект авантюр на международной арене возвратят многополюсный мир. Можно представить себе несколько вариантов будущего, пишет профессор Йельского университета М. Райзман, когда мошь Америки будет нейтрализована: «Такое будущее могло бы возникнуть в случае более тесной организации Европы, имеющей собственную внешнюю политику и адекватно финансирующую эффективный военный механизм; либо речь может идти о сближении России и Китая, которые бросят вызов США».

Самый свежий исторический опыт, подобный полученному Америкой в Югославии (стране, чей ВНП не достигает и одной шестнадцатой доли того, что США расходуют лишь на военные нужды), показывает, сколь удобны могут быть калькуляции на бумаге и как сложна реализация гегемонии в реальном мире. Внешний мир попросту неуправляем из одного центра — вероятно, что однажды этот вывод станет для американцев убедительным.

Однополярный мир — просто нестабильная система. Опека одной страны вызывает немедленное противодействие, итогом чего является создание новых центров силы. Немецкий политолог Й. Иоффе отражает мнение многих, когда напоминает, что история и теория учат неприятию международной системы превосходства одной страны. Следуя за международным опытом, необходимо предвидеть превращение Соединенных Штатов в объект недоверия, вызывающий страх и стремление сдерживать эту державу. После краха альянса периода «холодной войны» члены его (по логике истории) «объединить свою мощь против Соединенных Штатов. От держав № 2, 3, 4 и др. должен поступить сигнал: мы проводим линию на песке; вы не должны владеть всеми плодами, используя вашу невероятно благоприятную для вас позицию».