(не) Признанная фениксом - Яна Борисова

Слёзы тут же потекли градом, ведь ответа я так и не услышала: меня отшвырнули от любимого, и теперь я лежу здесь живая, а мой муж…

― Ты сказала, что убьёшь меня сама, если я ещё раз умру, ― смаргивая слезинку, обратилась к подруге, ― что это значит?

Ара ещё пару раз всхлипнула, а потом затихла.

― Ничего, ― вынырнув из укрытия, она посмотрела на меня как-то испуганно. ― Это ничего не значит. Я бы никогда этого не сделала. Ты чего, это просто бессмыслица, сказанная в отчаянье.

― Прекращай, я и не думала о таком, что за глупости? ―поспешила успокоить проклятейницу, ― Что значит, ещё раз умрёшь? Почему ты так сказала?

― А, ты об этом… Ну, потому что ты за эти несколько дней уже раз пять умирала.

― Раз пять? Несколько дней?

― Да, но, когда тебя привели, ты была живее всех живых: орала, вырывалась, осыпала всех проклятьями. Я сразу и не поняла, что это ты: слишком на тебя непохоже. На бедолагах, что тебя держали, места живого не было: все исцарапанные да покусанные. Видела бы ты, с какой скоростью они вылетели отсюда, когда закинули тебя ко мне! Один даже об второго запнулся, стоило ему увидеть, как ты вновь на ноги встаёшь и на них идёшь. Похоже, дверь они запирали лёжа друг на друге, ― лёгкий смешок подруги заставил и меня улыбнуться. Представила я себе эту сцену довольно ярко, хотя и совершенно не помнила происходящего. Правда, далее её чуть весёлый тон вдруг, сменился на хриплое ворчание, будто говорила мне это не молодая девушка, а дряхлая старуха. ― А потом ты развернулась ко мне лицом, посмотрела на меня пустым взглядом и упала. Я думала, сознание потеряла, подскочила к тебе, а ты не дышишь. Проклятье, как же я тогда испугалась: ничего страшнее в жизни ещё не переживала, как те мгновения.

― Мгновения? Это длилось недолго? Тогда, возможно, я просто глубоко уснула? ― начала уточнять, ведь в панике всякое может привидиться. Быть может, я впала в подобие литургического сна. Интересно, в этом мире такое бывает?

― Не-ет, ты не спала ― ты умерла. Твоё сердце не билось, тело стало бледнеть на глазах. Я не знала, что делать и почему так произошло. Попыталась докричаться до этих гадов, чтобы помощь привели, но тут ты захрипела и вновь задышала, вот только в себя не пришла. Осмотрев тебя, я увидела рану на спине в области сердца, подумала, что в ней проблема, но та не выглядела опасной, лишь немного кровоточила. Ладонь, та, что была забинтована, тоже была в порядке. Тогда я начала ждать, в надежде, что сама проснёшься, но ты вдруг опять перестала дышать, а несколько минут спустя вновь сделала вдох. Что с тобой происходит, я не понимала, требовала целителя, тебя унесли к нему, но почти сразу вернули. Сказали, что не получается помочь: якобы не поддаёшься лечению. На мою просьбу принести трав, и я сама подниму тебя, лишь рассмеялись. Вот и пришлось сидеть и звать тебя, ну и немного пригрозить, что, слава Исцеляющему Огню, подействовало.

Закончив, подруга вновь вернулась ко мне и, сев рядом, погладила меня по голове, как маленького ребёнка.

― Не делай так больше, хорошо? ― улыбнувшись, попросила она.

― Хорошо. ― постаралась улыбнуться ей в ответ.

Если всё так, как Ара говорит, и я действительно умирала и воскресала, значит…

Я подняла руку и, прищурившись, начала разглядывать изнанку ладони, где должна была гореть печать феникса, но там было пусто. Кожа на том месте была абсолютно ровной, будто её никто никогда и не касался.

'―И спрячь эту печать…

―Боюсь, это невозможно сделать…'

Слезинка снова прочертила солёную дорожку, а в груди сдавил колющий вой, заставляющий тело извиваться змеёй от невидимой боли.

«Оказывается, возможно, если тебя нет, Орм».

А значит, ничего это не значит, и я всего лишь очень глубоко засыпала, что показалось Аре смертью. Каждый организм борется с потрясением по-разному, мой вот решил меня усыпить.

― Выбираться нам надо отсюда, подруга, ― уверенно заявила, делая вид, что странные судороги, которые только что меня одолевали, — не желание биться от бессилия, а попытка встать.

― Куда, ты видела себя, еле шевелишься? ― поспешила поддержать меня Ара, протягивая руки в помощь.

― Ничего, исправим, ― бодро улыбнулась, глотая слёзы, и подтянулась вверх, — значит, проклятья твои здесь не действуют, моя сила… ― прислушалась к внутреннему источнику своего дара, ― моя сила тоже молчит. Хотя нет, я что-то чувствую. ― Сама удивилась лёгкому теплу, потянувшемуся ко мне на ментальный зов.

― Не может быть? ― от волнения подруга вскочила с места, увлекая меня за собой.

― Эй, не так быстро, ― жалостливо возмутилась в момент обратного приземления.

― Прости, ― Ара тут же подхватила меня и помогла сесть, ― тебе бы поесть, сейчас, подожди.

Убедившись, что я могу сидеть без её помощи, она быстро метнулась к углу за её кроватью, чем-то там пошуршала и вернулась, уже держа в руках приличный кусок хлеба с вяленым мясом и деревянной кружкой с водой.

― Здесь кормят? ― не скрывая удивления, приняла пищу.

― Да, и вполне нормально, а также воду приносят раз в день.

― Ну прям санаторий! Что ж тогда постельного нормального не дали да свечей?

― Ну, это скорее моя вина, ― Ара виновато потупила взор, ― это не первая комната. В той, что я очнулась, было довольно миленько: и матрас был, и свечи стояли, ну я и подожгла эти хоромы. Думала, в суете успею сбежать или хотя бы добраться до места, где смогу проклянуть, но, как видишь, не получилось.

― М-да, не умеем мы на месте сидеть с тобой, чтобы не натворить глупостей, ― грустно усмехнулась, пробуя на зуб хлеб, который, кстати, был действительно неплохим и точно свежим. ― Нам бы с тобой исправиться да начать вести себя прилежно и ждать спасения, да дракон твой тебя не чувствует, а значит, не найдёт.

― Знаешь про дракона? ― тихо переспросила моя проклятейница, застенчиво перебирая своими пальчиками пуговицы на своей сорочке.

― Знаю, я за то время, что мы с тобой не виделись, столько узнала, что слушать тебе не переслушать, ― загадочно улыбнулась в ответ, подогревая интерес подруги. ― Но это не сейчас. Сначала нам нужно понять, где