Александрийская поэзия - Грабарь-Пассек Мария Евгеньевна

1380 Так он сказал. Понравилось всем уместное слово.

Музы поведали так, и со слов Пиерид, их прислужник,

Песнь я пою, и слышал я сказ, доверья достойный,

Будто бы вы, о царей сыновья, наилучшие мужи,

Силу и мощь являя свою, по Ливийским пустыням

Вверх поднявши корабль и все, что на нем находилось,

На плечи дно возложив, несли его целых двенадцать

Дней и ночей. Под силу ль кому о невзгодах и муках

Хоть рассказать, которые вы, трудясь, претерпели?

Подлинно, род свой вели от крови бессмертных герои,

1390 Если такие труды смогли снести поневоле.

Груз все вперед вы несли и, лишь вод Тритониды достигнув,

С радостью в них вы вошли и с плеч корабль опустили.

Тут, подобно неистовым псам, они врозь устремились,

Влаги источник ища — сухая прибавилась жажда

К горьким лишениям их и печалям, и были не тщетны.

Поиски их. Они подошли к тому месту святому,

Где охранял перед тем Ладон плоды золотые,

Страшный змей земляной, на лугу Атланта.

Кругом же Нимфы тогда Геспериды резвились и сладостно пели.

1400 Но в эту пору уже был Гераклом убит он и трупом

Возле ствола недвижно лежал, у яблони. Только

Кончик хвоста дрожал, с головы ж начиная до черной

Был он спины бездыханен, и так как горький

Лернейской Гидры яд был в крови оставлен стрелами героя,

Всюду в ранах гниющих гнездились присохшие мухи.

А Геспериды вблизи, заломив белоснежные руки

Над головой белокурой, стенали. Герои толпою

К ним подошли, но вмиг при их появлении нимфы

В пыль обратились и в прах. Орфей тут понял, что божье

1410 Чудо узрел, и к ним за друзей обратился с мольбою:

«Милость свою вы нам благосклонно явите, богини,

Будь сопричислены вы к небожительниц светлому лику

Или наземных богинь, будь хоть нимфы пустынь ваше имя!

Нимфы, священный род Океана,443 дайте увидеть

Лик свой воочию нам и жаждущим вы укажите

Или источник какой, из утеса воду лиющий,

Или священный родник, из земли вытекающий, коим

Мы облегчить бы смогли палящую жажду. А если,

По морю путь завершив, придем мы в Ахейскую землю,

1420 Тысячи мы принесем вам даров, как и главным богиням,

И возлиянья свершим и пиры в благодарность устроим».

Так он их громко молил, и они пожалели героев,

Страждущих видя вблизи: сперва для них прорастили

Травы из почвы, потом из травы этой кверху побеги

Первые вдруг поднялись, а затем и цветущих деревьев

Встали стволы над землей и раскинули ветви широко.

Эрифеида в вяз, и в белый тополь Геспера

Эгла в ствол священной ветлы превратилась. Из этих

Трех деревьев затем они вышли снова в том виде,

1430 Что и всегда им присущ, — небывалое чудо! И Эгла

Кротко сказала тогда героям, в нужде пребывавшим:

«Подлинно, вам на подмогу большую в трудах ваших тяжких

Прибыл сюда из бесстыдных бесстыднейший некто. У змея

Стража отнял он жизнь и, взявши богинь золотые

Яблоки, вспять отошел. Нам же горе одно он оставил.

Муж этот к нам явился вчера — и видом ужасный,

И своей силой, — глаза подо лбом его дико сверкали.

Лютый, он был препоясан огромною львиною шкурой,

Но недубленой, сырой. Нес в руках он из сливы дубину,

1440 Нес также лук, — стрелой и убил он чудовище это!

Прибыл и он, как всякий, кто путь по земле совершает,

Пеший, жаждой палим, и искал он воды в этом крае.

Как ни старался найти, он воды б никогда не увидел!

Есть тут скала, совсем к Тритонову озеру близко.

Знал ли он сам о ней, или бог его в том надоумил, —

Только ударил по ней он ногой, и вода заструилась,

Он же, о землю руками двумя и грудью опершись.

Жадно припал к разбитой скале и, пока не насытил

Жажду глубокого чрева, все пил и пил, словно телка».

Молвила Эгла. Они же туда, где желанный указан

1450 Эглой был ключ, побежали с охотой, пока не домчались.

Как муравьев-трудолюбцев толпа вкруг ямины тесной

Не преставая снует, или словно как мухи над медом,

Хоть и ничтожная капля пролита, жаждут все вместе

К ней ненасытной толпой проникнуть, так точно минийцы

Всей толпой вкруг ключа у скалы желанной кружились.

Тут из героев один, уста увлажнивши, промолвил

Радостный: «Хоть и вдали находясь, товарищей все же

Вызволил наш Геракл, умиравших от жажды. О, если б

1460 Нам удалось, идущим по суше, идущего встретить!»

Молвил. Затем чередой, что к делу тому был пригоден,

Все разбрелись, кто туда, кто сюда, на разведку поспешно.

Ибо Геракла следы замести уже ветры успели, —

Все их песком занесло… Пустились чада Борея

В путь, доверяя крылам; на ног быстроту полагаясь,

Следом Евфем поспешил; пошел и Линкей, чтобы очи

Зоркие вдаль устремлять. И Канф пошел с ними пятым:

Воля богов и доблесть души подвигла героя

В этот пуститься путь, чтоб узнать от Геракла наверно,

1470 Где Элатид Полифем им оставлен, — ибо томило

Канфа желанье о друге своем все подробно разведать.

Друг же его, что воздвиг у мизийцев город преславный,

В мыслях о том, как вернуться домой, в скитанья пустился,

Чтобы Арго отыскать, но едва к приморским халибам

В край их пришел, как сразу его судьба и сломила.

В память о нем курган под тополем стройным насыпан

На берегу, у моря совсем. А Геракла как будто

Издали видел Линкей одного средь земли необъятной, —

Видел он так, как те люди, что в день новолуния месяц

1480 Часто иль видят, иль мыслят, что видели, словно в тумане.

И, воротясь, он поведал друзьям, что вряд ли Геракла

Сможет настигнуть в пути разведчик другой. Воротились

Следом за ним и проворный Евфем, и фракийца Борея

Чада, поисков труд совершив понапрасну тяжелый.

Канф, ты жертвою стал лютых Кер в пределах Ливийских!

С пасшимся встретился стадом; вослед ему шел управитель:

Он, защищая своих овец, когда ты попытался

Их для друзей, терпевших нужду, увести, преогромный

Камень метнул и тебя поразил, ибо не был он слабым, —

1490 Внук ликорейского Феба Кафавр и внук многославной

Акакаллиды, Миносом рожденной и им поселенной

В Ливии после того, как она от бессмертного бога

Плод понесла; здесь сына она родила Аполлону,

Все именуют его Гарамантом444 и Амфитемисом.

Амфитемис сочетался в любви с тритонидскою нимфой,

Что родила Насамона445 ему с могучим Кафавром,

Канфа убившим, когда тот при стаде застал его овчем.

Но и Кафавр не ушел от руки тяжелой минийцев,

Только лишь стал проступок его известен. А Канфа,

1500 Все разузнав, друзья унесли и в земле схоронили,

Горько скорбя, и овечьи стада к кораблю отогнали.

Там же и в тот же день и Мопса настиг Ампикида

Злобный рок, и уйти не помог от участи горькой

Дар прорицанья ему, ибо нет от смерти спасенья.

Змей средь песков приютился, от жара полудня скрываясь,

Тех, кто не трогал его, и он, ленивый, не трогал,

И не бросался вослед от него бегущим в испуге.

Но если черный яд в существо впускал он живое,

То для любого из тех, кто питаем земли плодородьем,

1510 Путь до Аида лежал длиной не более локтя,

Хоть бы и сам Пэан,446 если можно сказать это прямо,