Возвращение в Полночь - Константин Мзареулов

— Отделение, слушай мою команду. Секция Влада — бегом к пилотской кабине, арестовать астронавтов. Секция Фреда — арестовать этих трех гунадов и держать на прицеле. Чэнь, за мной.

Как он и предполагал, наемники беспрекословно выполнили приказ. Через секунду три археолога сидели на корточках, поджав под себя хвосты, заложив руки за головы и опасливо поглядывая на смотревшие им в затылки сдвоенные стволы лучеметов.

Марат, Чэнь и флонд побежали вдоль коридора к рубке, но уже на полпути встретили обоих навигаторов, лежавших на палубе под охраной наемников. Влад, ухмыляясь, осведомился:

— Мы сделали правильно, капитан?

— Молодцы! — рявкнул Ирсанов. В ответ грянуло нестройно:

— Служим человечеству, сэр!

Именно так полагалось отвечать, согласно воинским уставам земной армии. Подняв забрало шлема, Марат обернулся к флонду, сообщив:

— Корабль наш. Можем лететь.

— Ты решился поднять мятеж против угнетателей, — одобрительно пророкотал панцирник. — Похоже, твоя раса не безнадежна.

Он порывался немедленно направить космолет к первой планете, однако Марат тактично намекнул, что хорошо бы устроить медосмотр. Флонд удивился, но спорить не стал.

Под прицелом лучеметов Кус проворно взял образцы крови, после чего Хар просканировал мозг пленника. Такие анализы делались быстро, и уже через несколько минут извращенцы подтвердили: панцирному гуманоиду примерно две тысячи гунадрийских лет и зовут его действительно Зунг Бассар.

— На вашем корабле работает блок анабиоза, — понимающе заметил Джир.

— На моем корабле? — Зунг покосился на пленника. — Хвостатый угнетатель имеет в виду рухлядь возле поселка? В этих обломках едва-едва работает радиоприемник.

Он уже вполне освоился с новой ролью и приказал беспанцирной родне связать гунадов. Проворно раздобыв прочные шнуры, солдаты перетянули рептилиям конечности, не забыв о хвостах — эту деталь привязали к ногам. Однако даже в столь неудобном состоянии Джир оставался исследователем — не потеряв способности к академическим рассуждениям, он осведомился:

— Значит, правда, что твой корабль погиб в бою?

— Ни в коем случае! — внезапно возбудившись, вскричал Зунг Бассар. — Предатель Хахш Тиндем бросил меня на этой планете. Одного, без оружия. На дикой планете, где нет жилья и ни одной разумной твари — только звери.

— Какой ужас! — Марат содрогнулся.

— Варварство, — прошептал гунад. Поглядев на них с презрительным недоумением, Зунг Бассар возразил:

— Это как раз-таки ерунда. Меня долго готовили к такой жизни. Другое страшно — Хахш Тиндем предал империю и решил править единолично.

— Какую империю — Татлак? — воскликнул, задергавшись в путах, Джир. — Вы же повстанцы, а не имперцы.

— Мы сражались за империю Флондох-Лек, возрожденную в пламени восстания, — сурово провозгласил Зунг. — А этот выродок предал революцию, бросил в застенки многих борцов…

— Похоже, что так, — согласился Марат. — Однако, как нам известно, ваш бывший соратник не справился, и армия Татлака подавила восстание.

— При чем тут восстание? — возмущенно завопил флонд. — К этому времени мы были законным правительством империи!

Решив вернуться к этому вопросу позже, человек продолжил мысль:

— Похоже, что в трудный час, когда вторглись войска Татлака, Хахш Тиндем одумался и послал за вами корабль. Наверное, хотел, чтобы вы присоединились к борьбе.

— Полагаю, тот самый корабль, возле обломков которого я выстроил свою мастерскую, — задумчиво произнес Зунг. — И, между прочим, вовсе не обязательно, что он собирался вернуть меня в столицу. Скорее можно поверить, что экипаж корабля имел приказ убить меня.

Марат и Джир чуть ли не в один голос признались, что ничего не понимают. Пропустив эту реплику мимо внимания, флонд неуверенно поинтересовался, имеются ли на этом корабле устройства для синтеза изысканной пищи.

— Давно не пробовал хорошего хлеба и солений, — жалобно признался Зунг. — Не было времени наладить сельское хозяйство. Мясо, рыба, плоды с деревьев… — Он укоризненно посмотрел на человека. — Ты не думай — мясо я сырым не ел.

— Видели в твоем холодильнике, — успокоил его Марат. — Ты хорошо наладил свой быт.

— Три с половиной двухсотлетия. — Панцирник свирепо прорычал нечеловеческое проклятие. — Столько времени впустую растрачено!

Наемники переглянулись — они слыхали от Марата, что Зунг Бассар жил больше тысячи лет назад. В отличие от не шибко грамотных солдатиков, Ирсанов и гунады не удивились: кто знает, по календарям каких планет отмерял срок заключения бывший глава восставшей Оллы. И вообще, их сейчас главным образом интересовала загадочная империя, за которую сражались Зунг Бассар и Хахш Тиндем. Да и подозрительное долгожительство звездного робинзона оставалось интригующей загадкой.

Пока гуманоиды и рептилии размышляли о своем, Зунг разобрался в системе управления и синтезировал несколько экзотических блюд. Аромат этих деликатесов показался Марату слишком своеобразным, но флонд откушал с нескрываемым аппетитом и очень удивился, когда спутники отказались присоединиться к трапезе.

— Зря, — искренне расстроился Зунг. — Это вкусно и не повредит вашему метаболизму.

Ел он быстро и жадно, при этом громко чавкал и ковырял когтем в зубах. Что поделать — тысячелетняя робинзонада не способствует сохранению хороших манер.

— Варвар — он варвар и есть, — презрительно высказался Кус, но тут же застонал, получив от ближайшего наемника пинок по ребрам. — Полегче, бесхвостый, все равно мы вернемся в Гунадри, и вы будете наказаны за мятеж.

Теперь его пнули сразу трое, и гунад, заскулив, умолк. Тем не менее на лицах наемников появилась тревога — кажется, они впервые задумались о возможной расплате. Марата подобные мелочи тоже волновали, и он спросил Зунга:

— Что будем делать дальше?

Облизывая ложку, флонд неторопливо произнес:

— Достигнем базы, пересядем на нормальный корабль и полетим дальше.

— Которую базу ты имеешь в виду? — решил уточнить Ирсанов. — На третьей планете стоят несколько фрегатов.

— Этот вариант оставим на крайний случай, — отмахнулся Зунг. — На ремонтной станции, что возле первой планеты, должен быть по меньшей мере один крейсер. Я слышал его позывные… — Флонд перевел взгляд на пленных рептилий. — Что советуешь сделать с ними — пристрелим или выбросим за борт?

Скулеж гунадов сделался громче, приобретая интонацию истеричных рыданий. Марат робко осведомился:

— А нельзя их не убивать? Существа неприятные, но не вредные.

— Можно и пощадить, — равнодушно согласился Зунг. — Заприте их в пустом трюме. Кроме пилота, он мне пока нужен.

Когда наемники выводили пленников из кают-компании, Джир неожиданным рывком повернулся к Зунгу и взмолился:

— Ну хоть расскажи свою историю! Я же столько шестнадцатилетий потратил, изучая твое восстание.

— Наверное, все же стоит выкинуть его за борт, — задумчиво изрек Зунг.

Не без сожаления встав из-за стола, флонд направился к дверям рубки. Марат окликнул его в спину, поддержав археолога:

— Действительно, расскажи хотя бы в общих чертах. Мы ведь почти ничего не знаем ни о тебе, ни о твоей эпохе. Даже не понимаем, как ты прожил столько времени без анабиоза.

— Это было нетрудно, — Зунг Бассар рассмеялся. — Я бессмертен.

Он родился на планете Веббад в глубинку державы Флондох-Лек, созданной двумя народами — панцирными гуманоидами расы флонд и шестиногими двурукими леками. Кроме главных рас в империи жили несколько слаборазвитых разумных видов, которых неторопливо подтягивали к высоким технологиям, но большого внимания этой работе не уделялось.

Имперские власти Флондох-Лека жестко держали народ в повиновении, распределяя право на жизнь. Долгую, почти вечную жизнь: элита могла бесконечно омолаживаться, пользуясь чудесами фемтомеханики. Простонародье же было обречено на недолгое прозябание в нищете и бесправии.

Несправедливость такого режима частенько приводила к народным восстаниям, которые жестоко подавлялись. После одного такого неудачного мятежа Зунг стал рабом — более бесправным, чем люди в сообществе Великих Гостей. Пленных использовали в качестве подопытных животных.

Инженер-механик по специальности Зунг Бассар понял, что с ним творится неладное, когда его возраст перевалил за полсотни лет, а мышцы сохранили молодую упругость, панцирь не начал шелушиться и трескаться, а мех на лице оставался темно-красным, без малейших клочков седины. Кажется, на них испытывали методику борьбы со старостью, и гормональная система его организма стала вырабатывать препараты регенерации. Бронеплитки панциря опадали, вместо них вырастали новые, молодые.

В лабораториях научного центра при концлагере заключенных прогоняли через всевозможные тесты, и мало-помалу подопытные набрались знаний, которые ни за что не получили бы на своих организованных по кастовому признаку мирах. Достигнув столетнего возраста, Бассар стал особо ценным экземпляром, повстанческие прегрешения молодых лет были забыты, и он получил кое-какие поблажки вроде дополнительных возможностей для самообразования. Бассар много читал, смотрел фильмы и начал понимать, что живет в мире, еще более несправедливом, чем он считал раньше.