Погребальные костры - Стас Бородин

Выше, по склону холма, на границе с черным выгоревшим пятном, усеянным прогоревшими скелетами Метателей Огня, громоздились трупы фирганцев. Здесь крови оказалось предостаточно.

Разодранные в клочья кольчуги, раздавленные шлемы, расколотые щиты. Мертвецы лежали полукругом возле того места, где отбивался Отец Великанов.

Я перевел взгляд на мертвого гиганта, на его чудовищные окровавленные пальцы, и громко сплюнул. Жалость мигом куда-то улетучилась. Волшебное ты существо или нет, мне было на это наплевать. Этому чудищу не было места в мире людей!

Переступив через обломки портшеза, я медленно заковылял к вершине холма, где на ветру вяло плескались разодранные в клочья флаги принцев Мино.

— Позвольте вам помочь, господин, — один из фирганцев подхватил меня под локоть. Я хотел было оттолкнуть его прочь, но сил не осталось даже на это.

— Мы отбили атаку по всему правому флангу, — от солдата сильно разило застарелым потом и кровью. — Перебили с парнями уйму волосатых тварей! Глядите, господин, какие у них зубищи! Куда тому медведю!

Воин качнул иссеченным щитом, демонстрируя обломанные клыки, до половины вонзившиеся в дубовую доску.

С трудом переставляя ноги, я навалился фирганцу на плечо. Звенья кольчуги заскрежетали по обнаженному предплечью. Сделав вид, что споткнулся, я торопливо прижал руку к животу, пряча ее под лохмотьями оставшимися от скаутской куртки.

Дело было дрянь. Я попытался шевельнуть пальцами, и зашипел от нестерпимой боли. Прижатая к животу рука была холодна как лед, а все предплечье, до самого локтя, покрыто какой-то твердой растрескавшейся коркой.

Мордад встретил меня одобрительным ревом. Фирганцы застучали по щитам древками копий и топорами. Кто-то тут же затянул песню на грубом каркающем языке северян, и спустя мгновение, уже добрая сотня глоток брызжа слюной и утирая слезы, горланила балладу о Киффре Смелом — победителе Фенрира.

— Что с принцами? — я уставился на массивную голову шазара, насаженную на копье на манер штандарта. — Почему вы здесь, а не у помоста?

Улыбка разом сползла с лица капитана наемников.

— Там нам делать нечего, — сказал он. — Там остались только трупы.

Мордад подхватил меня под руку, и мы вместе зашагали к обломкам, оставшимся от обзорной площадки.

— Мастер Гримм! — капитан дворцовой стражи Жосу сидел на треснувшем сундуке, из которого торчало грязное кружевное исподнее. Голова у рыцаря была обнажена, а из каждой щели на доспехах сочилась кровь. — Мы все молились за вас! Хвала Орваду, он услыхал нашу молитву!

— Спасибо, — у меня перехватило горло, когда я вспомнил висящую на дереве фигуру. — Спасибо, Жосу…

Принцы лежали на голой земле аккуратными рядами. Поломанные изувеченные тела в кровавом рванье.

— Балдомеро, Селино, Эстебан, Сангио, Джакинто, Модесто, Регуло, — растрескавшиеся губы капитана сжались, превратившись в черную извилистую линию. — Все здесь.

Чуть в стороне, в окружении рыцарей, сидел малолетний Родольфито. Лицо у него было черным от грязи, а от красных воспаленных глаз, вниз по щекам спускались белые дорожки.

Тихонько шмыгнув носом, мальчишка повернулся ко мне и попытался улыбнуться. Я нахмурился, и коротко кивнул в ответ. Передние зубы у мальчишки были выбиты, а от левого уха остались только кровавые лохмотья.

— Где Примитиво? — спросил я резко. — Что сталось с принцем Гойо?

Жосу тихонько закряхтел, поднимаясь с сундука.

— Где Примитиво никто не знает, — хмыкнул он. — А вот принц Гойо только что был здесь. Израненный, но живой. Он как раз собирает кавалерию, для контратаки на левом фланге.

Мордад подхватил капитана левой рукой, и поволок нас обоих к северному склону холма.

— Все будет хорошо, — я подмигнул малышу Родольфито, когда мы проходили мимо. — Я тебе это обещаю.

В северном конце лагеря палисад оказался полностью уничтожен. Все пространство между неглубоким рвом и лесом было затоплено морем голов в черных волчьих шапках, остроконечных шерстяных колпаках и грубых шлемах-горшках из красной меди.

Здесь были неметы, медоматры, бракары, ареманы, и еще боги знают какие народности, населяющие здешние края. Позабыв о вековой вражде, они собрали внушительную армию, и теперь, совместно били миносцев, неуклонно оттесняя их все глубже и глубже к центру лагеря.

— Если им удастся расколоть павзанцев на две части, нам конец, — усмехнулся Жосу. — Мы подохнем здесь все, так и не добравшись до проклятого Зонтрака!

— Видит око, да зуб неймет! — Мордад закивал. — Увязли мы в этих лесах, как муха в меду! Что и говорить, по части стратегии у зонтракийцев нет равных.

Жосу возмущенно сплюнул.

— Хотел бы я знать, где они достали денег, чтобы подкупить варваров! Ведь всем известно, что Зонтрак королевство бедное, и что кроме железной руды да камней у них за душой ничего нет.

Я вспомнил, как Аш рассказывал о визите мастера Иовера на Авалор. Неужели это волшебники ссудили ему денег на войну? Если мои подозрения окажутся небезосновательными, то…

— Глядите, а вон и Гойо со своей конницей! — Мордад оживился. — Поглядим, что у них из этого выйдет!

Позади прогнувшегося дугой строя копейщиков собралось несколько сот конников. Выстроившись клином, они терпеливо ожидали приказа, готовые в любой момент броситься в бой.

— Им придется атаковать сквозь ряды копейщиков, — заметил я. — А это существенно ослабит их удар.

Мордад согласно заворчал.

— Вот если бы мои лошадки не поджарились в Треборге, я бы мигом разодрал дикарей в клочья!

Фирганцы были слишком тяжело вооружены, чтобы в пешем строю быстро перемещаться по полю боя, а вот фирганская кавалерия не однократно демонстрировала свою стремительную и несокрушимую мощь. Я видел это своими глазами в битве с алимами при Пасти Мистар.

— Принц Гойо знает, что делает, — Жосу покачал головой. — С ним все наши лучшие рыцари. Вся моя стража, и все, кто остался в живых из свиты принцев. Три сотни героев, против целой армии дикарей…

— Помогите им боги, — хмыкнул Мордад. — Ибо мы помочь им не в силах!

Протяжно завыла труба, и к отряду всадников не спеша приблизились два кавалериста, на огромных закованных в сверкающую сталь дестриэ. Первый всадник был облачен в полный доспех и шлем с развевающимся на ветру плюмажем. В руке он сжимал копье увитое алыми лентами.

Второй всадник, тоненький как тростинка, мог бы показаться женщиной, если бы не огромный двуручный меч, который он держал в одной руке поднятым высоко над головой.

— Кто это, будь я проклят? — Мордад нахмурился. — Зрение у меня уже никудышнее…