Иван III - Александр Андреев

Братья Курицыны были причастны и к литературной деятельности. Иван Курицын переписал Кормчую книгу – сборник церковно-канонических правил. С именем Ф.В. Курицына связаны два произведения – «Повесть о Дракуле» (предположительно. – А.А.) и «Лаодикийское послание». Поддерживая борьбу Ивана III за утверждение единодержавства, Ф.В. Курицын не склонен был идеализировать самовластных правителей» (34).

КУРИЦИН ФЕДОР ВАСИЛЬЕВИЧ (ум. не ранее 1500), государев дьяк, автор «Лаодикийского послания». Несмотря на незнатное происхождение, Курицин играл значительную роль в дипломатии Ивана III. В 1482–1484 посылался в Молдавию и Венгрию для заключения со Стефаном III Великим и Матьяшем Хуньяди союза против могущественного польско-литовского государства Казимира Ягеллона. Архиепископ Геннадий Новгородский полагал, что после его возвращения (1485) в Москве появился еретический кружок «жидовствующих». В 1490, когда еретики были осуждены на церковном соборе, Курицин своего влияния не потерял и, несмотря на протесты Геннадия Новгородского, выполнял важнейшие поручения Ивана III. В 1494 вместе с отцом и сыном Патрикеевыми ездил в Литву для устройства брака княжны Елены Ивановны с Александром Литовским. В 1495 с постельничим Ф.И. Карповым сопровождал великого князя в поездке в Новгород и вел переговоры с ногайцами, литовцами; в 1497 скрепил печатью грамоту, объявлявшую сына Елены Стефановны Дмитрия соправителем Ивана III; в 1499 инструктировал тайных правительственных агентов в Литве, от лица великого князя объявил литовским послам о начале войны 1499–1503. Последнее упоминание о Курицине – в посольских делах 1500 – переговоры с литовским послом Петряшкевичем.

«Февраль 1488 года. Грамота великого князя Ивана III архиепископу Геннадию Новгородскому.

От великого князя Ивана Васильевича всея Руси, в нашу отчину в Великий Новгород, богомолцу нашему архиепископу Великого Новгорода и Пскова, владыце Генадию. Писал еси ко мне, да и к митрополиту, грамоту о ересях и о хуле на Христа сына и на Пречистую его Богоматерь, и о поругании святых икон, что которые в Новгороде священники, и диаконы, и диаки, и простые люди, жидовскую веру величают, а нашу православную хулят, да и список еси тех ересей прислал к нам на тех еретиков: и яз с своим отцем с митрополитом и с епископы и со всем собором, по твоему списку, рассудили, что поп Григорей Семеновский, да поп Ересим Николскои, да попов Григориев сын Самсонко диак, по правилом царским, дошли градские казни, потому что на них есть свидетельства в твоем списке; а на Гридю на Борисоглебского в твоем списке свидетельств нет, опрочи попа Наума. И яз попа Григорья, да попа Ересима, да Самсонка диака, велел здесе казнити градскою казнью, да казнив, послал есми их к тебе, с твоим князем с Кривоборским с Иваном; а ты бы у собя собрав собор да обличив их ересь, да и понаказал их; и толко не покаются и перед тобою о той ереси, и ты их пошли к моим наместникам, к Якову да к Юрью Захаричем, и они их тамо велят казнити градскою же казнию. А Гридю диака к тебе же есми послал, и ты его там обыскивай. А на которых еси писал, в том же списке, о тех же ересях, на священников и на диаконов и на диаков, и на простых людей, которые в Новегороде живут: и ты тех обыскивай с моими наместники. И которых отыщешь, по правилам святых апостол и святых отец будут достойны вашей казни церковные, ино то и сам ведаешь: а будут достойны, по правилам, градские казни, и ты тех пошли к моим наместникам, и они их велят казнити градскою казнию по рассуждению. А статки бы еси поповы Григорьевы и поповы Ересимовы, и Самсонковы диаковы, послав своего человека, – а наместники мои пошлют с твоим человеком своего человека, – да велите переписати, да переписав, да список ко мне пришлите. А которых иных попов и диаконов и диаков, и простых людей, в том деле отыщите и дойдут градские казни, и наместники мои велят их казнити, а статки их переписав по тому же, да те списки ко мне пришлите.

А князь великий и митрополит прислал с Кривоборским о еретицех в лето 96 (1488) февраля 13» (46).

Примечание 35

«В 1498 году «по дьявольскому навожению и лихих людей совету восполеся» великий князь на сына своего Василия и на супругу свою. Приближенные Василия и главным образом дьяк Федор Стромилов, сведавши о намерении Ивана Васильевича объявить своим наследником внука Дмитрия, советовали Василию уехать из Москвы, захватить государеву казну в Вологде и на Белоозере и над князем Димитрием «израду учинить». Это дошло до великого князя, который, как уже сказано, «восполеся гневом и в той спалке» приказал казнить советников своего сына: дьякам Стромилову и Гусеву (составителю Судебника 1497 года. – А.А.), князю Ивану Палецкому-Хрулю и Скрябину на Москве-реке отсекли головы; Афанасию Яропкину и Поярку – ноги, руки и головы; многие дети боярские посажены были в тюрьму; к Василию приставлена была стража. Гнев великого князя не миновал и Софии за то, что к ней приходили «бабы с зелием»; после обыска этих баб приказано было ночью утопить в реке Москве. С этого времени Иван Васильевич с женою «нача жити в брежении»: вероятно, он подозревал Софию в умысле на жизнь Димитрия. Елена и ее доброхоты, князь Иван Юрьевич и Семен Ряполовский, торжествовали. Вскоре (февраля 4-го) Иван Васильевич торжественно короновал Димитрия в Успенском соборе по особо составленному для того чину, в первый раз упоминаемому летописями во всей подробности.

Но торжество Елены и Димитрия (которому исполнилось шестнадцать лет. – А.А.) было непродолжительно: через год после венчания (в 1499 году) Иван Васильевич изменился к лучшему в своих отношениях к супруге и сыну. К сожалению, летописцы не объясняют этой перемены; они передают только, что великий князь снова приказал рассмотреть это дело и нашел, что тут были козни друзей Елены, что он обманут. Иван Юрьевич с двумя сыновьями и зятем, князем Семеном Ряполовским, обвинены были в крамоле и осуждены на смертную казнь. Не смотря на то, что отец Ряполовского спас некогда Ивана Васильевича от преследования Шемяки, ему отрубили голову на реке Москве 5-го февраля; происхождение (праправнук Ольгерда), родство с великокняжеским домом (родной племянник Василия Темного), заслуги и ходатайство митрополита Симона и других архипастырей спасли Ивана Юрьевича Патрикеева и сыновей его: Иван Юрьевич и старший сын его, боярин Василий Косой, постриглись в монахи, а меньшой сын Иван остался в доме под стражей. Теперь роли Софии и Елены переменились: хотя Димитрий назывался и считался еще наследником, но отношения великого князя к нему и матери становились холоднее. Старшего сына Василия Великий князь назвал государем, великим князем Новгорода и Пскова» (100).