Если бы Гитлер не напал на СССР… - Сергей Кремлёв

— Адмирал! Сейчас мы ведем тайные переговоры с некими японскими представителями и другими заинтересованными лицами. — С кем конкретно, президент предпочел умолчать. — И это обеспечит мир на Тихом океане на сто лет!

— Не строим ли мы воздушные замки, сэр? — осторожно осведомился Киммель.

— О нет!

И тут же, без перехода, Рузвельт вопросил:

— А как вы относитесь к идее взять с Тихого океана три линкора? Кое-кто считает, что оставшихся шести хватит с лихвой.

— Это безумие, сэр! Любое новое сокращение флота явится приглашением для Японии начать войну!

— Я сам так думаю, адмирал, — успокоил его Рузвельт.

И Киммель удалился, так и не поняв, что лишь укрепил президента во мнении пожертвовать линкорами и раззадорить этим страну.

В конце ноября США официально отказали японцам в их претензиях на ведущую роль в Юго-Восточной Азии, и война стала неизбежной. В Перл-Харборе в это время находилась примерно половина боевого состава флота: более 90 кораблей, в том числе 8 линкоров, 8 крейсеров, 29 эсминцев.

Условия же японцам для удара были созданы почти идеальные. Воздушная разведка в угрожаемых направлениях не велась. Самолеты на аэродромах Оаху стояли ровными рядами, крыло к крылу, представляя собой идеальные мишени. 7 декабря более трети личного состава с кораблей получили увольнение на берег. На самих же кораблях в ожидании срочно назначенной «утренней проверки живучести» открыли двери и люки водонепроницаемых переборок.

Отосланные авианосцы были главным средством защиты флота от удара с воздуха, однако с Оаху в конце ноября взяли ещё и половину армейской истребительной авиации. Противолодочным силам запрещалось атаковать «подозрительные подводные лодки» даже в зоне обороны базы. А японские лодки уже окружали Оаху…

Утром 5 декабря эсминец «Селфридж» установил гидроакустический контакт с неизвестной лодкой, а вскоре эсминец «Тэлбот» запросил разрешения сбросить глубинные бомбы на неизвестную лодку в пяти милях южнее Перл-Харбора. Командиру «Тэл-бота» это категорически запретили.

— Вы приняли за лодку кита, — объяснили ему.

Бравый кэптэн хмуро хмыкнул:

— Первый раз встречаю кита с мотором в корме…

Береговое командование промолчало.

Итак, жертва была готова.

Японцы были тоже готовы. Начальник штаба Объединенного флота адмирал Матоме Угако записал в дневнике:

«Пока операция развивается успешно. Гавайи — как крыса в крысоловке».

26 ноября 1941 года адмирал Нагумо с мостика флагмана — авианосца «Акаги» отдал флажным семафором приказ на подъём якорей. И авианосное соединение, имея на палубах кораблей 400 самолетов, двинулось из итурупской бухты Хитокаппу (Танкан) в направлении к Оаху. Все переговоры в походе шли семафором.

Ночью 2 декабря по радио был получен условный сигнал:

«Восходите на гору Ниитака 1208»,

что означало: день «X» — 8 декабря (по гавайскому времени — 7-е).

Ранним утром 7 декабря 1941 года эскадра Нагумо в составе 2 линкоров, 6 авианосцев, 3 крейсеров, 9 эсминцев и 3 подводных лодок вышла в район, расположенный в 260 милях от Оаху. В 6 часов с палуб ушла первая волна из 50 пикирующих бомбардировщиков, 40 торпедоносцев, 50 обычных бомбардировщиков и 50 истребителей прикрытия.

За час до этого посол Номура уведомил Кордэл-ла Хэлла о прекращении переговоров с США.

Вторая волна налёта из 160 самолётов ушла в 7 часов 15 минут… Ей повезло меньше — потери над Перл-Харбором составили 20 машин (первая волна потеряла лишь 9).

Но успех удара был налицо.

Пять линкоров: «Аризона», «Оклахома», «Калифорния», «Невада», «Вест-Вирджиния» — были потоплены либо серьёзно повреждены.

Три линкора: «Пенсильвания», «Мэриленд» и «Теннеси» — получили лёгкие повреждения.

Затонули крейсера «Элена», «Гонолулу» и «Релей».

На аэродромах было уничтожено до 300 самолётов, людские потери превысили три тысячи, причём убитыми — почти две с половиной тысячи.

Над Оаху вилась гарь от сожжённой соляры, нефти, резины, от сгоревшего металла… В почерневших водах Жемчужной гавани торчали рубки полузатонувших линкоров.

А Золотая Элита вздохнула спокойно — дело было начато и по эту сторону океана. По ту же сторону Атлантики оно было продолжено. Наша планета велика, и день приходит в разные её места далеко не одновременно, поэтому когда Би-би-си передала последние известия из Перл-Харбора, в Лондоне был вечер воскресенья 7 декабря.

В Чекерсе у Черчилля обедали гости из США — Вайнант и Гарриман. Неспешно текла беседа, текла влага в рюмки, текло время… На обеденном столе работал подаренный премьеру Гопкинсом пятнадцатидолларовый американский приемник. И вот бесстрастный голос диктора сообщил о нападении японцев. Все замерли, а потом Черчилль вскочил и пошагал к телефону, бросив на ходу:

— Я сейчас позвоню в Форин офис Идену, чтобы война Японии была объявлена немедленно.

— Сэр, но это всего лишь сообщение радио, — урезонивал его Гарриман. — Возможна ошибка, хотя это и Би-би-си…

— Я обещал президенту и всем, что война будет объявлена через минуту, — кипятился Черчилль, бывший уже, что называется, «на взводе».

— Сэр, — предложил Вайнант, — не вернее ли будет позвонить в Белый дом и получить подтверждение?

Так и поступили.

И Черчилль сразу же заторопился в Вашингтон — ситуацию надо было использовать «на полную катушку», пока острота момента обеспечивала максимальный эффект.

А НУЖНЫЙ эффект и впрямь был достигнут: Америка испытала потрясение… 8 декабря 1941 года Рузвельт выступил перед обеими палатами конгресса. «Перл-Харбор стал символом национального позора», — картинно вещал он.

Позор?

О yes!

И его надо смыть!

Конгресс принял резолюцию об объявлении войны Японии, и тут же проведённый опрос общественного мнения показал, что это решение поддерживает 96 процентов населения. Лидеры Американской Федерации Труда и Конгресса производственных профсоюзов наперебой сообщали о готовности рабочих перейти на продлённую рабочую неделю при замораживании зарплаты и несмотря на рост цен. Лидеры фермерских организаций тоже взахлёб были готовы работать на дядю Сэма…

Так чего же лучше? К концу декабря цены на основные потребительские товары выросли сразу на треть! И рост их продолжался.

Расширялась и зона войны.

8 декабря императорский рескрипт известил Японию об объявлении войны Великобритании и США. А с 8 по 12 декабря войну Японии объявили также Австралия, Голландия, Канада, Новая Зеландия, Южно-Африканский Союз, Коста-Рика, Куба, Никарагуа, Панама и Сальвадор. Плюс — Национальный Комитет «Свободная Франция» и лондонское Польское правительство.

Правительства Мексики, Колумбии, а также эмигрантские правительства Греции, Норвегии и Бельгии разорвали с Японией дипломатические отношения (последнее 21 декабря тоже объявило Японии войну).

Фюрер, понимая, что теперь Америка все равно перейдет к активным действиям против рейха, через три дня после Перл-Харбора — 11 декабря — сам объявил войну Вашингтону.

Дуче поступил так же…

9 декабря объявил войну Германии и Гоминдан. А 25 декабря 1941 года британский генерал Уэйвелл добрался до «временной китайской столицы» — Чунцина и обсудил с Чан Кайши военное положение на Дальнем Востоке.

Положение же менялось как в калейдоскопе, и — не только на Дальнем Востоке. Почти одновременно с ударом по Перл-Харбору на Тихом океане янки и англичане получили коренное изменение ситуации и в Атлантике.

Черчилль узнал об этом от первого морского лорда Дадли Паунда. Сэр Уинстон собирался за океан, надо было решить много дел впрок, но он, по своему обыкновению, ещё в одиннадцать утра пребывал в постели — уже позавтракав там и приняв нескольких чиновников с бумагами. Английский премьер только что опрокинул рюмку коньяка, решив, что достаточно потрудился, чтобы считать её вполне заслуженной, и размышлял — не заслужил ли он сразу и вторую?

Придя по здравом размышлении к выводу, что вторую он тоже честно заработал, сэр Уинстон принял и её, и как раз тут в его кабинет-спальню влетел взъерошенный Паунд.

— Сэр!

Черчилль с трудом выпал из благодушного состояния и воззрился на командующего флотом Его Величества.

— Дадли! Что с вами?.. Я вас таким никогда не видел… Неужели фюрер приказал долго жить?

Паунд шутки не принял и просто сказал:

— Немцы высадились на Островах Зеленого Мыса, Мадейре и Азорских островах…

— Дадли, вы шутите!

— Нет, сэр!

— Что — так-таки на всех одновременно?

— Да…

Черчилль рассвирепел — мгновенно и сразу:

— Как вы их пропустили? Вы их упустили, Паунд! Как это произошло? Какими силами? Их надо оттуда выбить!