Живая мишень - Тед Белл

— Да, — ответил доктор Сунг, — есть. Не могли бы вы попросить кого-нибудь помочь мне, пожалуйста? Я имею в виду механика. Нужно произвести некоторые изменения в системе питания самолета аварийным кислородом. Незначительные изменения.

— Мне все это не нравится, — прошептал Адар Халиду, входя в самолет. — Вообще не нравится. Никакой полезной нагрузки. Теперь еще этот докторишка хочет что-то наворотить с нашим аварийным кислородом. Если это не Ядовитый Плющ собственной персоной, то я — Маргарет Тэтчер.

— Мне тоже это не очень-то нравится, — вздохнул Халид. — Но ведь сегодня — День возмездия, Джонни, мальчик мой. Мы с тобой лишь поведем самолет. Так что не унывай.

Когда все это закончится, Халид хотел потратить заработанный миллион долларов на покупку того небольшого дома в Бартон-он-Уотер. А потом отправить своих детей учиться в хорошую частную школу, подарить жене несколько красивых платьев и небольшой сад, и, наконец, на досуге прочитать все собрание сочинений Лоренса начиная с «Семи столпов мудрости». А Джонни собирался купить паб на углу хорошо знакомой ему улицы в Белфасте, мысль о котором давно уже не давала ему спокойно спать. Он и название придумал подходящее — «Лоскутный верблюд».

Взревели двигатели, и самолет взмыл над темными джунглями, громоподобными раскатами вспугнув дикую природу и пробудив на час раньше уставших крестьянок, которые с опаской смотрели в сторону пробуждающегося вулкана.

Даже при том, что машина была заправлена под завязку, а на борту находилось четыреста пассажиров, сильно перегруженный самолет все же сумел достигнуть взлетной скорости 180 миль в час, прежде чем закончилась взлетно-посадочная полоса. Самолет, взлетая, сделал разворот и растаял в предрассветном небе. Несколько ранних землепашцев, которые впрягали волов на краю своих наделов, содрогнулись при виде «Боинга». Они не могли сказать, почему, но что-то неестественное и зловещее было в большом самолете, взлетающем в темное небо без навигационных огней. Теперь, поднявшись в воздух, пилот понял, что за чертовщина творилась на экране бортового радара. Быстро приближающаяся черная стена — штормовой фронт, который надвигался с Южно-Китайского моря.

В другое время пилот мог просто обойти его стороной или же набрать высоту и пройти над непогодой. Но не сегодня. Сейчас этого делать нельзя. Он должен придерживаться курса. Четыре реактивных двигателя ревели навстречу бушующему ветру.

— Поднимайтесь! Поднимайтесь! — испуганно воскликнул доктор Сунг, когда ему показалось, что самолет идет слишком низко. — В чем дело? Мы снижаемся?

В кабине мерцал слабый красноватый свет, исходящий от приборных панелей, и второй пилот Адар заметил испуганное выражение на лице доктора. Сунг носил толстые черные очки с засаленными линзами, которые скрывали глаза, но Джонни Адар все равно понял, что смешной карлик не слишком-то наслаждается полетом.

Адар посмотрел на этого маленького человека, расположившегося на откидном сиденье чуть позади капитанского места, иронически улыбнулся ему и поднял вверх большой палец. Этот жест доктор счел совершенно неубедительным. Самолет сейчас врежется в большую волну! Сунг закрыл глаза руками, ожидая неминуемого столкновения.

«Боинг» неуклонно следовал обдуманному до мелочей маршруту полета. Самолет должен следовать курсом на северо-северо-запад ровно сто миль на высоте пятьдесят футов над уровнем моря. Это, конечно же, было опасно, и опасность усилилась из-за шторма, но что поделать — такова необходимость. Стоит лишь машине миновать сто миль над Тихим океаном, благополучно выйти из индонезийского воздушного пространства и не попасться на экраны радаров, она начнет набирать высоту и поднимется выше уровня обычных коммерческих маршрутов. Планировалось подняться до 45 000 футов. Если не возникнет никаких непредвиденных обстоятельств, самолет благополучно приземлится в Лос-Анджелесском международном аэропорту в Калифорнии.

Спустя две минуты после взлета доктор Сунг, все еще очень возбужденный, спросил:

— Извините, капитан, долго ли мы еще будем лететь так низко над морем? Ведь это опасно. Очень опасно… Эффект гравитации, вы понимаете…

Капитан повернулся и метнул на Сунга злобный взгляд. Ему не улыбалась перспектива везти с собой этого гиперактивного гнома, чтобы тот еще двенадцать долгих часов что-то вякал у него за спиной. Он теперь понял, почему механики на Суве именовали его Ядовитым Плющом. Этот тип был действительно ядовитым. Яд словно сочился из его пор. Даже его дыхание было вонючим и отравленным. Он тихо обругал бин Вазира за то, что тот обременил их этой маленькой ядовитой жабой.

Десять долгих минут они скользили над вершинами волн Южно-Китайского моря. Полет был не из легких — машину трясло, вспышки молнии освещали кабину, и они то и дело вздрагивали от оглушительных криков пассажирок, доносящихся сквозь запертую дверь кабины. Когда Халид соглашался с инструкциями Паши, то еще не знал о шторме.

— Свет в кабине и салоне, — скомандовал он второму пилоту, и Адар щелкнул двумя выключателями.

— Свет в салоне и кабине включен, — отрапортовал Джонни. — Навигационные огни? Крылья? Маяк и строб?

Халид посмотрел на часы. Если бы бин Вазир когда-нибудь об этом узнал, он скорее всего приказал бы его убить. По крайней мере уволил бы — это сто процентов. Но к тому времени как бин Вазир узнает, его уже и след простынет. Узда становится слишком тугой. Через двенадцать часов он сбросит с себя эту сбрую.

— Включай, — наконец дал добро Халид, отжав штурвал от себя. Он включит все эти проклятые огни и поднимет самолет хотя бы до пятисот футов. Лететь так низко над водой было самоубийством.

— О-о! — кричал Сунг. — О боже мой!

На высоте пятьсот футов им пришлось еще хуже. Летный журнал Халида полетел через всю кабину. Сунг знал, что они, по всей вероятности, пока не достигли предела обнаружения радаром, но он понятия не имел, что им придется проходить на этой высоте сквозь тайфун. Он выскользнул из лямок сиденья и, шатаясь, встал на ноги. Потом схватился за спинку кресла второго пилота и немного постоял. Он не мог этого больше выносить.

— Можно мне поговорить с вами? — произнес Сунг в ухо второму пилоту.

— Что? — спросил Адар, снимая наушники. Он тоже разделял раздражение и отвращение Халида к их пассажиру.

— Пожалуйста, мне нужно поговорить с вами. Это важно. Мы могли бы пойти в столовую бин Вазира, — сказал Сунг. Его улыбка напоминала мелкую трещину. — Выпьем чашечку чая. Или стаканчик виски.

— Разобрали давно твою чертову столовую и все повыкидывали, — заявил Адар, перекрикивая раскаты грома и рев двигателей. — И спален не осталось. Все, что раньше было на нижнем ярусе, все абсолютно — вышвырнули к чертовой матери и заполнили это пространство горючим. Там сейчас топливный бак.

— Ну, тогда как насчет гостиной?

— Господи. Да что стряслось, черт возьми?

— Помните, Паша сказал вам у ангара, что планы изменились в последнюю минуту? Мне нужно все объяснить. Я имею в виду, объяснить, что нужно еще сделать. Нам надо поговорить.

Капитан повернул голову в сторону Сунга:

— Если вы с Пашой задумали что-нибудь выкинуть с моей машиной, кроме этого героического перелета через Тихий океан, то тебе лучше рассказать об этом сразу.

— Мои планы никоим образом не затронут ни вас, ни ваш самолет, капитан, — ответил Сунг. — Ни в коем случае. Могу вам это гарантировать.

Капитан снова обратил свой пристальный взгляд на черное, залитое дождем лобовое стекло. Этот полет — его последнее официальное задание — не заладился с самого начала.

— Ну ладно, Джонни, — наконец решил Халид, даже не оглянувшись. — Пойди и узнай, что этот маленький педераст собирается делать. Пока будете там ходить, не забудь успокоить дам.

— Да, шкипер, слушаюсь, — ответил Джонни Адар, легонько ударив Халида кулаком по плечу. Он тихо усмехнулся. Там, в салоне, четыреста смертниц, отобранных в самых лучших террористических учебных лагерях, и вряд ли что-то может напугать их. Он расстегнул лямки и вылез из кресла. — Ну ладно, доктор, готов выслушать, в какую историю вы хотите нас втянуть.

— Джонни? — снова обратился Халид ко второму пилоту, хватая его за руку.

— Да?

— Если услышишь любые сигналы от нашей маленькой птички, пусть даже самые отдаленные и отрывочные, дай мне знать.

47

Эмират

Четыре тощие черные птицы высоко парили над белым полотном долины. Три из них летели в строгом порядке, напоминая боевое формирование.

Четвертая, под кодовым названием «Соколиный глаз», возглавляла группу и не следовала общему порядку. Эта непослушная птица то отставала от своей стаи, то входила в штопор и описывала дугу, то снова резко взмывала ввысь. Все датчики сразу же начинали зашкаливать.