8000 рыбацких советов от знатока - Алексей Горяйнов

Я продолжал систематично подбрасывать прикормку и сумел наконец приманить многочисленную стаю остроносов.

– Они вырастут такими же большими, как та выловленная кефаль? – спросил Джон, указывая на темные спины рыб, снующих в толще кристально чистой воды.

– Нет.

Я пояснил, что лобан и остронос – два совершенно разных вида кефали: один достигает солидных размеров, а взрослая особь другого обычно весит в пределах трех-сот-шестисот граммов и редко когда бывает больше.

Однако такая рыбалка начинала раздражать: остроносики упорно не хотели замечать моих аппетитных «ежиков» и равнодушно проплывали мимо катышей хлебного мякиша Джона. Тогда я стал дробить в порошок полюбившиеся рыбам прикормочные гранулки и смешивать эту пыль с тестом.

Теперь насадка очень сильно напоминала приваду.

И эксперимент удался – пахучие серо-зеленые горошинки пришлись остроносам по вкусу. Клев начался такой, что мы с Джоном едва успевали закидывать снасти. Вскоре объемистый садок, предусмотрительно купленный англичанами, был наполовину заполнен бойкой кефалью. Мы стали подумывать, не пора ли заканчивать рыбалку, как вдруг что-то хорошее село на крючок моей удочки. Вначале рыба с ходу потащила в сторону. Потом пошла на глубину. Я не давал леске слабины, но движения рыбы были так резки и быстры, что я едва успевал за ее маневрами. Вскоре на пирсе собралось много зрителей, и когда я заметил возле себя подтянутого загорелого мужчину с набором добротных удочек, то попросил растерявшегося пухлячка Джона передать подсачек профессионалу. Стоило большого нервного напряжения вымотать силы рыбы. Наконец большущий лобан забился в ловко подведенной глубокой сетке.

Рыболов, помогший мне справиться с лобаном, оказался тем самым добычливым югославом, которого я в первый день видел на отдаленном пирсе. Мы с Джоном разговорились с ним и узнали, что он всегда успешно ловит лавраги на креветку и сейчас отправляется порыбачить со своего излюбленного пирса. Брат-славянин пригласил нас составить ему компанию. Мы поблагодарили, но отказались – рыбы нам хватало.

Приехавшие за нами друзья Джона были шокированы, когда увидели наш улов. Они долго сокрушались, что так рано покинули пирс. Но все равно еще долго после этой удачной рыбалки у всех было отличное настроение. Вечер я провел в ресторане в кругу англичан. К нам присоединился хозяин гостиницы, который оказался приятелем Джона. Разговоры под выставленное хозяином дорогое вино велись задушевные, а кефаль с овощами и картофелем фри была просто великолепна!

Мурена по-арабски

Придерживаюсь каменистого склона – он уходит под крутым углом в голубую, пронизанную лучами водяную бездну. Посматриваю боязливо в сторону глубины. Там глазу не за что зацепиться, и бесконечность пространства страшит. Я инстинктивно прижимаюсь вплотную к скале. На мне из снаряжения – только маска и трубка. Ласты – слишком тяжелая ноша для мобильной творческой командировки – остались в Москве. Индийский океан, по моим представлениям, кишит всякими чудовищами: акулами-людоедами, ядовитыми змеями, спрутами. Что этим властелинам моря беспомощно барахтающийся в их владениях человек! Я стараюсь о них не думать, но иногда, увлекшись преследованием какой-нибудь красивой рыбки, скольжу за ней по склону в глубину… Вовремя спохватившись, торопливо возвращаюсь на мелководье и беззащитно жмусь вплотную к серым холодным скалам. Но и здесь, прямо подо мной, изгибами черных пастей зияют расщелины, вытаскивают из тебя по крупицам страх.

Вдруг совсем рядом из-под камня выплыло длинное змееподобное существо – на зелено-сером фоне дна я его не сразу рассмотрел. Волнообразно извиваясь, оно устремляется от меня на глубину. Кто это такой трусливый? Никак мурена?! Я никогда не видел эту рыбу вблизи. Любопытство побороло страх, и я устремился вослед морскому чудищу. Но едва я сделал два гребка руками, как оно, почувствовав преследование, остановилось и. выгнувшись, уставилось на меня. Теперь я понимаю, что такое значит «сковало страхом». Я испугался. Или попал под влияние гипноза? В пристальном взгляде рыбы – не рыбы, а скорее мерзкого существа – бесстрашие и удивление. Оно тем временем успевает развернуть все свое тело и плывет на меня (но что-то оно слишком длинное и тонкое; или я забыл, как выглядит мурена?). Устрашающе открыт рот, сверкают острые зубы. И тут я, обезумев от страха, рванул отсюда с такой скоростью, что, думаю, мне позавидовал бы пловец-разрядник. До берега с полкилометра. Сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Я не оглядываюсь – боюсь потерять скорость, но успеваю бросить взгляд в сторону глубины. Мне уже кажется, что изо всех щелей ко мне тянутся страшные щупальца, что в светящейся планктоном бездне мелькают большие тени хищных рыб, и я из последних сил молочу по воде руками…

Едва доплываю до пляжной отмели, пытаюсь ползти по воде, но сил нет. Сидевшая на краю лодочного причала Анна – жена Василия – спрыгнула в воду, подхватила меня под руки, пытаясь помочь встать.

– Что с тобой? – она испуганно заглядывает мне в глаза.

– Ни хрена себе, съездили покупаться в океане! Мурена чуть в меня не вцепилась.

Из тени пальм выходят Алексей и Василий.

– Ты что такой? На тебе лица нет, – Василий доктор – его вопрос не праздный.

Я повторяю то, что рассказал Анне, и прибавляю:

– У нее хвост такой приплюснутый с боков, как у мурены, только она почему-то слишком худющая и длинная.

– Плохо кормили, – вставляет Алексей.

Но Василий настроен серьезно.

– Мурена – это не страшно, а вот если то была морская змея, – говорит он и задумывается. – Судя по твоему описанию – худая и длинная – это была именно она. Окраску не запомнил?

– Под цвет камней. Я со страху плохо ее рассмотрел, помню только что-то вроде ярких колец на теле.

– Поздравляю, – Василий удивленно закатывает глаза. – Наверняка это была морская змея. А ее укус во много раз ядовитее гюрзы. Доходит моментально. И не успеешь сказать «ой».

Мне стало совсем худо (я в детстве был укушен гадюкой). Мгновенно возник перед глазами портрет отвратительного гада, и меня всего передернуло.

– Нет, разве морские змеи способны открывать в воде пасть? И разве у них есть такие страшные видимые зубы? – Я стараюсь себя успокоить.

– А как ты думал? Конечно, есть, – снова бросает реплику Алексей. – Я помню это хорошо по одному из фильмов Кусто. А если есть страшные зубы, почему бы, раскрыв пасть, не попугать ими пловца?

– Ой, да что вы его расстраиваете! – защищает меня Аня. —

Мурена это была. Не слушай их, Лелик. Откуда здесь возле пляжа змеям взяться?

– А это легко проверить, – говорит флегматично-ироничный Алексей. – Надо забросить в том месте удочку. Только где ее взять?

– Это не проблема, – срывается у меня с языка. – Я всегда и везде вожу с собой дежурный набор снастей.

– Так в чем же дело? – встрепенулся Алексей. – Пойдем ловить морских змей. Хотелось бы только знать, на что они клюют. Мне кажется, от ящериц они не откажутся, а их тут до фига бегает. Хорошо бы попалась морская змея, а не мурена, – продолжает он мечтать, словно мы уже закинули удочку. – Меня в Сингапуре один повар научил готовить суп из морской змеи – обалденно вкусная штука.

– Хм, змея, – говорит Василий. – А из мурены, знаешь, какие блюда готовят?! Закачаешься! Сибиче пробовал? Я когда на Кубе работал, там меня кубинские коллеги на рыбалку брали. Мы ловили мурен и делали из них сибиче.

– А что это такое?

– О, деликатес! Готовят его так. У только что выловленной мурены отрезают голову. Говорят, что если сразу этого не сделать, мясо начнет впитывать в себя содержащийся в ее зубных железах яд. Кстати, по-другому и крючок не освободить. Далее срезают филе, кромсают его на кубики, укладывают их на большое неглубокое блюдо и поливают соком лайма. Сок у этого плода настолько жгуч, что филе рыбы варится в нем, как в кипятке: становится белого цвета и постепенно набухает. Вот и все. Через пятнадцать-двадцать минут такой обработки блюдо готово. После этого рыбу посыпают специями, на тарелку кладут зелень и картофель.

– Подобное блюдо готовят и на Востоке, – с видом знатока вставляет свое слово Алексей. – Только я что-то не слышал, чтобы его делали из мурены.

– Да, и потомки испанских переселенцев готовят сибиче из разной рыбы, – продолжает Василий. – Наиболее распространенное сибиче из камбалы, по-испански «ленгвуды». Но сибиче из мурены – изысканный деликатес для самых требовательных гурманов.

Выслушав эту длинную лекцию и сглотнув слюну, мы единодушно решили, что настраиваться нужно на ловлю мурены – так, по крайней мере, будет безопаснее. Удивительно странно устроен характер страстного рыболова: каких-нибудь пять минут назад меня не заманили бы к змеиному обиталищу ни за какие коврижки, но вот уже никаких колебаний, кровь будоражит азарт, и осталось дело за малым: найти лодку, изготовить снасти и раздобыть наживку.