Ангелы по совместительству - Ирина Владимировна Сыромятникова

что разницы нету: что развалины постоялого двора, что соленый круг на пляже — безопасность иллюзорна. Либо — повезет, либо — нет.

Утром они были все еще живы.

А вот вернуться на тракт тем же путем не представлялось возможным (от мысли, что вчера они спускались по такой крутизне, Саиль становилось дурно). Скалы уходили прямо в небо!

— Может быть, низом пойдем? — неуверенно предложил Лучиано.

И они пошли низом, увязая в мелкой гальке, с трудом переползая через груды валунов и рискуя получить камнем, сорвавшемся со скалы, по голове. С неба шпарило беспощадное солнце, справа дышали жаром утесы, слева плескались бирюзовые волны, лезть в которые Лучиано запретил — смыть соль было нечем. К полудню ослица заартачилась, да и Саиль едва держалась на ногах.

— Еще немного! — уговаривал Лучиано. — Надо обойти тот мыс. Может, в следующем заливе будет пресная вода.

Мысль о неутоленной жажде поставила Саиль на ноги.

Очередной изгиб берега приближался медленно, как кошмар. Тревожная мысль стучалась в сознание: не останутся ли они здесь навсегда, как жуки на дне старой лампы? Маленькие букашки, из последних сил шевелящие тонкими лапками…

Куда-то не туда ее несет. Такие мысли невместны для спутницы прорицателя! Саиль обмахнула пот со лба и задумалась: как вообще следует вести себя девочке, участвующей в эпическом (тут к гадалке не ходи!) походе? Лучиано она, вроде бы, не обременяет, за скотиной и детьми следит. Дома в Крумлихе у отца не было подходящих книг, только разрешенные Уложением тексты, как полагается, без изображений живых существ и растений. Саиль испытывала к ним непонятное отторжение — замысловатые золоченые орнаменты вызывали у нее головную боль. А вот тетя была просто кладезем всевозможных сказок! И про провидцев она тоже рассказывала, например, как юноша, попросивший у оракула красных лент для любимой, вынужден был обойти ради них весь мир. В таком случае, что должны будут совершить они для достижения своей цели?

От сложных размышлений Саиль отвлек Лучиано: мальчик уже добрался до пресловутого мыса и теперь махал оттуда рукой, на что-то показывая. Саиль потянула ослицу за повод.

— Смотри, смотри!

Метрах в ста от берега из воды торчали мачты какого-то судна. Саиль попыталась собраться с мыслями:

— Зимой ингернийцы топили корабли…

Лучиано помотал головой.

— Зимний шторм разнес бы его в щепки. А запах чувствуешь? Дым!

На Саиль накатило невероятное облегчение и незнакомая прежде тревога: они нашли людей, но хорошо это или плохо? Ушедший вперед Лучиано уже орал во все горло:

— Лодка! Ура!!!

Надо так понимать, что здесь они в безопасности.

Долгожданный поселок (полдюжины крытых тростником хибар) прятался под основанием вертикальной стенки и с тракта был совершенно неразличим. Что сразу наводило на мысль: чем зарабатывали на жизнь его обитатели? Впрочем, предприимчивые контрабандисты, без сомнения, первыми перебрались в более хлебное место. Однако дома не стояли брошенными, под навесом из плавника работала мастерская: в открытом очаге с невероятным смрадом горели топливные брикеты, предназначенные для паровых котлов. В топке они давали ровный жар, не боялись сырости, но подобного использования явно не подходили — дышать было совершенно нечем. Над огнем кипел котелок с не менее вонючим снадобьем — костным клеем.

Клубы дыма окутывали пристань, берег, пустые бочки на нем и горы все тех же брикетов. Среди этого безобразия сидел оборванный, бородатый мужчина и невозмутимо курил трубку.

Дети потоптались на берегу, пытаясь привлечь внимание, но были демонстративно проигнорированы. Не владеющий са-ориотским Лучиано закатил глаза, и Саиль решилась вступить в общение:

— Здравствуйте, уважаемый! А чей это корабль?

— Мой.

— А почему он утонул?

— Потому что я так решил, — оборванец выпустил в лицо Саиль клуб дыма. — Захотел и утопил!

Девочка поняла, что здесь — что-то сложное, и постаралась сосредоточиться на практической стороне:

— Отвезите нас, пожалуйста, в Миронге!

Бородач крякнул.

— Так не поднять теперь! Больно хорошо засел.

Похоже, маленькую лодку как транспорт этот человек не рассматривал. Выслушав перевод разговора, Лучиано сразу уловил суть:

— А если вынем?

— Отвезу, — хмыкнул курильщик. — Мое слово!

На этом цивилизованное общение закончилось — место для ночлега им не предложили и даже традиционных фраз гостеприимства Саиль не дождалась. Казалось, единственный обитатель сомнительного поселения о них просто забыл. Замешательство длилось недолго: Лучиано, с милой непосредственностью, сам нашел им приют — выбрал свободную комнату и занес туда пожитки, а потом отыскал кухню и принялся стряпать ужин. Глядя, как он снимает с крючков вяленную рыбу и выгребает из короба сушеные бобы, Саиль извелась от беспокойства.

— А мы не…

— Ну что ты, Саиль, — улыбнулся Лучиано. — Этот достойный человек, наверняка, помнит правила гостеприимства!

М-да, только вот следовать им стесняется.

Выяснилось, что в жизни Саиль все-таки чего-то не понимает — явившийся точно к ужину хозяин с той же невозмутимостью разложил еду на три миски. Ели молча.

Утром лодки на берегу не было — необщительный бородач отправился куда-то по своим делам, вызывающе оставив на кухонном столе двух здоровенных, еще живых рыб. Ах, чего стоило Саиль не выпустить их обратно в море!

Отлив забрал воду, обнажил столбы пристани, разбросанный по дну хлам, и ненадолго освободил из плена невезучий корабль. Лучиано пошел определяться с фронтом работ. Саиль оставила Пепе дремать в тени и побежала следом — интересно же! Небольшое по морским меркам судно вблизи выглядело гигантским. Над поверхностью даже сейчас оно выступало едва-едва, волны то и дело перехлестывали через его палубу и гулко булькали в провалах люков.

— Как же ты поднимешь его со дна?!!

Лучиано улыбнулся ее наивности.

— Ручная помпа на носу, — пояснил он. — Сможем откачать воду из трюма — само всплывет. Саиль, я вырос в Краухарде. Мой дядя был механикус, а брат гонял на мопеде с двенадцати лет. Полагаешь, я там совсем ничему не научился? Вопрос только в том, почему хозяин сам этого не сделал. Придется нырять.

Делать это провидец собрался, в чем мать родила, и донельзя смущенная Саиль не решилась смотреть. К тому же, ослицу надо было доить, Пепе — кормить, да и вещички постирать не мешало бы. Вознеся краткую молитву богам, Саиль отправилась ДОБЫВАТЬ из оставленных без присмотра жилищ тазики, стиральную доску и куски высохшего серого мыла. Куда бы ни отправились прежние жители поселка, в дорогу они собирались вдумчиво, с собой отобрали вещи поновей, а всякий полезный в хозяйстве хлам оставили, где лежал. Саиль отыскала в незапертых сундуках кипу почти что целых пеленок и чьи-то крохотные рубашки, для которых Пепе был еще маловат. Ах, если бы еще сделать для ослицы