Иллюстрированная история религий - Шантепи Сосей

Буддизм с самого начала был исключительно практически-религиозным движением. Это противоречит часто встречающемуся воззрению, которое в появлении Будды желает видеть образование новой философии или социальную реформацию. Что касается философии, то Будда очень мало ею занимался; хотя его учение нельзя правильно понять без знания философских систем, однако он так мало стремился к выработке новой системы, что скорее даже не советовал своим ученикам заниматься такого рода делами. Его учение было именно для тех, кто не мог удовлетвориться философствованием школ; единственные вопросы, на которые он желал ответить, суть практические вопросы жизни: что такое страдание, отчего оно происходит и как можно освободиться от страдания?

Столь же далек был Будда от того, чтобы выполнять социальную миссию, например бороться с кастовым порядком. Такого рода мирские отношения не имели для него никакого значения, и хотя он не уважал кастовый порядок, но он так мало интересовался его устранением, что распространение его религии даже много содействовало распространению этого порядка. Даже первая община не состояла преимущественно из освобожденных членов низших каст; выдающиеся ученики Будды принадлежали по большей части к брахманам и воинской касте.

Также неверно было бы называть буддизм реформацией брахманизма. Будда положительно не имел в виду улучшать брахманизм, но не хотел, собственно, и устранять его. Так как он не признавал никакой святыни, общей с брахманами: ни богов, ни жертв, ни Веды, ни философии, – то поэтому он и мог держаться в стороне от них. Он не хотел отнимать у них ни йоты, но не желал и воспользоваться от них ни одной строкой; он искал просто и исключительно для себя путь спасения, которого прошлое не могло ему указать. Он хотел быть блаженным и, найдя спасение, пожелал указать путь к нему и другим: он основал монашеский орден.

Следовательно, чтобы понять происхождение буддизма, недостаточно бросить взгляд на теоретические предположения, указанные школьной мудростью брахманов и кшатриев; как фон, на котором рисуется учение Будды, и тем более как почва для развития образующейся позднее около его учения метафизики философия, конечно, имеет значение; но та сцена, на которой выступил буддизм, стала гораздо жизненнее, чем эти литературные течения.

Великое счастье, которое выпало на долю буддизма в сравнении с большинством индуистских сект, не случайно и не незаслуженно: мы находим в этой религии много практических качеств, которые не только были важны для внешнего успеха, но и дали этому учению прочное и действительно религиозное содержание.

Прежде всего, буддизм имеет то неоценимое преимущество, что во главе религии он поставил определенную личность в качестве жизненного образца и представителя благочестия. Эта личность – Будда, вначале как человек и учитель, позднее как святой и бог. То, чего всегда не доставало ведизму со всеми его богами и с его обширной теологией, именно религиозного верования в идеальную личность, которая, обладая совершенством и являясь представителем религии, всецело принадлежит ее приверженцам, – то атеистический буддизм доставил своим последователям и этим самым дал удовлетворение религиозной потребности людей именно тем способом, который должен был оказаться особенно полезным для распространения религии. Серьезные и простые рассказы о святом человеке: как он нашел спасение и каким путем он шел, – его кроткая речь к людям и многосодержательные изречения его мудрости – все это должно было оказать на народ иное влияние, чем деланные гимны о богах и судьбах богов, которые всегда имели одно мистическое содержание и для большинства оставались наполовину непонятными. Люди научались верить в Будду и на этой вере основывать свою жизнь. Держаться за него и ходить в его духе – таков для буддистов верный путь.

Кришна

К этому религиозному превосходству присоединяется еще этическое: переход от религиозного эгоизма к симпатии, который действительно совершился вместе с буддизмом. Брахман стремится достигнуть исключительно своего собственного блаженства, а буддист думает также о спасении других, он знает сострадание к судьбе человечества, ведь даже сам Будда не хотел тотчас же по достижении совершенства войти в нирвану, так как он желал возвестить людям истину и иметь возможность еще долго жить для спасения многих. Понятно, какую важность имеет такое сочувственное стремление для распространения религии.

Для исторического положения буддизма решающим обстоятельством было еще и то, что религия эта не чувствует себя связанной ни с какой национальностью, ни с каким мирским предназначением. Брахманизм был национальной религией в тесном смысле: кто принадлежит к данному народу, тот вместе с тем по своему рождению принадлежит и к его религии. Но вступление в буддизм обусловлено было не рождением, а обращением: решением жить согласно с истиной, проповеданной Буддою. Таким образом, буддисты образуют не народ, но общину, объединенную невидимой связью святых истин. Этим самым буддизму дана была возможность сделаться мировой религией, которая может распространяться во всякой стране и включить в себя все души. Эту возможность буддизм осуществил в полном объеме посредством ревностного миссионерства и хорошо приспособленной организации. Для Азии эта религия отчасти стала тем, чем является христианство для западных культурных стран. Однако нельзя ожидать, чтобы буддизм когда-либо мог оспаривать у христианства его мировое положение. Каким бы универсальным ни было учение Будды в сравенении с другими индийскими направлениями, все-таки оно удержало еще многое из особенностей индийского характера, и потому оно только для азиата может иметь действительное значение. Со складом мысли и образом жизни западных народов буддизм несоизмерим, и неслучайно то, что религия эта в течение тысячелетий своего существования не имела ни малейшего влияния на культуру Запада.

Источники буддизма чрезвычайно многочисленны и, как можно ожидать для такой распространенной религии, весьма разнообразны. Они не только написаны на многих различных языках: санскритском и пали, тибетском и маньчжурском, китайском и японском, – но даже по содержанию довольно значительно расходятся между собой; поэтому всегда необходимо относительно каждого буддийского сочинения обращать внимание на то, к какому кругу литературы оно принадлежит и к какому времени относится. Прежде всего, нужно отличать друг от друга два больших церковных отдела, южную и северную церкви; согласно этому разделению следует также различать южный и северный канон. К южной церкви принадлежат, прежде всего, буддисты Цейлона, Бирмы, Сиама и Пегу. Северная церковь распространена в Непале, Тибете, Китае, Японии и Аннаме, а ранее господствовала, кроме того, в Камбодже, на Яве и на Суматре.

Канон южной церкви самый драгоценный для буддизма: он ближе всего стоит к первоначальному учению, даже по языку. Это язык пали, мягкий и приятный народный индийский диалект, который по произношению относится к санскритскому приблизительно так же, как итальянский к латинскому. Говорил ли Будда сам на палийском языке и был ли тот пали, каким он является в литературе, разговорным языком – этот вопрос остается открытым; но твердо установлено, что очень рано он сделался церковным языком. Насколько близко стоят палийские тексты к первоначальной проповеди Будды и его апостолов, с точностью невозможно решить; но нет ничего невероятного, что отдельные части, например Магавагга (Mahavagga) в Сутта-Ни-пате, действительно принадлежат самому учителю или его первым ученикам; вообще, нужно принять во внимание, что большая и важнейшая часть священных текстов была известна уже первому собору (в Везали), который собрался спустя лишь одно столетие после смерти Будды и, следовательно, относится к тому времени, когда еще могла сохраниться достоверная традиция. Более древние части канона довольно определенно отличаются от позднейших по форме и по содержанию. В первых искусственные стихи, между тем как позднейшие части по их то искусственному, то растянутому, то необыкновенно непонятному характеру часто довольно ясно различаются как позднейшая прибавка. Обыкновенно чтение палийской литературы представляет мало удовольствия: сухие, отвлеченные рассуждения, полные удручающих головоломных тонкостей, формальностей и бесконечных повторений, при отсутствии всякой индивидуальности или свежести, составляют ее главное содержание. Однако и здесь полные силы изречения Сутта-Нипаты и прекрасные и гладкие стихи Дхаммапады заслуживают одобрения; значительную литературную ценность имеет также большой сборник сказок "Джатака". Эти сказки, конечно, более древнего происхождения, но они являются здесь в буддийской обработке; в результате они нисколько не потеряли своей свежести, и еще теперь их можно читать с удовольствием ради разнообразия и образности их рассказа.