Золотой цверг - Вадим Проскурин

– Вы отправитесь обратно в Олимп первым же суборбитальным транспортом, – сказал Багров. – Транспорт взлетит сразу же, как только мы полностью восстановим спутниковую связь. Автономный полет – дело слишком опасное, мы не можем рисковать вашей жизнью. Если не случится ничего из ряда вон выходящего, аэропорт откроется сегодня вечером или завтра утром, место для вас уже забронировано, так что слишком далеко не уходите. Вопросы?

Вопросов не было. Багров еще раз пожелал Рамиресу удачи, они еще раз обменялись поклонами, Рамирес вышел из кабинета, и среди эмоций, которые его переполняли, доминировала одна – чистая, ничем не замутненная радость.

Все сложилось великолепно, Рамирес не мог даже представить себе такого развития событий. Глава братства, человек, задумавший и осуществивший самую великую революцию за всю историю человечества, не только не отругал Рамиреса за допущенные ошибки, но и удостоил похвалы. Сам Александр Багров назвал Рамиреса своим ближним братом, и это наполнило душу законной гордостью. За последнюю неделю на Гефесте Рамирес наделал множество ошибок, но братья простили его, как завещал великий Леннон, и теперь его совесть снова чиста. Они действительно простили его, они поняли, что он согрешил не по злому умыслу, а случайно, что в наказании заблудшего нет нужды. Все было прекрасно.

6

Сознание возвращалось постепенно. Вначале Анатолий почувствовал, как сквозь тяжелый сон пробиваются первые образы, невнятные и путаные, смутной чередой они проползли через опустошенный мозг и скрылись в небытии. А потом из глубин мозга стали выплывать другие слова и образы, ясные и осмысленные.

Тяжелое ранение позвоночника, сломан четвертый грудной позвонок. Повреждения спинного мозга незначительны. Восстановление костной ткани идет ускоренными темпами. Рекомендуется полная неподвижность. Температура тела тридцать восемь и девять, в ближайшие часы ожидается снижение до тридцати восьми градусов. Пульс, частота дыхания и кровяное давление в пределах нормы. Запасы энергии около пятидесяти процентов по всем четырем составляющим. Истощение средней степени. Легкая интоксикация. Общее состояние организма – восстановление после тяжелого ранения, угроза для жизни отсутствует. Рекомендуется справить естественные надобности, утолить жажду и принять большую порцию высококалорийной пищи. Движения ограничены.

Анатолий поинтересовался, можно ли встать, и получил категорический отказ. Он тяжело вздохнул и открыл глаза.

– По сшохофа! – воскликнул над самым ухом шипящий нечеловеческий голос. – Езойлакл вело сшохофа!

Анатолий попытался повернуть голову, но не смог, потому что процессор заблокировал движение, опасное для здоровья. Как оказалось, двигать головой ему, в принципе, можно, но только очень медленно и очень осторожно. Анатолий медленно и осторожно повернул голову, и тут же запросил у мозгового процессора информацию по уровню галлюциногенов в крови. Процессор заверил Анатолия, что галлюциногенов в крови нет совсем, и Анатолий понял, что ему придется поверить в то, что он видит.

Он лежал на соломенной циновке, постеленной прямо на полу примитивной хижины, вроде как у африканских пигмеев, только сложенной не из слоновьего навоза, а из крупных кирпичей неправильной формы, похоже, необожженных. Рядом в плетеном кресле-качалке сидел некто, отдаленно напоминающий Крокодила Гену из одноименного сериала, только этот некто выглядел гораздо моложе и не столь агрессивно. Это был молодой симпатичный крокодильчик с высоким лбом и умными глазами. Он смотрел на Анатолия и непрерывно чирикал на своем тарабарском наречии. Вот, значит, какие они, ящеры…

– Приветствую тебя, почтенный, – сказал Анатолий, придав своему голосу максимально уважительную и доброжелательную интонацию.

Ящер не ответил, он, наоборот, вскочил на ноги (слишком длинные для крокодила, они скорее подошли бы кенгуру) и бодро ускакал из поля зрения. Медленно и осторожно повернув голову в другую сторону, Анатолий обнаружил, что ящер стоит в дверях хижины, высунув большую часть тела наружу, и что-то кричит, смешно подергивая длинным и тонким хвостом, похожим не на большое полено, как у земного крокодила, а, скорее, на укороченный пастушеский кнут.

Анатолий оставил попытки установить контакт с этой особью. Видимо, этот ящер – медсестра, которой доверили ухаживать за больным, но запретили вступать в разговоры. Или просто он (она? оно?) не знает человеческого языка. Интересно, здесь есть кто-нибудь, кто понимает человеческий язык?

Ящер перестал кричать и замер на месте. Через минуту он, пятясь задом, отодвинулся от входа, и в хижине появился еще один персонаж.

Это был вылитый Крокодил Гена, только вместо короткой красной куртки на нем была кожаная перевязь с коротким мечом в кожаных ножнах и целым набором метательных ножей. Ящер, которого Анатолий мысленно окрестил Геной, вежливо поклонился и заговорил человеческим голосом, с сильным акцентом, но вполне разборчиво.

– Приветствую тебя в моем езузера, – сказал он. – Для меня большое шефуэ иметь гостем тебя, славного сэшвув, Анатолий Ратников, курьер высшей категории из компании “Истерн Дивайд”. Мое имя Фесезл Левосе, я дрижэ ловов Увлахув.

Анатолия очень интересовало, откуда Фесезл Левосе узнал его имя и что такое дрижэ ловов Увлахув, но он воздержался от того, чтобы немедленно начать задавать вопросы. Он твердо усвоил из фильмов и сериалов, что в феодальных культурах формальный этикет имеет очень большое значение.

– Благодарю тебя, почтенный Фесезл Левосе, – сказал Анатолий. – Благодарю тебя за то, что ты помог мне, когда я был слаб, изранен и беспомощен. Впрочем, я и сейчас беспомощен, – Анатолий смущенно улыбнулся.

– Тебе нет стыда, – торжественно провозгласил Фесезл, – раны боя не ранят шефуэ. Ты долго лежал, тебе надо срасьювуэ. Ты можешь встать и идти?

– Нет, я еще слишком слаб, если я встану, это повредит моим ранам. А что такое срасьювуэ!

Фесезл растопырил пальцы на руке и пошевелил ими в воздухе.

– Сделать охих, – сказал он. – Маленький дождь.

– Ты имеешь в виду справить нужду? – догадался Анатолий.-Да, мне это нужно, но…

– Тебе нет стыда, – повторил Фесезл. – Хусуэлва! Сросей овэзох есуха срасьювуэ!

Юный ящер подскочил к Анатолию и замер в растерянности. Фесезл отдал еще несколько распоряжений, Хусуэлва приступил (приступила?) к делу, и минуты через две Анатолий почувствовал облегчение. Хусуэлва удалился (или удалилась?), чтобы вынести горшок, а Фесезл перешел к следующему этапу демонстрации гостеприимства.

– Тебе нужна вода, – сказал он, – и тебе нужно поесть. Я скажу, и Хусуэлва принесет все нужное. Ты желаешь съесть особенное?