Шри Ауробиндо. Синтез йоги – I - Шри Ауробиндо

На поздней стадии йоги искателю безразлично (в том смысле, что он не имеет никаких личных предпочтений), какую деятельность он будет или не будет осуществлять, даже его действие или бездействие не зависит от его личного выбора или желания. Им всегда движет побуждение действовать в согласии с Истиной, и он сделает всё, что Божественное потребует от его природы. Отсюда иногда делают неверное заключение, что духовный человек, принимая то положение, в котором он оказался по воле Судьбы или Бога или под влиянием прошлой Кармы, довольствуясь работой в той области и в том окружении, которые обусловлены его семьей, кланом, кастой, нацией – к которым он принадлежит по рождению или в силу обстоятельств – не будет, а может быть, и не должен предпринимать ничего, чтобы превзойти их или стремиться к осуществлению более великой цели в мире. Поскольку в действительности ему нечего делать, так как до тех пор, пока он пребывает в теле, он должен только использовать любую деятельность для того, чтобы достичь освобождения или, достигнув его, чтобы только повиноваться высшей Воле и исполнять ее указания, то нынешнее поле действий, предоставленное ему, является достаточным для этой цели. Став свободным, он должен лишь продолжать действовать в той сфере, которая предопределена ему Судьбой и обстоятельствами, пока не настанет великий час, когда он сможет, наконец, раствориться в Бесконечном. Настаивать на достижении какой-то особой цели или трудиться ради великого мирского свершения значит впасть в иллюзию действий, а это означает потворствовать заблуждению, что земная жизнь имеет некий разумный смысл и содержит цели, которых стоит пытаться достичь. Мы снова встречаемся с великой теорией Иллюзии, которая представляет собой практическое отрицание Божественного в мире, даже когда по идее признает его Присутствие. Но Божественное пребывает здесь, в мире, и не только в статическом, но и в динамическом состоянии, не только как духовное «я» и присутствие, но и как сила, мощь, энергия, а это значит, что божественная деятельность в мире также возможна.

Не существует такого узкого принципа, который карма-йогин обязан взять себе за правило, или такой сферы деятельности, которой он должен ограничиться. Истинно то, что любой вид деятельности, независимо от того, насколько значительной или незначительной она кажется в глазах людей, мелкой или грандиозной по своему масштабу, может одинаково использоваться в целях духовного развития на пути к освобождению и в целях самодисциплины. Верно также и то, что после освобождения человек может трудиться в любой сфере жизни и заниматься любым видом деятельности, реализуя в ней свое бытие в Божественном. По воле движущего им Духа он может оставаться в той сфере, которая определена его рождением и обстоятельствами, или же сломать эти рамки и заняться ничем не ограниченной деятельностью, которая будет служить истинным выражением его расширившегося сознания и более высокого знания. Для внешнего взгляда людей внутреннее освобождение может не повлечь за собой никаких видимых изменений в его внешних действиях; или, наоборот, внутренние свобода и бесконечность могут выражаться во внешней динамической деятельности настолько обширной и новой, что всеобщее внимание будет привлечено этой небывалой силой. Если таково будет в нем намерение Всевышнего, освобожденный человек может довольствоваться незаметной и ограниченной деятельностью, оставаясь в прежнем человеческом окружении, и в его жизни не произойдет никаких внешних изменений. Но освобожденная душа может быть призвана также к такой работе, которая не только изменит форму и сферу ее собственной внешней жизни, но и, не оставляя ничего вокруг неизменным или незатронутым, создаст новый мир или новый порядок.

Согласно распространенному представлению, единственной целью освобождения является избавление индивидуальной души от необходимости физического перерождения в этом неустойчивом мире. Если эта свобода однажды обретена, душа больше не нуждается в какой-либо деятельности ни в этой жизни, ни в каком-то ином мире, или же ей остается только та деятельность, которая необходима для поддержания существования тела или для исчерпания последствий прошлых жизней. Но и эта минимальная активность, которая может быть быстро исчерпана или поглощена огнем йоги, прекратится с уходом души из тела. Цель избежать перерождения, давно утвердившаяся в индийском мировоззрении как высшая цель души, заменила идею наслаждения райскими небесами в потустороннем мире, которая закреплялась в уме последователей многих религий в качестве божественной приманки. Индийская религия также обращалась к этому более раннему и более низкому побудительному мотиву, когда грубая внешняя интерпретация ведических гимнов была доминирующим вероисповеданием, и дуалисты в поздней Индии также сохранили его как часть своего высшего духовного мотива. Несомненно, освобождение от ограничений ума и тела и обретение состояния вечного покоя, безмятежности и безмолвия Духа можно считать более высоким призывом, чем обещание ментальных радостей или увековеченных физических удовольствий, но, в конце концов, и это тоже приманка; это настаивание на отвержении мира своим умом или боязливом уклонении витального существа от приключения рождения затрагивает струну слабости и не может служить высшим мотивом. Желание личного спасения, сколь бы высокой ни была его форма, является порождением эго; оно основано на идее нашей собственной индивидуальности с ее желанием личного благополучия, ее жаждой освобождения от страданий или ее стремлением к избавлению от тягот становления, и делает это высшей целью нашего существования. Возвыситься над желанием личного спасения необходимо, если мы хотим полностью отбросить эту опору эго. Если мы ищем Божественное, это должно быть только ради Божественного и ни для чего иного, поскольку таков высший зов нашего существа, глубочайшая истина духа. Поиски спасения, свободы души, реализации нашего истинного и высочайшего «я», единения с Божественным оправданы только потому, что таков высший закон нашей природы, потому что в этом стремлении выражается притяжение самого низшего в нас к самому высшему, потому что такова Божественная Воля в нас. Это является достаточным оправданием и единственной истинной причиной этих поисков; все остальные мотивы являются наслоениями, второстепенными или побочными истинами или полезными приманками, которые душа должна отвергнуть, как только необходимость в них отпадает и состояние единства с Всевышним и со всеми существами становится нашим нормальным сознанием, а блаженство этого состояния – нашей духовной атмосферой.

Часто мы видим, как желание личного спасения уступает место другому стремлению, которое также принадлежит к более высокому уровню нашей природы и указывает на основной характер действия, которому должна следовать освобожденная душа. Именно об этом говорится в великой легенде об Амитабха Будде, который повернул назад, когда его дух находился на пороге Нирваны, и дал обет не пересекать его до тех пор, пока хотя бы одно существо будет оставаться в страдании и Неведении. Именно эта мысль подчеркивается также в возвышенном стихе Бхагавата Пураны: «Я не желаю ни высшего состояния со всеми его восемью сиддхами, ни прекращения перерождений; я хочу лишь одного: принять на себя горе всех существ, которые страдают, и войти в них, чтобы освободить их от печали». Тот же самый душевный порыв вдохновил Свами Вивекананду написать эти замечательные строки: «Я утратил всякое желание личного спасения, – пишет великий ведантин, – я готов рождаться снова и снова и страдать от тысячи бедствий, только бы я мог поклоняться единственному Богу, который существует, единственному Богу, в которого я верю, – совокупности всех душ, – и превыше всего мой Бог всех нечестивых, мой Бог всех несчастных, мой Бог бедняков всех народов, всех земных видов является особым объектом моего поклонения. Ему, который является высоким и низким, святым и грешником, богом и червем, Ему поклоняйтесь, видимому, познаваемому, реальному, вездесущему; сокрушите всех других идолов. Тому, в котором нет ни прежней жизни, ни будущего рождения, ни смерти, ни ухода, ни прихода, в котором мы всегда были и всегда будем едины, Ему поклоняйтесь; сокрушите всех других идолов».

На самом деле, последние два предложения содержат в себе всю суть вопроса. Истинное спасение или истинная свобода от цепи перерождения состоит не в отвержении земной жизни и не в бегстве индивида из этого мира благодаря духовному уничтожению своего «я», так же как истинное отречение заключается не просто в отказе от всех физических связей со своей семьей и обществом. Истинное спасение, истинное освобождение – это внутреннее отождествление себя с Божественным, в котором все ограничения прошлых жизней и будущих рождений исчезают, уступая место вечному существованию нерожденной Души. Тот, кто свободен внутри себя, даже действуя, не делает ничего, – так говорит Гита; ибо это Природа действует в нем под управлением Владыки Природы. Точно так же, если даже он воплощается в теле сотни раз, он свободен от любых цепей рождений или от механического колеса существования, поскольку живет не в жизни тела, а в нерожденном и бессмертном духе. Поэтому привязанность к бегству от перерождений – это также один из идолов, которого, кто бы ни поклонялся ему, садхак интегральной Йоги должен сокрушить и отбросить прочь от себя. Ибо его йога не ограничивается индивидуальной реализацией Трансцендентного за пределами всех миров; она включает также реализацию Универсального, «совокупности всех душ», поэтому не может сводиться к поиску личного спасения и бегству из этого мира. Даже в его выходе в трансцендентное, за пределы космических ограничений, он по-прежнему един в Боге со всем сущим; для него остается божественная работа в мире.