Если случится чудо - Л. Дж. Шэн

правду про Глена и твой шрам. Но потом вы оба пошли к Кэтлин, и та поняла, что ты прибыла не только за ее отцом, но и за парнем, в которого она была влюблена с самого рождения.

– Постойте, – поднимаю я руку. – Мэл был в курсе происходящего? Он все знал, когда я приезжала сюда в восемнадцать лет?

Ну разумеется, он знал. Если уж Мэйв и Хизер были осведомлены о моем прошлом, хотя не имели ни малейшего представления обо мне, то Мэл уж знал и подавно.

По огорчению на лице отца Доэрти я понимаю, что он не до конца продумал соучастие Мэла.

– Он не хотел…

– Мне пора. – Я вскакиваю, горло саднит от слез. Ничего правдивее в жизни не говорила. Мне действительно пора. Не только из «Кабаньей головы», но и из Толки тоже. Я должна оставить Ирландию в прошлом. Каждый зеленый холм, очаровательную вымощенную тропинку и красную дверь, что преследуют меня во снах.

Нужно было слушать мать, которая говорила мне, умоляла, предупреждала насчет этой страны. Убеждала сбежать и не оглядываться назад. Может, удастся аннулировать брак с Мэлом. Еще даже недели не прошло.

Мэл, Мэл, Мэл, Мэл.

Тайная дочь.

Правда о моем отце.

Лживый, морочащий голову, вероломный кусок…

– Подожди! – Отец Доэрти встает и, пошатнувшись вперед, берется за край стола. Он такой хилый, что у него непроизвольно вырывается стон. Старик, кряхтя, хватается за поясницу.

Я замираю, сгорбившись.

– Вам вызвать такси? – смягчившись, спрашиваю его.

Он качает головой.

– Не злись на него, пожалуйста. Мэл просто выполнял мои поручения. Он, как и твоя мать, как и я сам, не хотел, чтобы правда тебя поглотила, чтобы прошлое определяло твое будущее.

При всем уважении, но отец Доэрти говорит как предсказание из печенья. Я не удовлетворена такой отговоркой.

– Не ему решать, что мне нужно, а что не нужно знать. И не вам. И не ей. Никому, – по-звериному взвываю я, всплескивая руками.

Все в пабе поворачивают ко мне головы, и я сбавляю обороты, наклонившись вперед и взволнованно шепча:

– Никто не назначал Мэла на должность моего принца на белом коне. А если он и был таковым, то справился паршиво. Я имела право знать. Я пришла к нему за ответами. Он заманил меня в свои сети и вынудил думать, что я попала туда по собственной воле. Я бы никогда…

Не переспала с ним, будь я в курсе того, что натворил мой отец.

Не позволила бы ему обнимать меня всю ночь напролет.

Не влюбилась бы в него.

Если бы Мэл рассказал правду в нашу первую встречу, наши отношения сложились бы совсем иначе.

Меня внезапно осеняет.

– Скажите, святой отец, у Тэмсин недавно был день рождения?

Блестки.

Торт, который испек Мэл.

Подарок.

Отец Доэрти, который внезапно нарисовался в магазинчике мисс Патель, где покупал выпивку.

Безусловно, вот еще одно событие, на которое меня не позвали, потому что я дочь дьявола – дьявола, чье единственное преступление заключалось в попытке спасти меня от моего отца.

– Да. – Святой отец опускает подбородок, смотря в пол. – Ее седьмой день рождения.

– Понимаю.

Впервые за всю свою жизнь я произношу эти слова уверенно. Понимаю. Да, Тэмсин важна для меня, но я не могу себе позволить остаться и смотреть, как она растет.

– Так вам понадобится такси или нет?

Даже меня передергивает от грубости в моем голосе. Этому мужчине около восьмидесяти пяти лет. Я не имею права разговаривать с ним в подобном тоне. Он выкручивает себе пальцы, не в силах поднять глаза и встретиться со мной взглядом.

– Ох, Рори. Моя дорогая Рори. Ведь мама ничего тебе не рассказывала, верно? Она бы никогда не рассказала.

Я поджимаю губы и смотрю на свои ботинки, как провинившийся ребенок.

Молю, Господи, не поджигай меня.

Отец Доэрти смотрит на мой стоящий у стола чемодан и находит мужество взглянуть на меня, сказав:

– Не уходи. Не уезжай в Америку. Если уедешь, то выплеснешь свой гнев на Дебби, а она этого не заслужила. Аврора, она очень тебя любит. Она всегда пыталась защитить тебя от тьмы, окружавшей Глена. Помню, дав тебе имя, она отправила мне письмо с разъяснением своего выбора. Потому что хотела, чтобы ты обрела сказку, что-то совершенное и незамысловатое. Она не хотела, чтобы эта беда на тебе отразилась.

– И все же так и случилось, – скрежеща зубами, возмущаюсь я.

Шмыгнув носом, священник вытирает слезы большим пальцем.

– Беда, без сомнения, догнала и обрушилась мне на голову.

Мэл

Преимущество (наверное, единственное) жизни в маленьком городке – люди всегда тебя разыщут. Через пятнадцать минут после того, как Рори ушла из дома, хлопнув дверью, а я протирал дырку в полу, пытаясь продумать следующий шаг, мне позвонил бармен из «Кабаньей головы» и рассказал, что мой дед ведет оживленную беседу с молодой женщиной.

С моей женщиной.

Вернувшись в реальный мир, я несусь к своей машине и веду ее как взбесившийся пес. Швыряю тачку на парковке, не выключив движок, и вижу, как Рори садится в такси. В уродский «рено» семидесятых годов, у которого чихает мотор. Рори так торопится уехать, что не хочет ждать приличную машину.

Вот как сильно она тебя ненавидит.

Я бегу, жестом показывая жене опустить окно и не сопротивляться мне, но… Черт, она когда-нибудь будет слушаться?

Рори прикидывается, что не видит меня, смотрит прямо перед собой на спинку водительского кресла. Ее темные очки сдвинуты на кончик носа пуговкой. Я ударяю кулаком по окну, надрываясь от кашля, поскольку за последние пятнадцать лет моим единственным видом физической активности был секс.

– Притормози.

Мою просьбу пропускают мимо ушей.

– Черт с тобой, женщина. – Я хлопаю по крыше автомобиля, и в ответ водитель ускоряет ход, а мне приходится бежать еще быстрее. Кто в здравом уме бегает ради забавы?

Я не могу ее отпустить. Ну, думаю, формально могу. Возможно, мне даже стоит ее отпустить, но нет. Без борьбы не сдамся. А ей нужно узнать всю правду, даже если истина разорвет нас в клочья.

– Я не рассказывал тебе про Глена, потому что поклялся хранить тайну. Потому что взгляни на себя: ты убита горем. Потому что я эгоист и восемь лет назад понимал, что, когда ты узнаешь правду о Глене, твое сердце не сможет меня полюбить. А ты влюбилась, Рори. Мы полюбили друг друга меньше чем за сутки. И меньше чем за неделю почти десять лет спустя…

Я хлопаю себя по коленям и часто дышу, втягивая в легкие как можно больше кислорода, чтобы