Сеть дронов - Александр Иванов

В ванной выяснилось, что его не столько мутит, сколько очень хочется в туалет по малой нужде, и при этом сил и времени идти туда, у него уже нет. Пришлось всё делать тут же, включив предварительно воду.

Так вот, что у меня, оказывается, затекло, с облегчением подумал он, спустя некоторое время. Воистину душа у человека находится под мочевым пузырём — как оправишься, на душе легче становится.

Он бесконечно долго стоял вплотную у ванны, глядя почему-то в потолок, на точечные источники освещения, и всё пытался по своим ощущениям определить, сколько же времени прошло с момента его выпадения из телепатической сети дронов.

Ни черта не определил. Зато ещё раз ярко увидел перед глазами последние моменты своего пребывания на Острове. И снова услышал отчаянный крик Куба. И снова ощутил свою беспомощность и жгучую боль в мозгу.

Что-то случилось с Кубом. Что-то очень серьёзное. Похоже на то, что он погиб. Меня бы не выкинуло с Острова, если бы Куб остался жив, потому что он держал сеть. Этот идиот Базука, всё-таки попал в меня. Столько раз он стрелял мимо, но в этот раз ему повезло, и он попал. Наверное, он сейчас очень рад. А Куб, наверное, мёртв. И у него опять навернулись слёзы.

И, надо же, как это больно, когда тебя, таким вот наглым образом, насильно отрывает от дрона в телепатической сети. Такое чувство, словно стеганули жгучей крапивой прямо по оголённому мозгу. Вот дрянь какая. Куб мёртв. А остальные? Что с ними? Он даже не представлял, какие повреждения его дрону нанесла эта базуковская пуля. Где-то, в глубине сознания, теплилась надежда, что может, и не такие уж страшные. А может, и не мёртв Куб, а тоже только оглушен и потому оборвал связь? С чего это я вообще решил, что он мёртв? Чего это я тут расстонался-то? Может, всё ещё не так уж и страшно?

— Дрон! Куб! Тишина. Мёртвая тишина.

— Куб! Тор! Шарик! Есть кто-нибудь в сети? Дайте знак! Дроны, чего молчите? Не молчите, дроны… Пожалуйста, не молчите…

Собственный голос вывел его из ступора. Он тяжело вздохнул, заправился, сполоснул руки, закрыл воду и вышел из ванны.

Интересно, подумал он, что правильнее называть дроном? Все называют всего робота целиком — дрон. У тебя какой дрон, «кентавр»? А у меня круче — «барс»! Я за него столько бонов отвалил, тебе и не снилось.

А ведь это просто шасси. Корпус, механика. А сам дрон — это кристалл, который является, по существу, очень мощным автономным компьютером, со своими процессорами, памятью, внутренним источником питания и интерфейсом связи с устройством управления всего комплекса. Через который он и управляет всеми узлами робота. С другой стороны на кристалл дрона выходит процессор связи, через который дроном управляет человек. Процессор связи замкнут так же и на устройство управления, что позволяет управлять роботом напрямую, хоть и не так эффективно. Таким образом, думал Алекс, уставившись в стену напротив выхода из ванны невидящим взглядом, дроном надо называть именно кристалл дрона, а не дрона целиком, потому, что целиком это будет робот или управляемый модуль, которым управляет дрон. Который кристалл… Параллелепипед…

Куб, Шарик, Тор. Где же сейчас они, и что с ними? Надо срочно выходить на Остров. Рейнджеры должны были доставить всех в Карчму.

И он пошел на кухню. Механически взял из холодильника банку с квасом. Открыл её, и, не отрываясь, выпил почти всю. Шипящий, прохладный квас взбодрил его, и на душе полегчало ещё. Он поставил недопитую банку на кухонный стол, и подошел к окну.

За окном из низких, лохматых, с чёрными разводами, серых туч, сыпала мелкая морось, едва-едва вышедшая из состояния тумана. Некоторое время он тупо смотрел на мокрый двор, с мокро блестящими автомобилями на стоянках, затем зябко передёрнул плечами, повернулся и отправился к компьютеру. В голове уже не было боли. Такое чувство, что там вообще ничего не было — ни боли, ни мыслей, ни сети дронов, ни чего-то другого. Пустышка. Банка с мозгами.

В своей комнате он едва не наступил на интерфейсный обруч, поднял его, надел, и плюхнулся в кресло. Нацепил сенсорные перчатки и разбудил дремлющий комп. И, глядя в оживший экран, определил, наконец, сколько сейчас времени. Ого. Оказалось, что он валялся в дурмане более двух часов. Вот это удар по мозгам. Выходит связь в телепатической сети не является безопасной, раз нештатный обрыв обернулся таким сильным обмороком. Да-а-а… Не легко быть первопроходцем.

Некоторое время он сидел без движений, осмысливая свой, вновь обретённый статус. Ничего толком осмыслить, со своей небоеспособной головой, он не сумел, однако ощутил острое разочарование от столь не романтического своего состояния. Как-то первопроходцы виделись ему по-другому.

Ладно, первопроходец, пошли уже на Остров. Там меня должны уже ждать. Наверняка рейнджеры не тащили моего дрона в Карчму пешком. Наверняка вертолётом его давно уже забросили к Корчмарю. Наверняка он уже занимается им. И наверняка ругает меня, на чём свет стоит, за такое плохое отношение к сбережению вверенной техники. И давно уже меня ждёт.

Он секунду поколебался, затем набрал имя и пароль, для соединения с «лизардом».

Алекс поднял «лизарда» из позы покоя в мастерской Корчмаря — тот отдыхал у стенки, недалеко от выхода. Рядом, аккуратно подобрав под себя ноги, дремал дрон Педро. Настроечный стенд был отключен, ремонтное место пустовало. Корчмаря в мастерской не наблюдалось. Зато с улицы, со стороны навеса над верстаком и кузнечным горном с наковальней, доносились размеренные, звонкие, сдвоенные удары молота — Корчмарь работал кузнецом.

Тут Алекс, вдруг, сообразил, что ощущения от дрона поступают какие-то странные, словно если бы ты только что самостоятельно летал в воздухе, свободно и непринуждённо, получая удовольствие от самого этого действия. А тебя, раз, и заперли в тесной кабинке неуклюжего самолётика, и ты сразу лишился и свободы, и непринуждённости.

Да-а… К хорошему привыкаешь быстро. Как легко он себя чувствовал в дроне, будучи связанным в телепатическую сеть с Кубом. И как неуютно сейчас. Может всё это из-за того, что голова ещё не полностью восстановилась, после такого психического удара? Или из-за того, что в мозгу ощущается постоянное странное жжение, словно горит свежесодранный участок кожи на теле? Может этот, «содранный» участок сознания, и не даёт ему, как следует слиться с дроном сейчас? Может, следует подождать, пока он «заветрится»? Но вот, ждать-то как раз, было ещё более невыносимо.

И он, морщась, пошевелил руками и ногами, чтобы убедиться в их работоспособности, потрогал рукоятки мечей, проверил индикацию, и со вздохом подумал: — «Да-а, а всё-таки „лизард“ значительно круче моего старого дрона. В таком корпусе мне было бы легче с Базукой разбираться». И он вздохнул ещё раз, и потопал, не спеша, на улицу: — «И чего это он там куёт, интересно?»