Взгляд василиска - MAKC MAX

   - Ну? - Поторопил его Греч.

   - Парень этот, "ломщик" он ...?

   - Жив и здоров. Тебе надо что-то вскрыть?

   - Да, - подтвердил Реутов. - Зашифрованный файл.

   - Диктуй свой адрес, - сказал Греч. - Я пришлю тебе свой. Пришлешь файл, попробуем с ним что-нибудь сделать.

   - Спасибо.

   - Не за что. Диктуй.

   7.

   Через полчаса файл Каменца ушел к Гречу, а Вадим и Полина, наскоро перекусив, и сварив еще одну порцию кофе, сели читать документы из желтого конверта.

   - Бред какой-то! - Сказал Вадим, прочитав бумаги Рутберга.

   - Ну не скажи, - возразила Полина. - В этом бреду прослеживается определенная логика.

   - Логика прослеживается и у шизофреников, - кисло усмехнулся Вадим. - Просто это другая логика.

   - Обрати внимание на два обстоятельства. Первое, Уварову показалось странным, что Людов явно знал, куда надо ехать и кого искать. То есть, похоже, Людов узнал о твоем ранении еще ночью с семнадцатого на восемнадцатое. Откуда? От кого? И почему его интересовал именно ты? Он ведь, по словам Уварова явно спешил, нажимал на все рычаги и своего в конце концов добился: прибыл в госпиталь, когда ты был еще жив и успел забрать тебя в свой институт. И вот смотри, - она взяла со стола еще один документ из тех, что находились в конверте Рутберга. - Твой призыв в армию был инициирован распоряжением штаба Войскового Круга, а подполковник Беркутов, оформлявший это распоряжение, в июле шестьдесят второго года сообщил человеку Уварова, что, во-первых, сделано это было по личной просьбе самого Уварова, о чем тот совершенно не помнил, а, во-вторых, в шестьдесят первом году твое личное дело, хранившееся в Итильском окружном комиссариате, было затребовано все тем же Беркутовым, и опять же, якобы, по телефонному распоряжению Уварова, и переслано на адрес института медико-биологических исследований. И Людов тебя, похоже, знал лично. Во всяком случае, такое у Уварова возникло впечатление.

   Ну что ж, Реутов ведь и не сомневался, что Полина умная. Из многих слов - а речь шла, как ни крути, о двадцати страницах машинописного текста - она сумела выжать главное.

   - Ты права, - кивнул он, соглашаясь. - Логика в этом действительно прослеживается, но какая логика? Ты посмотри на все это беспристрастно! Это же триллер какой-то получается, а не история. Научная фантастика!

   - А то, что ты жив, это не фантастика? - Тихо спросила Полина, заглядывая ему в глаза. - И где твой шрам?

   - Н-да.

   - Нам бы еще отчет комиссии Ширван-Заде получить, - вздохнула Полина. - Как там твой знакомый, он сможет помочь?

   - Черт! - Сказал Реутов, неожиданно вспомнив про Комаровского. - Вот же балбес!

   - Что? - Не поняла Полина.

   - Сейчас! - Остановил ее Реутов, хватая со стола телефон и набирая номер. - Алексей?

   - Да! - Откликнулся Комаровский. - Это ты, Вадим? С тобой все в порядке?

   - Да, все в порядке, - Реутов даже не представлял, как мог забыть о встрече в Архиве. - Понимаешь, я тут запутался слегка и не смог сегодня придти.

   - Не страшно, - успокоил его Комаровский. - Приходи завтра. Но только учти, завтра последний срок. Мне держать это в кабинете не с руки.

   - О чем речь! - Обрадовался Реутов. - Завтра, как штык.

   - Ну тогда, до завтра.

   - Уф! - Вытер Вадим испарину со лба. - Представляешь, Поля, я про него просто забыл. А ведь он мне отчет достал!

   8.

   Полина заснула прямо за столом. Реутов на секунду отвлекся, проверяя в сети, добытые еще в Риге, данные на Каменца, потом взглянул на нее, чтобы поделиться очередным разочарованием, и увидел, что она спит, положив голову на сложенные на столе руки.

   "Укатали сивку ..." - Вадим взглянул на часы, было без четверти одиннадцать. - Детское время, в сущности ..."

   Он встал из-за стола, осторожно поднял Полину со стула и на руках отнес в спальню. Уложил в постель, укрыл одеялом и, вернувшись на кухню, где они с вечера устроили себе кабинет, скептически осмотрел заваленный бумагами и заставленный посудой стол. Спать не хотелось. Напротив, в крови ощущалась некоторая "хищная" бодрость. Вот так бы и рванул сейчас куда-нибудь, неизвестно куда, но обязательно в полную силу.

   "Занятно ... Как он сказал? Адаптировался?"

   Трудно сказать, что именно имел в виду Рутберг. Его слова можно было интерпретировать и так, и эдак, но слово это, "адаптироваться", всплыло сейчас в памяти, и, как вдруг подумалось Реутову, неслучайно. Было в этом что-то. Что-то такое, о чем он и сам вроде бы уже думал, но, судя по всему, не додумал.

   "Адаптировался", - повторил Реутов про себя, как бы пробуя слово на вкус, и, взяв со стола заварочный чайник, в два глотка выпил всю остававшуюся в нем заварку.

   Ароматная, чуть вяжущая, горечь наполнила рот, напомнив ему те времена, когда, отправляясь в поиск, он наполнял фляжку крепкой, почти чифирной консистенции, заваркой, сдобренной каким-нибудь алкоголем - что уж там и тогда удавалось добыть. Лучшими вариантами были, разумеется, коньяк и ром, но и чача, сливовица или арак тоже для такого дела годились.

   "Кашу маслом не испортишь", - Вадим выплюнул в раковину набившиеся в рот чаинки и, вернувшись к столу, взял в руки "письмо Людова".

   "... всему, должна проходить в несколько этапов, - писал таинственный Людов своему неизвестному адресату. - Однако следует иметь в виду, что характер процесса будет зависеть от множества привходящих обстоятельств, учесть большинство из которыхзаранее, не представляется возможным. Я бы рекомендовал ..."

   Черт его знает, что за обстоятельства помешали агенту контрразведки снять полную копию письма, но факт оставался фактом, текст, переданный Вадиму генералом Рутбергом, представлял собою серию отрывков, которые правильнее, наверное, было бы назвать обрывками. Возникало впечатление, что Людов писал инструкцию или описывал некий ожидаемый эффект эксперимента. Знать бы еще, что это был за эксперимент, но было очевидно, что Рутберг склонялся к мысли, что разговор в "письме" идет именно о Вадиме. Возможно, так все и обстояло, однако никакой уверенности в этом у Реутова не было.

   "... я бы назвал адаптацией, но, разумеется, характер протекающих при этом процессов свести единственно к адаптации в духе идей фон Манакова или Пиаже нельзя. Все гораздо сложнее ..."

   "Сложнее некуда", - Реутов вернул листок с текстом на стол, вытряхнул из пачки папиросу и, не торопясь, закурил.

   " ... неравномерная регенерация тканей не должна удивлять. Впрочем, как я полагаю, вопросы эстетики вряд ли озаботят тебя настолько, чтобы забивать этим голову. Поэтому позволю себе напомнить главное. Период адаптации занимает от трех до восемнадцати дней. Точнее, предсказать, как будет развиваться процесс, сейчас невозможно. Однако нельзя исключать и парадоксальной реакции организма на некоторые внешние факторы: аминоглюканы, например, эндогенные опиаты, или электромагнитное стимулирование. В этом варианте, можно ожидать и лавинообразного протекания процесса адаптации. Но я не стал бы полагать такой исход статистически значимым, хотя - подчеркиваю специально для тебя - теоретически он вполне возможен. В любом случае ... "

   "Галиматья! Или нет ... Зависит ..."

   И тут зазвонил телефон.

   - Да, - не называясь, сказал Реутов в трубку.

   - Привет! - Голос Давида звучал, как всегда ровно. Иди, знай, что у него сейчас на душе!

   - Привет! Вы как? - Осторожно ответил Вадим.

   - Так, сяк, - усмехнулся Казареев. - Ни шатко, ни валко.

   - Тебя, что на ридну мову пробило? - Поинтересовался Реутов, которого и всегда-то раздражал обмен бессмысленными "фольклорными" репликами вместо содержательного разговора.

   - В детство впадаю, - ответил Давид. - Но ты и сам можешь представить. Впечатлений море.

   - Рад за тебя, - усмехнулся Вадим, пытаясь представить, как бы реагировал он сам на посещение Хазарии, в которой не был ни разу с тех пор, как ушел на войну. - А как жена?

   - Она прекрасна, - явственно улыбнулся Давид.

   - Я знаю.

   - Ну тогда, ты меня понимаешь.

   - Она рядом?

   - Да.

   - Передавай привет!

   - Обязательно. А как у вас?

   - Тоже нормально.

   - И жена?

   - Она прекрасна, - ответил Реутов, решив ни в чем не уступать Давиду. - Но сейчас спит, а привет от тебя я передам ей утром.

   - Заметано, - как ни в чем, ни бывало, сказал Давид. - Не хотите к нам присоединиться?