Жизнь животных Том I Млекопитающие - Альфред Брэм

«Пока она была молода, — продолжает наблюдатель, — она охотно играла с людьми. Но позднее забава эта стала опасной, так как она без всякого умысла стала крепко впиваться своими острыми клыками в руку. Настоящей привязанности к своему воспитателю она никогда не обнаруживала, хотя и не делала зла. Но в черных глазах ее всегда замечалась жадность и свирепость. Когда она лежала, бывало, в своем гнезде, то часто слышалось ворчание, похожее на тихую барабанную дробь. Я никогда не замечал, чтобы она тявкала, как хорек, но, когда очень зла, она громко ворчала…»

Не все куницы, однако, так мало привязываются, к воспитателям. Фрауенфельд рассказывает: «Я видел куницу, которая, как собака, бежала за моим братом из Тулона в Вену через леса, на расстояние многих миль. В Вене эта куница устроила себе логовище в сарае, в углу которого скопила большую кучу голубиных и куриных перьев и остатков птиц, которых она загрызала во время своих ночных экскурсий. Утром она бежала из сарая во второй этаж дома, где жил мой брат, скребла дверь и ворчала, чтобы ее впустили. Затем ей давали кофе с молоком, который она очень любила, а после этого она весело играла с детьми и была очень довольна, если ей позволяли улечься у кого-нибудь на коленях и там растянуться».

«Другая куница, — пишет Гришов, — была так ручна, что я мог брать ее на руки и ласкать. Она подружилась с собакой-крысоловкой и весело играла с ней, носясь по комнатам, иногда сидя верхом на своем друге, как обезьяна. Иногда они немного ссорились; тогда куница удалялась в бочонок, где была ее постель, а собака становилась подле и ждала. Куница дулась, обыкновенно, не долго, скоро выходила из своего убежища, лукаво оглядывалась и ударяла собаку лапой по морде, что служило знаком примирения; после этого снова начиналась веселая возня».

Жившие у меня куницы отнеслись очень недружелюбно к хорьку, которого я посадил к ним, чтобы узнать, могут ли эти столь близко стоящие друг к другу животные жить между собой в согласии. Оказалось, что куницы, свыкнувшись с гостем, разом напали на того, и ему пришлось бы совсем плохо, если бы он не прибегнул к последнему средству, выпустив заряд вонючей жидкости. Куницы сразу оставили его, усиленно зафыркали и с тех пор уже не решались нападать.

Ради ценного меха за куницами ревностно охотятся посредством капканов и ловушек, куда кладутся лакомые для них блюда — хлеб, поджаренный в масле и меде, с луком и камфорой. Охотятся и по пороше, когда легко найти куницу по следу, причем зверек настолько смел, что бесстрашно смотрит на охотника, дозволяя несколько раз зарядить ружье; бывали случаи, что куницу убивали просто камнями, и она не двигалась с места до тех пор, пока сильный удар не валил ее с дерева.

Мех куницы по достоинству ближе всего подходит к соболю, но так упал в цене, что ценится не дороже 8-12 мар. (4–6 р.) за шкурку.

Каменная куница, или белодушка (Mustela foina), меньше ростом лесной; ноги у нее короче, голова длиннее, мех короче и окраска его светлее; на горле находится белое пятно. Длина тела — 70 см, из которых более трети приходится на хвост. Область распространения белодушки — Средняя Европа, Италия, Швеция, Россия до Урала, Крым, Кавказ, Западная Азия, затем Афганистан и Гималаи; селится предпочтительно по деревням и городам, составляя чистое наказание поселян, у которых она душит целые курятники. Образ жизни ее и нрав одинаков с лесной куницей.

В неволе белодушка, — а она легко приручается, — презабавный зверек; ни на минуту не остается она в покое, а постоянно прыгает, лазает, бегает по всем направлениям. Ловкость и быстроту движений этого животного трудно и описать. Одним белодушка неприятна — своим запахом, особенно сильным у самцов.

Охотиться на нее потруднее, чем на ее лесного собрата, так как белодушка крайне подозрительна и часто сумеет перехитрить и опытного охотника. Лучшие меха ее получаются, говорят, из Туркестана и Афганистана. Цена им — 8-10 марок.

На куниц больше всего похож драгоценный соболь (Mustela zibellina); только голова у него несколько длиннее, уши больше, а хвост короче; но главное отличие соболя составляет его темноцветная черноватая на спине, с дымчато-бурым подшерстком шубка, блестящая и мягкая, как шелк. Этот дар щедрой природы является для красивого зверька настоящим даром Пандоры: благодаря ему, ни одно животное из всего обширного класса млекопитающих не преследуется с таким упорством, ни одно не истребляется в столь широких размерах.

В прежнее время соболь водился на всем обширном пространстве сибирской тайги. Особенно леса отдаленной Камчатки кишмя-кишели соболями. Их шкурами инородцы уплачивали «ясак», или правительственную подать, в обмен за них приобретали у торговцев все необходимое для своего обихода. Еще не так далеки от нас те времена, когда камчадалы смеялись между собой над глупым казаком, менявшим нож на соболью шкурку, когда охотник за зиму без труда мог набить шестьдесят-восемьдесят штук драгоценного зверя, когда лучший соболиный мех стоил не дороже полтинника. Далеко не то мы видим теперь. Усердно истребляемый, соболь водится теперь только в самых глухих местах сибирской тайги; его шкурка ценится уж не в двугривенный, не в полтинник, а в несколько десятков, а иногда и сотен (2–3) рублей, на месте в Сибири; охота за соболем сделалась одной из труднейших.

Несмотря на то, и русские промышленники, и сибирские инородцы до сих пор продолжают усердно охотиться за драгоценным зверем. Каждую осень целые партии охотников двигаются в глубь тайги на санях, запряженных собаками. Добравшись до промысловой избы, расположенной обыкновенно в самой непроходимой глуши, промышленники останавливаются здесь и принимаются за дело. Соболя истребляют всеми средствами: стреляют из ружей, выслеживают в норах и ловят сетью, но чаще всего стараются поймать в капканы. Каждое утро охотники на лыжах отправляются из становища осматривать уже поставленные ловушки и ставить новые. Вот зоркие глаза охотника заметили, что в капкане бьется драгоценный зверек. Как стрела, летит он на своих лыжах и ударом дубинки кладет соболя на месте. Нередко, однако, при осмотре ловушки промышленник находит лишь несколько клочков соболиного меха: очевидно, хитрая лисица или жадная росомаха съели драгоценную добычу и таким образом лишили владельца капкана сорока, пятидесяти, даже шестидесяти рублей. Еще хуже, когда охотника, во время его объезда, застигнет страшная сибирская пурга, снежный ураган. Вместо добычи несчастный часто платится жизнью. Но надежда на прибыль сильнее всех опасностей, и на смену погибшему являются новые смельчаки в заповедную чащу дикой тайги…

Нам остается сказать несколько слов о характере и образе жизни соболя. Подобно всей своей родне, соболь — животное плотоядное и в высшей степени хищное. Он нападает на всех животных, с которыми может справиться, особенно на белок и зайцев. По характеру он, подобно кунице, горностаю и ласке, храбр, хитер, жесток и дик. Приручить соболя в высшей степени трудно. Едва ли не единственный пример в этом отношении представляет соболь, живший одно время в Тобольске, в архиерейском доме, — животное настолько ручное, что его можно было свободно пускать гулять по городу.

На северо-востоке и дальнем севере Америки соболя заменяет сосновая куница, или американский соболь (Mustela americana), у которого туловище — 45 см длины, а хвост — 15. Окраска его тела более или менее равномерно бурая, пятно на груди желтое, а голова и уши серые или белые. Волосы грубее соболиного. Лучшие животные встречаются по берегам Гудзонова залива. Цена за шкурку доходит до 80 мар. (40 р.).

Там же, на севере Америки, водится и пекан, куница рыболов (Mustela pennanti), большое, «лисицеподобное животное», с туловищем в 60 см и хвостом 30–35. Мех его, состоящий из густо насаженных, блестящих осей и длинного, мягкого подшерстка, — темной, даже черной окраски. Обычным жильем ему служат ямы по берегу рек, а пищей — млекопитающие, которые держатся вблизи воды. В Германии шкурки его известны под именем «виргинского хорька». Цена — 60–80 марок. Последний из видов рода Mustela — харза тунгузов и анга-прао малайцев (М. flavigula), достигает 60 см длины, а хвост ее — до 40. Окраска черно-бурая; шея и горло — ярко-желтые; область над гортанью и подбородок белые; живет на Гималаях, не выше 2500 м, в Приамурской области, в Бирме, на Малакке и Суматре; она преследует и крупных животных, напр., косулю и кабаргу, а осенью усиленно охотится за белками.

К роду хорьков (Putorius или Foetorius) относятся животные с сильно суженной спереди головой, с заостренным рылом, короткими, заостренными, трехгранными ушами, тонким, длинным туловищем на коротких ногах с длинными пальцами и круглым волосатым хвостом; зубов — 34. Из них так называемый плотоядный очень велик в обеих челюстях, а втрое больше широкий, чем длинный, бугорчатый зуб бросается в глаза своим поперечным положением. Почти все живут в норах или строениях, отличаются хищническими наклонностями, но в то же время приносят человеку немало пользы истреблением вредных грызунов и змей.