Неправильная невеста - Татьяна Алюшина

– Беги, – улыбнулся он.

Сегодня моцион на свежем воздухе отменился – дождь лил проливной, сплошной стеной, и даже под навесом было мокро и зябко. Алексей остался дома после занятий с Василием Силантьевичем. Тренировался усиленно, читал, возился с дочкой. И занимался любовью с женой под мерный шум дождя за окном, из которого открывался потрясающий вид на лес, и они смотрели туда, молча прижавшись друг к другу, остывая после горячего соединения, и чувствовали настоящее тихое умиротворение.

Ярый вспомнил об этих минутах, проведенных вместе, глядя в окно, и тихо улыбался. И качал удивленно головой, подумав: все-таки человеческий разум, сознание, подсознание – странная, непознанная субстанция! Что только не придумывают себе люди и каких только «монстров» не сотворяют своими мыслями! Ведь переклинило вот его на том страхе за Алису и ребенка и на самом процессе родов так, что мучил и ее и себя, лишая их обоих такой великой радости и неотъемлемой составной части жизни. Да и вот с ногами тоже непонятно, что в голове у него произошло… И он вспомнил их сегодняшний разговор с Алисой, когда они лежали обнявшись и приходили в себя после обалденного оргазма.

– Я теперь понял то, что ты хотела мне объяснить тогда на Гоа про дом, – поглаживая жену по спине, глядя задумчиво в окно, прошептал Ярый. – Помнишь, ты сказала, что для тебя это не место проживания, а состояние души.

– Так и есть, – подтвердила тихо Алиса.

– У меня так же, – поделился он сокровенным. – Я раньше не осознавал, а теперь понял, уловил это ощущение дома, о котором ты говорила, надежного якоря: это там, где находится моя любовь – ты, дети, Ковчег наш и даже «Комсостав» и моя страна. Все в комплекте.

В соседней комнате вдруг захныкала Лялька, и Алексей тут же напрягся и прислушался к голоску малышки, становившемуся все более обиженным и требовательным.

– Тихо, Лялечка, тихо! – прокричал он. – Мама скоро придет!

Но ребенок заходился все более серьезным рыданием, и отцовское сердце Красноярцева надрывалось, слушая этот несчастный плач дочери.

Он решил, что надо, чтобы девочка услышала его голос, и торопливо принялся спускаться с кровати: сел, перенес ноги по очереди, опустив на пол, и, помогая себе руками, спустился и сам, развернулся спиной вперед и, опираясь на руки за спиной, подтягивая тело, быстро прополз через комнату. Перенес себя через порог, преодолел расстояние до кроватки малышки, которая заходилась уже истерическим ревом.

– Лялечка! – позвал Алексей. – Девочка моя маленькая! Ну, тише, тише, сейчас мама придет! Ты ж мое солнышко… – все говорил и говорил он, успокаивая малышку, просунув руку через прутья кроватки, похлопывая ее по животику и поглаживая по головке.

Услышав родной голос и почувствовав его руку, ребенок чуть затих, понимая, что сейчас ее возьмут на руки, покачают, решат все ее проблемы и все сразу станет хорошо. Но голос все звучал, а вытаскивать ее из кроватки никто не торопился, и девочка зашлась в новом приступе плача, еще более жалобном, чем раньше.

– Твою ж мать! – выругался сквозь зубы Красноярцев.

Он осмотрелся в поисках чего-то, при помощи которого можно было бы подтянуться до края кроватки, стоявшей у стены. Но, кроме большого сундука, ничего не обнаружилось – ни стула, ни табуретки, которые он смог бы дотолкать до кроватки. Как так вышло?

А у Ляльки начиналась типичная истерика, она уже захлебывалась плачем, еще более горьким оттого, что видела и чувствовала рядом отца, никак не желавшего взять ее на ручки.

– Да что б вас!.. Мать твою вообще отшлепаю! – пообещал он дочери. – Куда ее понесло?! Не могла ребенка с собой взять?!

Красноярцев от отчаяния и невозможности что-то предпринять подполз к стене, у которой стояла кроватка, уперся в нее спиной, подтянул по очереди ноги, согнув их в коленях, и, опершись сзади руками на первое бревно, попробовал приподняться…

Лялька орала уже совершенно истерически, как от беды страшной…

…Перенеся весь вес на руки, Ярому легко удалось приподняться, он переместил руки одну за другой на следующее бревно и приподнялся еще выше… и встал на ноги, прислонившись спиной к стене.

Лялечка уже задыхалась от плача…

…Красноярцев посмотрел на нее и принялся снова уговаривать дочь:

– Ну все, все, маленькая! Ну не плачь, папа с тобой, я здесь, рядом!

Малышка резко замолчала, повернула головку на его голос, посмотрела на папу и икнула. Смотрела и ждала, что вот сейчас он уже точно возьмет ее на руки и все в ее мире сразу же наладится и станет правильно. Но отчего-то папа не торопился ее спасать, и личико ребенка снова исказилось от обиды и горя детского. Девочка заново зашлась слезами.

– Ах ты ж! – сатанел Красноярцев от собственного бессилия.

Ему требовалось сделать всего два-три шага, чтобы протянуть руку, дотронуться до дочери и попытаться ее успокоить.

Всего три шага!!

Пропасть, в которую он летел безвозвратно, сорвавшись со скалы…

Он оттолкнулся от стены и, держась рукой за край кроватки, перенес одну ногу вперед, поставил и подтянул к ней вторую ногу – первый шаг!!

Лялька смотрела на него и обиженно заходилась в плаче…

…Ярый, сцепив зубы, перенес ногу вперед, поставил, подтянул к ней вторую – второй шаг!! И еще раз – ногу вперед, за ней вторую – третий шаг!!!

Навалился грудью на бортик детской кроватки, вытер слезки доченьки и начал похлопывать ее тихонько по животику и гладить по головке другой рукой, безостановочно уговаривая и успокаивая.

– Не плачь, не плачь, мое солнышко, моя Лялечка маленькая. Ты ж моя девочка, моя доченька, папа с тобой. Вот видишь, папа здесь, пришел к тебе… – и уговаривал, уговаривал.

И Лялечка потихоньку затихла, внимательно слушая его и глядя на отца своими глазенками, продолжая лишь судорожно, обиженно всхлипывать, а он все говорил и говорил ей что-то ласковое и гладил, гладил по головке, похлопывал осторожно и нежно по животику…

Вот так их и застала Алиса и замерла в дверях, боясь пошевелиться и спугнуть то, что увидела, – СТОЯВШЕГО на ногах Алексея, успокаивающего дочь!

– Леша-а-а, – не выдержала она, протянув восторженно. – Ты встал на ноги!!

– Лиска! – возмутился Красноярцев суровым голосом, не отвлекаясь от своего занятия. – Где тебя носит! Лялька тут плачем изошлась вся, могла от истерики заболеть, надорваться!! Ты почему ребенка бросила?!

– Леша!! – не обращая внимания на его суровый выговор, восторженно повторила Алиса. – Ты встал на ноги!!

– Пришлось, – проворчал недовольно Ярый.

Алиса бросилась обнимать его, прижалась крепко и принялась покрывать его лицо беспорядочными поцелуями, перемежая их какими-то бессвязными словами.