Ответный уход - Сергей Вольнов

Неважно это, как зовут; главное, ЧЕМ ЗАНЯТ/А.

– В дороге не прощаются – свидимся. В следующей жизни – точно, – прошептал/а он/а. Голова приподнялась, потянула за собой туловище. Тело сложилось пополам, подняв верхнюю половину над почвой. Развороченная грудь и выжженный живот стремительно восстанавливали форму: грудь – выпуклую, живот – плоскую. Эти такие разнящиеся ФОРМЫ так нравились любимому человеку…

ОНА ещё раз посмотрела в ту сторону, куда отправился Защитник, наделённый ею силой в достаточной мере, чтобы справиться самостоятельно. Она любила его, как любила всех до единого, до единой. Тех, кто были раньше. Мужчин, женщин… Мужское и женское начала, присутствующие в естестве каждого земного человека, разнятся лишь пропорциями (телесные признаки на самом деле лишь вторичны и третичны). В ней/нём начала присутствовали в идеальном равенстве. Для исполнения миссии он/а использовал/а ВЕСЬ арсенал, имеющийся в распоряжении человечества.

Но в этот миг, провожая тоскливым взглядом любимого Мужчину, она хотела побыть Женщиной. Каждый раз после эпизодического слияния с очередной Половиной, необходимого для акта передачи очередного варианта оружия защиты, ему/ей хотелось запечатлеться на некоторое время в телесном воплощении начала, противоположного ушедшему или ушедшей на Войну с внешним врагом…

Она поднялась но ноги и выпрямилась во весь небольшой росточек этого очень гармонично сложенного, но невеликого размерами тела. Огладила безволосую макушку, кожи которой совсем недавно касались ЕГО любящие ладони… И, неожиданно для себя, выхватила из памяти частицу общего духовного сокровища человечества, которое нынешние сородичи называли Наследием Предков.

Сын Земли. Битый. Светлый. Повенчанный.До мурашек, как на свет – из острога!Я поверила в то, что женщиныМогут рожать от Бога.

Это ёмкое стихотворение написала более десяти тысяч лет назад гениальная Ирина Ухова, и посвящено оно было не менее гениальному Борису Пастернаку, её светочу в поэзии и в жизни. Их разделяла непреодолимая река Хронос, пять лет течения, отделявшие год его смерти от года её рождения…

Улетевшего на войну императора от НЕЁ отныне будет отделять непреодолимый океан пространства. До следующей НУЖДЫ он/а с Земли – ни ногой. А вернётся ли он – неизвестно. Никогда не известно, вернутся ли ОНИ с войны… Иногда возвращаются, и до их естественной кончины он/а имеет возможность продолжать любить… по возможности, если выдержит, любить на расстоянии, не показываясь в поле зрения, чтобы не породить очередной миф о воскрешении из мёртвых…

С Иваном она не встретится никогда. ТОЧНО. Его место там, в космосе, среди звёзд, только там он может сделать всё, что может для спасения человечества. Родины.

… я не хочуПобеды любой ценой.Я никому не хочуСтавить ногу на грудь.Я хотел бы остаться с тобой,Просто остаться с тобой.Но высокая в небе звездаЗовёт меня в путь…[10]

Она отвернулась от неба и отправилась прибираться В ДОМЕ. Необходимо утилизировать мясо, в которое превратилась Чужая. Он/а использовал/а кэйтианку в качестве приглашённой исполнительницы, чтобы та его/её «смертельно ранила». Любимые должны уходить на войну в абсолютной уверенности, что ОСТАВАТЬСЯ невозможно. Переполненные священной ненавистью к врагу. На этапе активных боевых действий именно энергия ненависти придаёт больше всего сил. Время Мстить! Время Любить ДЛЯ НИХ наступает после войны…

Для него/неё ПОСЛЕ не наступит никогда. Его/её война не окончится, пока он/а жив/а и пока Земля ЕСТЬ. Поэтому он/а любит ВО ВРЕМЯ войны. Любовь – его/её оружие и боезапас. Ненавидеть он/а не может. Поэтому и вынужден/а каждый раз разыскивать ДРУГУЮ ПОЛОВИНУ. И каждый раз расплачиваться кусочком души…

ТАКИХ В МИРЕ БОЛЬШЕ НЕТ.

Никого. Только иногда, на мгновеньице крохотной жизни обычного человека, у него/неё возникает быстротечное ощущение…

Как сейчас.

ПЛЮС ОДИН.

Герой

ВРЕМЯ и ТОЧКИ

[тридцать первое декабря; постимперская Сеть Миров]

Мир Жаокумпа-Джа был больше известен в Сети, как планета Чиккавилья V. Её светило было одной из звёзд скопления Дакфанг, входящего в качестве щупальца в более крупное скопление Медузы. Здесь с незапамятных времён обосновались переселенцы-латинос, выходцы с земного континента Южная Америка. Они и сейчас составляли примерно четыре пятых населения. Этого было более чем достаточно для того, чтобы они надеялись на уход из Сети Миров. Верили, что их не бросят… Разве может Спасение, принявшее облик женского силуэта в чёрном скафандре, пройти мимо такого лакомого куска?!

МКБ уже давно сделало главный вывод: исчезают лишь те миры, где обитает достаточно много эрсеров. Подразделения Звёздного Патруля, базирующиеся в окрестностях подобных миров, давно перешли на режим военного положения, предельно усилили бдительность и увеличили плотность маршрутов патрулирования. Совет Организации всё ещё не покидала надежда схватить главную ФИГУРАНТКУ…

Эта планета не вращалась вокруг собственной оси, она была всегда повёрнута к светилу одной и той же стороной, на которой царил вечный день. На противоположной стороне господствовала тьма. Белая Чиккавилья неспешно и величаво роняла свой, рассеянный по весям свет, выхватывая из космической мглы диск планеты, на синевато-зелёном теле которой проступали вздутые жилы-контуры материков.

…Он очнулся от затянувшегося созерцания мира, чем-то напомнившей родную Землю. Каким по счёту за сегодняшний день был этот бросок сквозь внемер? Сколько их ещё предстоит? Сначала он просто уходил от возможного преследования. Потом запутывал следы. Потом боролся со своим горем, стараясь не вспоминать Ирý и от этого вспоминая её всё чаще и чаще. Он знал, что теперь она навсегда обосновалась в нём, и в прямом, и в переносном смысле. Вот только никак не мог решиться трансформироваться в её облик, использовать ЕЁ матрицу, чтобы познать всё, что она ему не досказала и, тем более то, что не собиралась говорить вовсе. Этой недоговорённости он боялся как огня.

Но деваться было некуда. Зачем же он тогда забирал жизнь любимой…

Прокадываясь в эту точку, он наконец решился, будто отчаянно бросился одновременно в две абсолютно несовместимые крайности – неосязаемо-рыхлое «ничто-нигде-никак» внемера и пьянящую погибель убитой им вселенной по имени Ирá…

Иван посмотрел в зеркало, огладив рукой голову, при этом автоматически положил другую руку на пульт, чтобы отдать команду звездолёту идти на сближение с планетой…

Из зеркала на него смотрело… до нестерпимой боли… до нервной дрожи… знакомое лицо…

Миловидная невысокая женщина со скуластым лицом, повторив его жесты, устало провела ладонью по голове, начисто лишённой растительности. Огладила, снимая излишнее напряжение. В её раскосых глазах, похоже, навсегда обосновалась зримая грусть. Глядя на него, она пробежала пальцами по сенсорной плите пульта управления.

По его телу пробежала крупная дрожь…(Внутри у неё все бурлило)…

Он расширил глаза… (Её взгляд вспыхнул)…

ОН, будучи сейчас ЕЮ… чувствовал себя СОБОЙ, но, устремляя К НЕЙ свои мысли… знал и как ОН думает, и как ОНА их воспринимает… казалось, ОН изнутри смотрел наружу… на НЕЁ… и всё ещё не мог осознать, что это и есть ОН сам… и есть ОНА… всегда будет…

Внутри него скрутились в жгут ДВОЕ. Один плюс одна!!!

…Это напоминало созерцание водной глади на том земном, далёком теперь, Ржавом Озере, незадолго до сражения с лабианцами. Он помнил эти ощущения так явственно, как будто пережил их только что… Сначала взгляд, растерявшись от перспектив огромного пространства, метался, скользил по поверхности. Сначала различались лишь отражающиеся облака да рябь мелких волн. Потом, набегавшись, взгляд попытался проникнуть в толщу воды, но выхватывал только плавающие листья и редких рыбёшек, проблёскивающих на этом фоне. Зато далее, умиротворённый притихший взгляд, словно разбухнув от избытка влаги, начал тонуть, постепенно оседая на дно. И вот тут-то случилось непонятное – дно неожиданно начало всплывать! Проступать сквозь толщу воды…

Детали рельефа.

Коряга в скользком одеянии тины.

Причудливый камень.

Дно стремилось на поверхность, словно стало легче воды. С каждой секундой множилось количество отчётливо различимых особенностей… Вода исчезла или намного сократила свою толщу, или же вправду, – дно всплывало!..

Сейчас ОН ощущал нечто подобное. Ежеминутно. Ежесекундно. В нём всплывала по крупицам какая-то новая информация, разбросанная по дну памяти. Новые факты из собственной жизни, рассмотренные или увиденные кем-то со стороны. Или же им самим, но только в другом ракурсе? Всплывали новые объяснения этих, якобы давно прожитых, фактов… И это НОВОЕ ЗНАНИЕ одновременно исполняло множество противоположных задач: ставило всё по полочкам, поражало, восхищало, угнетало, перерождало его изнутри. С каждой новой крупицей он становился чуточку другим, и в то же время всё больше и больше становился самим собой… Собой сегодняшним…