Белый ниндзя - Эрик Ластбадер

Томи встала с пола, поднялась на цыпочки.

— Здесь нет ржавчины.

— Да. И это единственное место на трубе, где ее нет. — Томи повернулась к нему. — Ну и что это значит? — Боюсь, я узнаю все больше и больше подробностей об этом убийце. Я уже и так знаю его лучше, чем мне бы того хотелось.

— Что вы имеете в виду?

— Я сопоставил смерти д-ра Ханами и Марико, — сказал Нанги. — Помните записку, найденную во рту несчастной девушки? «Это могла бы быть твоя жена». Да. Я сделал предположение, что это было предостережением. Теперь я уверен, что оно предназначалось для д-ра Ханами. Тандзян угрожал расправиться с его женой. — Вы хотите сказать, что тандзян, который напал на меня и мистера Линнера в кабинете д-ра Ханами, был тем же человеком, который убил Марико? — Истязал, насиловал и убил, если воспользоваться вашими словами, — подтвердил Нанги. — Да, именно это я и хочу сказать.

— Но как вы это можете знать? — Вот что подсказало мне, — ответил Нанги, указывая на единственное чистое место на горизонтальной трубе. — Здесь была привязана веревка, из-под которой сыпалась ржавчина. — Томи вспомнила место в акте судебно-медицинской экспертизы, где говорилось, что на теле жертвы были обнаружены хлопья ржавчины. — Дорокудзай привязал эту веревку для того, чтобы, как выражается молодежь, словить кайф от самоасфиксии во время полового акта.

— Самоасфиксия невозможна, — усомнилась Томи. — В критический момент автономная нервная система включится, давление петли ослабеет, и человек будет продолжать дышать.

— Все это так, — возразил Нанги. — Но прежде чем это случится, в легких скопится достаточно углекислого газа, чтобы подвести его достаточно близко к смертельной черте. А этого ему только и нужно, чтобы произошел оргазм. — Как все это отвратительно!

— Это — часть его философии. Он регулярно этим занимается — не только во время полового акта — и это такой же краеугольный камень Тао-Тао, как айки-тайдзо в вашем айкидо. Это один из способов, которым тандзяны окунаются в божественную Пустоту.

Томи почти не слышала, что говорит Нанги. Что-то замкнулось в ее мозгу. Она попыталась определить место искрящих проводков, но ощущение ускользало.

Нанги, внимательно наблюдавший за выражением ее лица, хотел спросить, о чем она думает, но затем решил подождать с вопросами.

Тут раздался стук в дверь. Томи открыла ее, и они увидели владельца кабаре «Шелковый путь». Он стоял в тусклом свете коридора, по которому сновали туда-сюда разные люди.

— Снова у нас, сержант? Какая приятная неожиданность! Я думал, что дело уже давно закрыто, — сказал он, кланяясь с преувеличенной почтительностью. — Могу быть чем-нибудь полезен?

Томи отступила, жестом пригласив его войти. Хозяин оглядел комнату, как будто мысленно проверяя наличие реквизита, чтобы удостовериться, что они ничего здесь не прикарманили. Это был худой, пронырливый субъект с мерзким запахом изо рта и подобострастными манерами.

Томи с первого взгляда невзлюбила его, и ничто в их дальнейших взаимоотношениях не изменило ее мнения о нем. И вот теперь, глядя на его угодливую физиономию, что-то в ее мозгу опять щелкнуло, и она почувствовала, что от нее преднамеренно скрывают какую-то важную информацию. Сейчас присутствие Нанги могло помочь ей установить, что именно.

— Я бы хотела задать вам несколько вопросов, — сказала Томи.

— Опять? — хорек потирал руки, будто мыл их под краном. — Рад бы помочь, но по прошествии столь длительного времени вряд ли можно надеяться найти нечто новое.

— Это Тандзан Нанги, — представила она, не обращая внимания на его замечания. — Он профессор психологии кафедры криминалистики в Токийском университете. Он изучал дело Марико и имеет свою теорию на этот счет. Но некоторые вещи ему неясны.

Она подождала, пока, масленые глазки хозяина вернутся к ней после беглого осмотра Нанги.

— Как долго вы являетесь управляющим этого заведения?

— Шесть лет, — ответил хорек. — Но вам это уже известно, сержант.

— Но профессору — нет, — отрезала она. — И ровно столько же времени вы являетесь его владельцем?

— Нет. Я купил права на него семнадцать месяцев назад. Но вы уже зна...

— Где вы взяли средства для покупки кабаре? — Но это ведь настоящая рухлядь, сержант, — руки хорька опять начали делать моющие движения. — Взял ссуду в местном банке, добавил свои сбережения, ну и...

— Сколько времени у вас проработала танцовщица Марико?

— Почти три года, — ответил хорек, обращаясь теперь к «профессору». — Она была добросовестным работником. Публика любила ее. Она ни разу не опоздала на представление, никогда ни на что не жаловалась. Моя собственная дочь за неделю мне причиняет куда больше неприятностей, чем Марико за все время своей работы у меня.

В этом кубике из железобетона, в котором было куда менее просторно, чем в ином гробе, делаемом по спецзаказу для какого-нибудь нувориша, наступила тишина. Только доносящиеся извне звуки электронной музыки, похожей на усиленное микрофонами пульсирование злобного сердца, напоминали о том, где они находятся.

Когда Томи уже не могла более терпеть это неловкое молчание, наполнившее комнату, как духи предков, она бросила хорьку:

— Вот, пожалуй, и все, что мы хотели у вас спросить.

Хорек, казалось, удивился:

— Я думал — я хочу сказать, я надеялся — узнать, получит ли подтверждение теория профессора. Все-таки Марико работала здесь. Они для меня все как родные.

У Томи было дикое желание плюнуть ему в физиономию.

— Мы вас вызовем, если появится надобность.

Когда они остались одни. Нанги спросил:

— Что это вы затеяли? — Не знаю, — призналась Томи. — Выстрел наугад, возможно. Вы побудьте здесь. Может, еще что-нибудь интересное попадется на глаза. А я посмотрю, чем этот хорек сейчас занимается. Что-то в его? лице показалось мне подозрительным, когда он посмотрел на вас.

— Вы его хорошо проверили? — спросил Нанги. — В нашем компьютере информации о нем я не нашла. Но он скользкий тип. Сейчас мне пришло в голову устроить ему проверку на вшивость. Методика простая, грубая, но может сработать.

Она выскользнула из комнаты и быстро прошла по коридору вниз. Она уже знала все входы и, выходы не хуже работающих здесь девушек.

Дойдя до двери управляющего, она прильнула к нему ухом, но из-за грохота ударника на сцене ничего не было слышно.

Она нажала ручку, но дверь оказалась закрытой. Однако при помощи нехитрого приспособления ей удалось открыть, ее.

Томи сделала глубокий вдох, потом резким ударом плеча распахнула дверь. Хорек, конечно, висел на телефоне. Увидев ее, он задергался, вытаращив глаза, и этой секундной заминки оказалось достаточно, чтобы она успела перемахнуть через заваленный бумагами стол и вырвать у него из рук трубку, прежде чем он успел бросить ее на рычаг.

— Кому ты звонил? — прошипела Томи. Хорек ничего не ответил. Его лицо было бледным, как полотно. Томи прижала его стулом к столу. — Алло? — сказала она в трубку, но ей никто не ответил. Она немедленно позвонила в телефонную компанию и, сообщив свое имя, звание и номер удостоверения, объяснила им, какого рода помощь ей нужна.

Через пять минут ей сообщили с коммутатора, что телефона с абонентным номером, который она им сообщила, только что звонили в полицию города Токио.

Томи была так ошарашена, что не знала, что сказать. Оператор окликнул ее:

— Алло, сержант, вы меня поняли?

— Да, — ответила Томи внезапно охрипшим голосом, — скажите мне номер телефона, куда звонили.

— Это можно, — откликнулся оператор и сообщил ей номер ее собственного рабочего телефона. Отдел по расследованию убийств.

Все еще не придя в себя. Томи поблагодарила оператора и положила трубку. Она пыталась собраться с мыслями и проанализировать ситуацию. Хорек забеспокоился, как только она появилась в его заведении. А когда она представила Нанги как нового игрока в ее команде, он совсем запаниковал. Она вспомнила фразу, сказанную им ненароком: Я ДУМАЛ, ЧТО ДЕЛО УЖЕ ДАВНО ЗАКРЫТО. Как он мог об этом знать, если не находился в контакте с полицией сам?

Томи посмотрела на хорька тяжелым взглядом:

— Кому ты звонил?

— Моей маме.

— Она работает в полиции?

— Да. Она уборщица. Моет у вас в полиции, отхожие места. — Мучительно долгое мгновение Томи не шевелилась. Потом молниеносным движением схватила хорька за обшлага костюма и приперла спиной к шкафу, стоящему у стены. В дверце задребезжали стекла.

Приблизила свое лицо вплотную к его лицу, так, что он заморгал, не в состоянии сфокусировать зрение.

— Ты мне все скажешь как на духу, — прошептала она, — или не выйдешь из, этой комнаты.

— На пушку берешь, сержант? — Она с силой ударила хозяина о дверцу шкафа, так, что он вскрикнул. Стекло разлетелось вдребезги, и кровь показалась у него на рубашке.