Крылья Тура - Олег Языков

– Това-а-а-рищ майор! Может, вечером? Для всех? А то ведь у меня язык отвалиться по десять раз все рассказывать!

– Всем – да, отвалится! А мне – командиру – нет! Давай, садись. Рассказывай!

Ну что тут поделаешь? Пришлось сесть и рассказать.

Лезть к ребятам во время боевой работы я не стал. Лучше – вечером, спокойно и не торопясь, посидим за ужином, поговорим, да и выпьем глоток-другой.

А сейчас у меня была просьба к командиру полка… Однако, как оказалось, и у него была встречная просьба…

– Виктор, ты тут меня не выручишь? Взял бы истребитель, смотался бы к соседям. Вот пакет им бы забросил, а? А то мне и послать некого, отрывать от дела придется…

Эх, как не вовремя!

– А куда слетать-то? Я тоже вас попросить хотел…

– Слетать-то? А вот к девчатам-ночникам бы и слетал?

Есть! К ночникам! А что это у майора глаз такой хитрый?

– Лутошкина! Ефрейтор Лутошкина! – заорал майор Россохватский. Да-а, интеркома здесь еще не придумали. Обходятся просто – если напрячься, то не только до ефрейтора Лутошкиной можно докричаться, в Москву суточную сводку передать можно!

Дверь приоткрылась, и в дверную щель влезла рыжая прическа с двумя веселыми глазами под выщипанными в дугу бровями.

– Я, товарищ майор!

– Вижу, что «я»! Ты пакет-то подготовила?

– Так точно! Подготовила!

– Ну так передай его капитану. Он и слетает к соседям. Заодно, Витя, и пообедаешь там. Девчата гостеприимные, обязательно тебя покормят.

– Ефрейтор Лутошкина! Звони соседям – летит, мол…

– Есть звонить соседям, товарищ майор!

Что-то мне эта сцена подозрительно напоминает… А напоминает она мне репетицию второго состава актеров Театра юного зрителя! Ну-ну, товарищ майор! Не Станиславский я, говорить «Не верю!» – я не собираюсь! Наоборот – верю! Верю и ценю вашу заботу о людях.

– Ефрейтор Лутошкина! Давай пакет, ефрейтор.

Оставив сидор с вещами прямо в штабе, я схватил пакет и, позвонив на стоянку, чтобы мне подготовили самолет, выскочил на воздух. Как раз и машина свободная была под рукой.

– Давай! На стоянку первой эскадрильи подбрось!

К самолету я подъехал одновременно с подошедшим техником, который тащил летный шлем и парашют.

– Витя! Привет! Поздравляю тебя со звездой Героя!

– Тоха! Спасибо! Ну, как ты тут? Давай – помогай мне нацепить этот мешок…

Накоротке перекинулись несколькими фразами, и я вновь в кабине своего истребителя.

Ну, здравствуй, Дедушка! Я взволнованно провел рукой по приборной доске, покачал ручку управления, погладил рычаг оборотов мотора. Самолет отозвался теплом нагретой солнцем кабины, знакомым запахом бензина и сгоревшего пороха.

– К запуску!

– Есть к запуску!

Так, сжатый воздух, чуть качнуть топлива, кнопка запуска… Пошел… Мотор чихнул клубами дыма, воздушный винт судорожно провернулся, еще раз, снова – «Апчхи-и!». Толчок, самолет вздрогнул и затрясся. Мотор заревел и вышел на нужные обороты. Погоняв его с минуту на разных режимах, я махнул рукой: «Колодки убрать!» Короткая рулежка, разрешительный взмах флажками выпускающего, разбег – и я в воздухе…

Лететь до соседей было всего ничего – километров пятнадцать. Аэродромчик у них был небольшой, тихий такой. Знать не будешь – никогда не найдешь. Они ведь что придумали? Работают-то девчата в основном по ночам, так вот, чтобы немцы им днем спать не мешали, они так маскировали самолеты, что в двух шагах пройдешь, а стрекоталки их и не увидишь. Да еще на взлетной полосе придумали устанавливать срубленные молодые деревца в специально выкопанные лунки. Раз – и нету взлетной полосы! А есть лесополоса! Вот мастерицы камуфляжа! Что и говорить – молодцы девчата!

Меня ждали, майор ведь приказал позвонить, и деревца успели убрать. Впрочем, только я сел, их выставили обратно. Дисциплина и скрытность, а как же!

– Девчата, куда идти? Пакет вот мне велели передать!

– Сейчас, товарищ капитан! Во-о-н, к вам старший лейтенант уже бежит. Она и проводит.

Бежала ко мне царевна-лебедь…

– Ну, здравствуй, Катюша! Здравствуй, моя радость!

– Здравствуйте, товарищ капитан!

– Катя, да ты что? – Я немного обалдел. – Ты что? Не рада?

– А чему мне радоваться, товарищ капитан? Почти месяц ни привета, ни ответа…

– Катя, побойся бога! Я же в Москве, в командировке был. Тебе что, не передали, что ли, ребята? Ну, я их…

– Не сердись, Витя. Сказали мне твои ребята… А я вот подумала – а что же ты сам мне не сказал?

– Да я не хотел тебе на глаза попадаться… Со своим глазом-то подбитым. Вот такая опухоль была. Вылитый Карабас-Барабас!

– Эх, Витя-Витя! Здоровый вымахал, а дурной! Не испугал бы меня твой глаз… А вот то, что избегал ты меня…

– Катя!

– Ну что – Катя… Ладно. Что прилетел-то?

– Да вот, пакет…

– Пакет? А ты вскрой его, Витя…

Я недоумевая посмотрел на пакет, на Катю, снова на пакет. Потом подцепил пальцем уголок пакета и дернул. В нем лежала тщательно разглаженная и уложенная дивизионная газета…

– Катя, ну – прости меня, Катя! – Я бросил злополучный пакет на крыло, шагнул вперед, обнял и поцеловал девушку в приоткрытые, ждущие губы. – Я люблю тебя, Катя! Прости…

В общем – получил я прощение… А потом и поцелуй… И как это женщины так могут устраивать, что как бы мы, мужики, не поступили, а все равно остаемся виноватыми? Вот летучее племя! Я, конечно, имею в виду, что все женщины – ангелы! Как минимум – феи… А вы что подумали? О метле вспомнили? Кх-м-м, да… Тоже – летают ведь… Да как бы и не большинство, если разобраться… Но – т-с-с! Об этом – молчок!

Сменившая гнев на милость царевна-лебедь незаметно забрала пакет, а потом повела меня обедать… Обед под ее пристальным взглядом не шел. Абсолютно. Потом поем. А сейчас надо чаровать и голубить…

– Царевна, а вот посмотри… Нравится?

– Что это, Виктор? Это мне? А зачем?

Вот, прости меня, Отец воинов, – бабы! То – «не любишь!», то – зачем это? Как зачем? Чтобы понравиться тебе, вот зачем! Чтобы заохала ты, чтобы глазки засверкали… Хотя – да… Это я здорово промахнулся. Лет этак на шестьдесят. Другие здесь пока девушки, не те, которых я знал в молодости. Те, считай, скромницы были, а эти… эти вообще – монашки… Ни косметики у них нет, ни белья красивого, ни цацек всяких… Нет, конечно, старший лейтенант Лебедева хорошую косметику, красивое белье и бижутерию, наверное, уважает. Или так думает. Да вот беда – нету ни того, ни другого, ни третьего!

А я сразу расстарался – бриллиантовую каплю ей притащил…

С этой висюлькой тоже интересно получилось. Я как в Москве-то очутился, сразу замыслил – нужно Кате что-нибудь в подарок подыскать. Что-нибудь интересное и памятное. Но что? Вот в чем вопрос! О бриллиантах я даже и не мечтал – не мой уровень. Да и не разбираюсь я в них. Хотя… Как я помню, и сейчас – во время войны, и потом – десять-пятнадцать лет спустя, и при Брежневе – бриллиантовый дым многим глаза слепил… Много скандалов было в Москве, много было громких краж, даже убийств. Что они все в этом углероде находят? Не понимаю… От голода не спасет, от холода не согреет, от пули – не защитит… Может, это я такой примитивный? Ну, не дано мне, не дано…