Мне – 75 - Юрий Никитин

Третий, что появился буквально на днях, это зеленый лазер. То есть операцию делают лазером, все через мочевой канал, быстро, безболезненно. И никакого наркоза, ну не могу считать наркозом укол в позвоночник, когда верхняя половина тела работает, я с этим наркозом переползал на руках выше на столе, чтобы удобнее хирургам, слушал их разговоры, общался и с интересом следил по трем экранам, как удаляют эту штуку.

Да, но перед этим долго совещались, как убирать мою аденому, сходились на чрезпузырном, таким методом легко и быстро убрать хоть мелкую, хоть огромную опухоль. Я умолял насчет лазера, но в мире еще не убирали такие гигантские, как у меня…

И все-таки я убедил, я же профессионал по убеждениям, см. мои книги, так что повздыхали и решились.

Рекордсмен всегда рекордсмен: когда врач померил мне температуру и сказал: ого, тридцать девять и три, я живо поинтересовался: «А какой мировой рекорд?»

Когда меня положили на операционный стол, я опасливо спросил бригаду врачей, за Майдан они или против и как насчет присоединения Крыма, я вообще-то готов встать на их позицию, какой бы она ни была, ибо я демократ, а мы все люди ах какие гибкие…

Операцию настолько блестяще провел Абдусалам, что даже в период быстрого и даже стремительного восстановления я не чувствовал никаких неудобств, тем более – болей. Врач рангом пониже, Расул, заходил часто и уверял, что скоро начну струей разбивать унитазы.

На следующий день после операции с утра в восемь обход, бригада медиков во главе с главным вошли в мою комнату, я в это время уже сидел за столом и печатал, пока свежие, впечатления от их больницы.

Главный сказал довольно:

– Вижу, все блестяще!.. Здоровья вам.

Это было самое краткое посещение пациента. Думаю, это еще и потому, что не хотел замечать дымящийся кофе в большой кружке, в больницах вообще электроприборы в палатах пациентов не положены, а кофе под запретом.

Для кого-то это трагичное зрелище, когда по коридору бродят унылые согнутые фигуры с болтающимися между ног прозрачными пластиковыми пакетами с мочой, куда она уходит по катетеру, а для кого-то веселые приколы, и вот мы такие бродили с этими свисающими штуками, ржали и, рассматривая женщин, прикидывали различные варианты решения вполне понятной, но такой нелегкой задачи.

Пакет для приема мочи из катетера по форме и размерам соответствует планшету, который носили на бедре командиры Гражданской, а потом и Великой Отечественной. Вот так с ним на бедре и дефилируешь гордо по длинному коридору, знакомясь с постояльцами и заигрывая с женщинами, совершенно забывая, что в пенис вставлен катетер, из которого тянется трубка в этот пластиковый планшет. Хотя, конечно, какие-то возможности все же остаются, мужчины – народ изобретательный.

Больше всего при удалении аденомы мужчин тревожит, что может прерваться сексуальная жизнь. Напрасно хирурги уверяют, что даже при повреждении семяпроводного канала эрекция не исчезает и не уменьшается, семя всего лишь будет выбрасываться в мочевой пузырь и выходить наружу с мочой.

Я послушал, предложил ввести новую врачебную услугу: после операции медсестры могут за дополнительную оплату доказывать пациенту, что эрекция не потеряна и даже эякуляция на прежнем уровне, а то и усилилась за счет удаления аденомы.

В наше коммерческое время эта услуга будет весьма востребована, к тому же лишняя копейка в казну небогатого института урологии не помешает.

Врачи обещали обдумать это предложение, дополнить статьями медицинского кодекса и обсудить с вышестоящим руководством. Мы живем в новое время, богатое возможностями. Кто использует их первым, тот успеет собрать все сливки.

Приехав из больницы домой, я в тот же день оставил в «Фейсбуке» запись, можете прочесть там, но для ленивых копирую сюда:

«Сегодня меня выписали после трудной и сложнейшей операции. То есть лежание в больничной палате захватило и три дня «Женского Праздника», так что никого не поздравлял, вай-фая в больнице нет.

Что делали? Удалили аденому предстательной железы. Она у каждого второго мужчины после 50 лет, и почти у каждого после 70. Я растил свою 15 лет, выросла настолько громадная и объемная, что как я ни уговаривал рискнуть на лазерное удаление, хирурги склонялись на чрезпузырное, это когда вскрывают на столе, как хозяйка распарывает брюхо купленной рыбе, выбрасывают эту аденому кошке и быстро зашивают. Операция опасна многими осложнениями, воспалениями и последствиями, не говоря уже про огромный шрам, что не только на пузе, но на мочевом пузыре сверху и снизу.

Дело в том, что к нашим мужским гениталиям подведено очень много мощных кровеносных сосудов, которые в считаные секунды позволяют нужной вещи наполняться кровью и раздуваться в размерах. И почти все их придется рассечь, чтобы добраться до расположившейся под ними аденомы. Такое в нашем возрасте и повышенном давлении весьма опасно, когда струи крови начинают бить под давлением во все стороны.

Все же я уговорил на лазерное, которое только-только появилось в медицине, освоили лишь в этом институте, и пока удаляют аденомы мелкие и почти средние. Мне удалили – рекордно огромную! Делается это так (даже не извиняюсь за подробности, они нужны): вставляют в пенис гибкую трубочку, в нее просовывают световод, выжигают всю опухоль изнутри. Никакого наркоза, ну не могу считать я наркозом укол в спину, когда теряется чувствительность только ниже пояса, а так я норм, сам укладывался на столе повыше, наблюдал на трех экранах, как и что мне делают, спрашивал у хирургов, за Майдан они или против, дескать, я готов переметнуться на нужную сторону.

Почему так подробно про операцию, которые обычно скрывают? Во-первых, в век Инета скрыть что-то вообще трудно, да и зачем? Мы стремительно расширяем предел продолжительности жизни, а там операции станут нашим частым спутником. Это когда люди жили до 60 лет, можно было умереть от старости, не дорастив аденому и другие болезни до кондиции.

Главное еще в том, что вот пошел бы я, как мне и предлагали пять лет тому или даже три, на удаление этой гадости. Тогда были только полостная да еще «петля де Голля», тоже не подарок. А сейчас удалили за несколько минут, утром я уже гулял по коридорам, ловил хирургов и просился домой.

А задержали меня только потому, что мой хирург видел, как я провожал соседа по палате, взял его сумку на колесиках и понес ее в руке на весу, красиво напрягая мышцы. Он сразу же велел оставить меня на все праздники, «потому что такие вот джигиты обязательно на праздниках начнут плясать лезгинку и сорвут заживление, их часто привозят обратно в клинику с пропитанными кровью штанами и в коматозном состоянии».