Нежно влюбленные - Мэри Патни

В ванне без Дианы стало холодно и одиноко, поэтому, сполоснув волосы, Джерваз тоже вылез из воды, и они стали вытирать друг друга, задыхаясь от хохота. Однако виконт едва не терял сознание от усталости. Он упал на кровать и последнее, что помнил, была Диана, которую он крепко прижимал к сердцу.

А пока молодая хозяйка и ее любовник спали, кухарка-француженка самым внимательным образом осматривала содержимое мешка Сент-Обена и умело снимала копии с его заметок. Наконец-то после нескольких месяцев пребывания в этом доме у нее было что сообщить своему хозяину. Хоть она и не понимала большей части того, что ей удалось переписать, женщина не сомневалась: граф де Везель во всем разберется.

Проснувшись рано утром, Диана обнаружила, что Джерваз еще крепко спит. Если вчера он смотрел на нее посеревшим лицом незнакомца, то сегодня он полностью преобразился. Ее любимый выглядел спокойным и безмятежным. Диана была в восторге от этой перемены. Опасаясь разбудить его, девушка нарушила свое обычное правило и позволила виконту спать в ее комнате, а сама направилась завтракать к сыну.

Когда Джеффри ушел, Диана вернулась в спальню. Она подошла поближе к кровати, чтобы посмотреть, спит ли Джерваз, но тут же была поймана сильной рукой. Виконт затащил ее в постель. Они хохотали и кувыркались, а потом лежали лицом к лицу, и, прижав к себе головку Дианы, Джерваз снова задремал.

— ..Который час? — открывая через какое-то время глаза, испуганно спросил виконт.

— Около десяти, — улыбнулась Диана.

— О Господи, полдня пропало. — Усевшись в постели, он провел рукой по отросшим, спутавшимся волосам.

Выбравшись из кровати, он увидел на стуле свою выстиранную и отглаженную одежду.

Потянувшись, Диана встала вслед за ним. Она знала, что их идиллия долго не продлится. Приведя смятое платье в порядок, она позвонила в колокольчик — это был сигнал к тому, что они готовы завтракать.

Девушка с удовольствием наблюдала, как Джерваз одевается. Даже потрепанная одежда не скрывала красоты его стройного тела. Высокий, широкоплечий, узкобедрый… Диана восторженно вздохнула.

— Что это ты там бормочешь? — спросил виконт, застегивая рубашку.

— Вовсе я не бормочу! — возмущенно вскричала девушка. — Я просто любуюсь тобой.

— Мне не следовало спрашивать, — закатил глаза Джерваз.

Диана усмехнулась, радуясь хорошему расположению духа виконта. Молодой человек не торопясь натянул на себя поношенный камзол. Глядя на него, девушка подумала, что во время опасного путешествия Сент-Обену, наверное, приходилось менять свое поведение и манеры, иначе даже в такой ужасной одежде он не мог бы сойти за простолюдина.

Скоро принесли завтрак. Аромат жареной колбасы напомнил Джервазу о том, как долго он не ел нормальной пищи. Диана, успевшая позавтракать с Джеффри, была не голодна, но с удовольствием выпила чашку чая.

Покончив с едой, виконт поднялся и крепко обнял Диану.

— Прости, дорогая, но мне пора уходить. Надеюсь, ты поймешь, что после столь длительного отсутствия у меня накопилась куча дел. — Ты сожалеешь, что зашел ко мне? — в надежде услышать отрицательный ответ спросила Диана.

— Пожалуй, мне следовало бы сожалеть об этом, — усмехнулся Сент-Обен, — но… чего нет — того нет.

— Придешь вечером?

— Да. Скорее всего очень поздно, но приду обязательно. — Прижав к себе Диану, он быстро поцеловал ее, а затем, не оглядываясь, ушел.

Хоть у Дианы и было много дел в этот день, она решила помедлить с ними и, свернувшись калачиком в уютном кресле, замечталась, улыбаясь своим мыслям. Не важно, что Джерваз сказал или не сказал ей — этим утром она чувствовала себя любимой.

Недолго Джервазу довелось пребывать в добром расположении духа. Поначалу он собирался отправиться из дома Дианы прямо в Уайтхолл, чтобы потолковать с министром иностранных дел, но тут его взгляд упал на аптеку, владельцу которой было поручено следить за Дианой. Конечно, после того теплого приема, что любовница оказала ему, нелепо было подозревать ее в измене, однако…

В аптеке никого не было. Ее владелец — потрепанного вида человечек — ничуть не удивился, увидев виконта.

— Доброе утро, милорд; Надеюсь, вы пребываете в добром здравии? — Затем, многозначительно кивнув, заявил:

— Ваша любовница пользуется большим успехом у мужчин.

У Джерваза было такое чувство, словно его окатили ледяной водой, хорошее настроение вмиг исчезло. Стараясь говорить равнодушным тоном, он спросил:

— В самом деле?

— Ага. И, обратите внимание, я не мог следить за ней ночами, когда уходил домой. Сначала, правда, в дом никто посторонний не ходил, но в последние несколько недель у нее было много посетителей. — В бесцветных глазах аптекаря горела злоба. — К ней ходят знатные господа, — добавил он.

Пытаясь взять себя в руки, Джерваз напомнил себе, что это ничтожное существо в восторге оттого, что может говорить гадости про соседей, к тому же не все визитеры миссис Линдсей обязательно были ее любовниками.

— Вы узнали кого-нибудь из этих людей? — поинтересовался он безразличным тоном.

— Да, конечно! Один господин что-то редко бывает в Лондоне последнее время. Это — некий лорд Фарнсворт. Он почти целую неделю не выходил из дома. Пото-ом, — радостно протянул негодяй, — был один еще совсем молодой человек. Я видел, как они, обнявшись, целовались у окна. Вот.

Джерваз окончательно помрачнел. Интересно, она заводила других любовников от скуки или надеялась, что он не вернется? Впрочем, это имеет мало значения.

— А вы знаете этого молодого человека?

— Ага, — закивал головой аптекарь. — Паренька кличут Франсис Брэнделин. — Он выжидательно смотрел на Джерваза, надеясь увидеть взрыв гнева.

Мерзавец был из той породы людей, что просто расцветают при виде чужого горя.

Хоть виконт и не называл аптекарю своего имени, он не сомневался, что оно известно его осведомителю, равно как и то, что Франсис был его кузеном. Сент-Обен решил разочаровать старого негодяя и не подавать виду, что его огорчили эти сведения.

— Был ли еще кто-нибудь? — ледяным тоном спросил он.

Соме почесал голову.

— М-м-м… Да… В некотором роде…

— Что значит «в некотором роде»?

— Был тут один человек. Как-то раз я остался в аптеке на ночь и видел, как у ее дома расхаживает некий француз.

— Но почему вы с сомнением говорите о нем? — спросил Джерваз, чувствуя, что внутренности его переворачиваются.

— Да я… Дело в том, что я не видел, чтобы он заходил. Полагаю, он дожидался, чтобы она осталась одна. Он один, стало быть, хотел ею заняться. — Аптекарь гадко захихикал. — Этот француз — граф де Везель, милорд.