Звездное наследие: Фантастические романы - Клиффорд Саймак

Таксист так и сидел полуобернувшись к нему, пристально глядя на пассажира.

— С вами все в порядке, мистер?

— Да, конечно.

— Вы выглядите неважно.

— Нет, ничего, — пробормотал Чэпмэн. Думать было тяжело, очень тяжело собирать мысли, они такие мутные и медленные.

— Мне надо на почту, — наконец сумел выдавить он.

— Здесь рядом, — сказал таксист. — Но там закрыто.

— Нет, — поморщился Чэпмэн, — не туда, я скажу, куда ехать.

Он назвал адрес.

Водитель взглянул на него с подозрением.

— Мистер, мне кажется, что вам плохо.

— Нет, все в порядке, — отрезал Чэпмэн.

Он откинулся на спинку и глядел, как улица скользит мимо него. Витрины лавочек и магазинов были темны. Свет горел лишь в окнах жилых домов. Впереди — церковь, с крестом, блестящим в лунном свете. Однажды, вспомнил Чэпмэн, я заходил туда, но зачем?

Город с наступлением ночи затих. Чэпмэн смотрел, как он проплывает мимо, и было так спокойно. Земля и жизнь, подумал он, как они хороши!

Пятна света, которые бросали на тротуар фонари, мягко ступающий кот, громадные рекламы над магазинами — все это он видел и раньше, только по-настоящему — никогда. И сейчас, откинувшись на сиденье такси, он увидел их впервые, понял, до чего сжился с городом. Это было словно прощание, и Чэпмэн вглядывался в сумерки, словно желая запомнить все до мелочей на долгие годы предстоящей разлуки.

Но он никуда не уезжает. Ему надо на почту, а потом в больницу. Из больницы он позвонит домой, иначе Элис станет беспокоиться, хотя у нее хватает и других поводов для этого. Зато никаких проблем с деньгами, с Гордостью вспомнил он и стал думать о книге, о том, что жена теперь надежно обеспечена.

Тревожила рука. Чувствовал он себя не так уж и плохо, только вот рука… Да, он немного слаб и дрожит, но по-на-стоящему его беспокоит только рука.

Такси подъехало к тротуару.

— Приехали, — сказал водитель. — Вас подождать?

— Да, — согласился Чэпмэн, — Я тут же вернусь.

Он поднялся по ступенькам — нетвердо, с остановками, оказалось, такой подъем требует нешуточных усилий. Чэпмэн приволакивал ногу и часто дышал, но наконец добрался до двери, вошел в вестибюль и отыскал ящик, который абонировал несколько недель назад. Конверт — он увидел — был еще там, всего один конверт.

Он медленно повернул ручку, но замок не сработал; снова… на сей раз — успешно. Протянул руку и достал конверт.

Повернулся, и опять боль обрушилась на него — жестокая, кошмарная. Оглушительная тьма сомкнулась над ним, он рухнул на пол, даже не ощутив удара.

Вспыхнули яркие огни, словно предвещая рассвет новой жизни, и медленно и плавно Чэпмэн погрузился в состояние, называемое смертью.

Глава 32

Гроза разразилась через несколько минут после того, как он тронулся в путь. С человеком на плечах, Фрост с трудом пробирался вперед, а в небе сверкали молнии, грохотал гром, сплошной стеной падала вода, и земля под ногами, казалось, ползет вниз вместе со стремящимся по ней потоком. Деревья метались, как великаны в горячке, и наверху, в отвесных скалах, в паузах между раскатами грома завывал ветер.

Мужчина был большой и тяжелый, Фросту приходилось часто останавливаться и отдыхать. Шаг за шагом он карабкался по опасной крутизне обрыва, а размокающая земля расползалась под ногами.

Он слышал кошмарный грохот низвергающихся потоков воды, как в воронку, летящих в ущелье между склонами. Наверное, площадка, на которой он обнаружил мужчину, была уже на фут покрыта водой.

С началом грозы вовсе потемнело, и Фрост видел лишь на несколько ярдов перед собой. О расстоянии, которое еще предстояло пройти, думать он не смел. Думать было можно только о следующем шаге, каждый раз — о следующем шаге. Время исчезло, мир сузился до двух ярдов, и Фрост двигался вперед, окруженный сырой вечностью.

Вдруг, совершенно неожиданно, лес кончился. Только что он шел среди деревьев, сделал шаг — перед ним луг, с травой по колено, склонившейся под сильным ветром. Белесые стебли призрачно светились в сумерках, а над ними — сплошные струи неунимающегося дождя.

На холме над лугом стоял дом, окруженный исхлестанными грозой деревьями, а перед домом — какой-то невнятный горб, кажется сарай.

Фрост ступил на луг, здесь земля была уже не такой вязкой, а близость дома придавала сил.

Он пересек луг и впервые за все время почувствовал, что несет человека, именно человека. Когда он карабкался в гору, это была только ноша, просто тяжелый груз. А теперь безжизненное нечто снова стало человеком.

Он дошел до деревьев, молнии продолжали дергаться в небе, ветер без устали хлестал по лицу.

Дом выглядел как прежде. Все вспомнилось, даже здесь, стоя под дождем, он мог представить себе два кресла-качалки, выставленные на крыльцо, и двух стариков, сидящих в сумерках и глядящих в сторону речной долины.

Он встал на ступеньку, та заскрипела, но выдержала. Дверь. Раньше это не приходило ему в голову, а теперь Фрост задумался — не заперта ли? Господи, какая разница, все равно он войдет, даже если придется разбить окно. Этот человек должен оказаться под крышей. Но едва он потянулся к ручке, дверь открылась и чей-то голос произнес: «Кладите его сюда».

Возле стены Фрост увидел что-то похожее на койку. Наклонившись, он положил больного и выпрямился. Руки одеревенели, ныла каждая мышца. Комната на мгновение поплыла перед глазами, но вскоре все пришло в порядок.

Человек, открывший дверь, стоял к нему спиной возле стола в другом конце комнаты. Затеплился язычок пламени, свеча разгорелась — Фрост впервые видел свечу после того вечера с Энн.

Человек обернулся, это была женщина лет шестидесяти. Простоватое, но волевое лицо, волосы собраны в пучок; поношенный свитер с дырой на локте…

— Что с ним? — спросила она.

— Змея. Я нашел его в лесу, одного.

Она взяла свечу и, подойдя к Фросту, передала ему.

— Подержите, я взгляну.

Она склонилась над лежащим.

— Нога, — пояснил Фрост.

— Вижу.

Женщина протянула руки и взялась за обтрепанные края штанины. Дернула в стороны, и ткань с треском разошлась. Рванула еще раз.

— Держите свет ниже.

— Да, мэм, — кивнул Фрост.

Нога была покрыта черными и красными пятнами. Вздувшаяся кожа глянцево блестела, из нескольких открытых ран сочился гной.

— Он давно в таком состоянии?

— Не знаю. Я нашел его днем.

— Вы его тащили в гору? В такую грозу?

— А что оставалось? Не бросать же его там.

— Чем тут поможешь… — вздохнула она. — Только помыть. Покормить. Устроить поудобнее.