Полночный поцелуй (ЛП) - Донна Грант

Арран взглянул на дом, а затем на Фэллона.

— Дом находится под защитой заклинаний. Если ты сможешь ослабить их настолько, чтобы Фэллон смог телепортироваться туда и обратно, он сможет нанести больше ущерба.

— Считай, что сделано, — заявил Рамзи.

Арран составил план захвата особняка. Он разбил Воителей по парам, чтобы использовать их силу на полную мощь. Но успех атаки зависел от преодоления магического барьера, защищающего дом.

Деклан накладывал заклинания слой за слоем. Делал ли Джейсон то же самое?

— Дождемся темноты? — спросил Харон.

— Нет. — Арран не собирался откладывать осуществление плана так на долго.

Фэллон взглянул на особняк еще раз.

— Согласен.

— Территория и особняк напичканы камерами, — сказал Йен.

Арран пожал плечами. — До начала штурма просто держитесь от них подальше.

— А сигнал к атаке? — спросил Куинн.

Арран посмотрел на Малкольма. — Молния.

Воители разместились вокруг дома, разбившись на небольшие группы. Камдин нашел лучшее место, откуда, используя свою силу, он мог ударить по нижней части дома, и, возможно, найти Ронни в подземелье.

Арран, Фелан, Малкольм, Фэллон, Рамзи и Харон остались на своих позициях. Фелан пошел убедиться, что никто не сможет ни войти, ни выйти через въездные ворота. А Харон отправился на разведку в восточную сторону.

Фэллон отошел от них, давая понять, что не желает разговаривать. Рамзи сосредоточился, пытаясь определить количество заклинаний, наложенных Джейсоном.

Арран молча радовался. Он всегда знал, что Воитель, который был наполовину Друидом, когда-нибудь им очень пригодится.

Малкольм был тих, сосредоточив все свое внимание на особняке. Ожидание тяготило Аррана. Он должен был дать всем время занять свои позиции, и быть уверенным, что Рамзи смог прорваться через заклинания.

— Как ты сделал это? — Спросил Арран Малкольма.

Малкольм задумчиво моргнул, но не посмотрел на него. — Сделал что?

— Выдержал магию Друидов на раскопках. Я не мог даже пошевелиться.

— Существует много вещей, не имеющих власти над тобой, если ты утратил все чувства.

Арран фыркнул.

— Внутри тебя есть чувства, Малкольм. Я видел их, когда ты узнал о Ларене.

Малкольм резко повернулся, в его голубых глаза кипела ярость, более отчетливо, чем обычно, выделялись шрамы на лице. В одно мгновение он высвободил своего бога, его кожа и глаза окрасились в бордовый цвет.

— Я сделал все для того, чтобы Ларена была в безопасности. Стал тем, кем хотела Дейдре, чтобы Ларена могла жить счастливо. Я… Мне пришлось отключить свои чувства или я никогда бы не выжил.

— Ты предал и убил Дейдре. Это должно было тебя освободить.

Малкольм оглянулся на дом.  — Увы, наши желания не всегда совпадают с возможностями. Внутри я мертв, Арран. Единственное, что связывало меня с Маклаудами и всеми вами, — это Ларена. Ее больше нет.

— Значит, ты отомстишь и исчезнешь.

Молчание Малкольма было красноречивее слов.

Арран не мог осудить его. То, что случилось с Малкольмом, было не справедливо. С самого начала, когда Воители Дейдре напали на него и оставили умирать.

Соня вернула его к жизни, но он так и не стал прежним. А потом Дейдре пленила Малкольма и высвободила его бога. Бога, о котором он не знал.

Это была тайна, которую берегли Ларена и Фэллон, в надежде на то, что придет время, когда Малкольм сможет принять знание. Но шанс так и не выпал.

И как только Малкольм оказался в руках Дейдре, он стал единственным ее Воителем, который безоговорочно выполнял приказы Драу. В конечном счете, именно Малкольм был тем, кто по приказу Дейдре убил Дункана.

Будь он на месте Йена, Арран не был уверен, что смог бы простить кому-либо, даже столь близкому другу как Малкольм, убийство своего близнеца.

Тогда, когда он был пленником Дейдре в глубинах горы Керн Тул, Дункан, Йен и Куинн были теми, кто помог Аррану сохранить рассудок и держать под контролем его бога.

Они сражались плечом к плечу, прикрывая друг друга, и сбежали вместе. Они были первыми Воителями, которым Арран осмелился довериться.

Именно эта вера определила его жизненный путь, и он ни минуты не жалел об этом.

Его взгляд скользнул по подошедшему Харону. Было время, когда Арран хотел убить того за преступления, совершенные по приказу Дейдре. Потребовалось время, но он, наконец, осознал, что мужчина был вынужден делать это ради собственного спасения.

— Ты в порядке? — спросил Харон, проведя пальцем вдоль одного из своих рогов.

Арран кивнул.

— Ты позаботился о воротах?

Харон усмехнулся и ткнул локтем в бок Рамзи.

— О, да. Никто не войдет и не выйдет, и неважно, сколько магии они используют.

Рамзи одарил Харона свирепым взглядом.

— Выглядит так, будто Джейсон не использовал и половины заклинаний Деклана.

— Нам это только на руку, — сказал Фелан, присоединившись к ним.

Рамзи качнулся, переступая с носков на каблуки.

— В отличие от Дейдре и Деклана, у Джейсона полный дом Драу. Это гораздо опаснее, чем все заклинания.

— Сколько их? — спросил Фэллон.

— Я насчитал семь, не считая Джейсона, но может быть и больше. И там еще Ронни.

Арран сжал кулаки.

— Я чувствую ее магию, но из-за заклинаний не могу определить ее местонахождение.

— Она может быть где угодно в этом огромном доме, — сказал Харон.

— Я найду ее, — поклялся Арран.

Фэллон откинул назад голову, и в одно мгновение высвободил своего бога. Черный цвет покрыл его кожу, когти цвета оникса вытянулись из пальцев. Его глаза были полностью черны, зарычав, он поднял верхнюю губу, обнажая клыки.

Арран уже призвал своего бога, но улыбнулся, когда остальные высвободили своих.

— Пробил час смерти Джейсона Уоллеса, — прорычал Фэллон.

Арран повращал плечами, когда Харон и Малкольм заняли свои позиции.

Единственный, кто останется в живых внутри особняка Уоллеса, — Ронни.

Глава 38

Эйсли  прислонилась к стене в углу офиса Уоллеса, предназначенном для приема  посетителей. Минди массировала плечи Джейсона, сидя на краю его рабочего стола.

Кабинет был отделан дорогой обшивкой, а на стенах висели картины. Она не знала их стоимость, но была уверена, что они дороже, чем ее автомобиль. Ковры различных размеров и цветов были хаотично расстелены на полу.

Лицом друг к другу располагались два дивана из темной кожи марки Честерфилд  с журнальным столиком между ними. Возле большого окна стояли два кресла.