Секрет Сабины Шпильрайн - Нина Воронель

Тут мы подъехали к универмагу, и я так и не узнала, для чего он затеял все эти сложности. Мы быстро нашли магазин сумок, каждая из которых стоила целое состояние. Поскольку все они были очень хороши, я поняла, что Марат ищет в них не красоту, а что-то другое, и не стала вмешиваться. Наконец он выбрал одну из серебристой, кажется, крокодиловой кожи, заплатил за нее астрономическую сумму, и повел меня в кафе на крыше. Там мы сели за столик и заказали по чашке кофе – я закрыла глаза, чтобы не смотреть на цену.

Марат осторожно вынул сумку из фирменного пакета и открыл: «Смотри!» Я заглянула внутрь и не увидела там ничего особенного, кроме необычайной красоты отделки. «Смотри лучше!» – велел он и дал сумку мне в руки. Я пощупала стенки и посчитала количество отделений – их было четыре, но опять не увидела ничего особенного. Марат взял у меня сумку и сунул палец в одно из боковых отделений: что-то щелкнуло и под его пальцами открылось второе дно, похожее на маленькую пещерку.

“А это я приготовил для тебя!” – он вынул из кармана три ключа на кольце и кредитную карточку на мое имя: “Это ключи от дома в Кюснахте”. Все это он аккуратно вложил в пещерку, и закрыл ее. Стенки сумки сдвинулись, будто там ничего не было. Он протянул мне маленький листок: “Тут адрес в Кюснахте и секретный код карточки, запомни их и впиши в записную книжку как номера телефона, добавив необходимое количество цифр”. Он проследил, как я вписала номер и адрес в записную книжку под именем “Алиса”, а потом вынул из кармана мобильный телефон: “Это твой новый телефон с цюрихской карточкой. Запомни его номер и тоже запиши в книжку». Когда я вписала номер под именем «зубной», он спрятал его в новую сумку, положил деньги за кофе на стол и поднялся с места: «А теперь скорей домой, пока Феликс нас не засек».

Секунду подумав, он подошел к стойке кафе и купил какой-то замысловатый торт: «Если Феликс уже вернулся, мы скажем, что ездили за тортом для прощального ужина». Меня потрясло, как он все заранее обдумал, но особенно поразил мобильный телефон с цюрихской карточкой – значит, он задумал это еще в Цюрихе. По дороге домой он продолжил свои инструкции: «В первый же день по приезде в Цюрих, пойди в ближайший банк, возьми там ящик и спрячь в ящик все: ключи, карточку и телефон. Можешь для верности оставить в ящике записку с адресом, секретным кодом карточки и номером телефона».

Мы подъехали к воротам нашего дома и столкнулись носом к носу с Феликсом, который тоже в этот момент подъехал к дому с другой стороны. «Спрячь сумку под сиденье», - прошипел Марат, вынимая из багажника коробку с тортом. Прежде, чем Феликс успел открыть рот с вопросом, куда мы ездили, Марат тряхнул перед ним тортом, объявив: «Ты как раз вовремя. Мы решили устроить прощальный ужин».

По лицу Феликса я поняла, что он не убежден этим объяснением, и пошла в атаку: «А где ты мотался весь день? Или это секрет?» У него, как и у нас, ответ был готов: «Я изучал московские рынки, чтобы купить маме все, что она просила». И он тряхнул перед нами двумя большими сумками, полными всякой дребедени, вроде матрешек и плюшевых мишек: «Разве ты забыла, что мама открыла в Берлине небольшое туристское агентство для желающих посетить Москву?» Я действительно вспомнила о мамином бизнесе, но все равно осталась при убеждении, что Феликс врет. Чем, интересно, он был занят весь день в Москве?

На следующий день мы с Феликсом сводили Сабинку на прощанье в бассейн, и себе тоже не отказали в удовольствии поплавать. Когда мы, мокрые и примиренные водной процедурой, уселись на бортик бассейна, Феликс неожиданно перестал дуться и поцеловал меня с забытой нежностью: «Скорей бы уже приехать домой и опять зажить нормальной жизнью». – «Ну да, ты опять начнешь увеселительные прогулки со своими влюбленными пациентками. А меня что ждет?» – «Я давно хотел спросить, почему ты называешь моих студенток пациентками?» - «А ты не догадался? Потому что в таких случаях я чувствую себя Сабиной, следящей из окна за доктором Юнгом».

Феликс захохотал: «Остроумное предположение! Если не считать, что оно попахивает не твоим юмором, а юмором Марата». – «Ты просто помешался на Марате. Уж не решил ли ты сменить ориентацию?» – «Это было бы естественно – за прошедшие пять лет у нас с тобой выработался общий вкус». На этих словах мы могли бы опять поссориться, но тут, к счастью, появился объект наших раздоров, сбросил халат и тоже нырнул в бассейн. Я заметила, что Феликс с явной завистью следит за его идеально тренированным телом. И не упустил случай нанести мне удар под ложечку: «Красивый зверь. Глядя на него, я иногда понимаю что ты нашла в нем, но не могу понять, что он нашел в тебе» . Но и я не сплоховала: «То же самое, что и ты!» На это ему нечего было ответить, и он замолчал.

Марат быстро проплыл тысячу метров, а потом спросил Сабинку, не хочет ли она покататься на нем верхом. Сабинка в восторге влезла к нему на плечи и он с хохотом помчался по воде в фонтанах брызг. Феликс, сцепив зубы, следил за этим весельем, - мою измену он еще склонен был простить, мою, но не Сабинкину. Через пару минут он вскочил на ноги и объявил, что пора идти завтракать, а не то мы опоздаем на самолет. Хоть было еще рано, никто не стал с ним спорить, кроме Сабинки, которая вцепилась Марату в волосы и ни за что не хотела с него слезать.

Мы позавтракали медленно и обильно. После завтрака уже почти не осталось времени ни на сборы, ни на ссоры – пора было ехать в аэропорт. В последнюю минуту Феликс пожелал, чтобы я показала ему свой билет: похоже, он вообразил, что я не собираюсь улетать через два часа. Но билет был в полном порядке, если не считать, что рейс был не на Цюрих, а на Женеву. Он потребовал от Марата объяснения, зачем мне лететь в Женеву? «На Цюрих сегодня нет прямого полета. А ведь ты хотел, чтобы она улетела сегодня, не правда ли?» Феликсу ничего не оставалось, как принять свершившийся факт.

Сабинка не очень понимала, куда и зачем ее везут без меня, но Феликс утешил ее, выдав ей плюшевого мишку из маминой коллекции. Она тут же усыновила мишку, запеленала его в свой шарфик, и они все трое – Феликс, Сабинка и Мишка – скрылись за стеклянной дверью зала улетающих. По дороге к выходу Марат вдруг свернул налево и сказал: «Первым делом мы пойдем сдадим твой билет». Я оторопела: «То есть?» – «Очень просто – зачем тебе лететь в Женеву? А на завтра я приготовил тебе билет в Цюрих. Так что сдадим билет и вернемся домой». – «А что скажут Витя и Люба?» – «Они ничего не скажут, они уже уехали: я купил им на два дня номер в отеле на озере Селигер». Не стоило удивляться, - он, как всегда, все предусмотрел! Знал бы он тогда, что он предусмотрел не все! Существуют дела и чувства, которые даже ему не приходят в голову.

“Но Феликс будет меня искать и проверять, прилетела ли я в Цюрих”. – “Пусть проверяет. Мы сейчас отключим все телефоны, а к десяти вечера включим твой мобильный. Если он позвонит, скажешь ему, что уже прилетела, но еще не доехала до дома – ординарный гражданин никакими силами не может определить, из какого города отвечает ему мобильник. А может, ты решишься и скажешь ему правду?” – “Нет, нет! После пяти лет совместной жизни нельзя отставлять человека по телефону!” – “Бог с тобой, поступай как хочешь. Главное, что сегодня мы с тобой, наконец, остались одни и ни от кого не должны скрываться”.

До этого дня нам никогда не удавалось надолго оставаться наедине, всегда жизнь нависала над нами – или кто-то дышал за стенкой, или я боялась опоздать к ужину, или Марата срочно вызывали по телефону на завод. А сегодня мы остались совершенно одни и постарались наверстать упущенное время. Когда солнце зашло, Марат предложил прочесть завещание Лины. «Неужели она оставила завещание?» – «Представь себе, оставила – оформленное по всем правилам. Как-то раз, когда я уехал в Цюрих, она пригласила моего адвоката и попросила Любу с Витей быть свидетелями. И вот результат».

Он показал мне большой конверт, запечатанный сургучной печатью. «Но нельзя читать завещание, валяясь в постели нагишом. Давай прилично оденемся и выполним все формальности». Он достал из шкафа короткий шелковый халат и протянул мне пакет с чем-то воздушным: это оказалось кружевное платье-пелерина, - надетое на голое тело, оно едва ли могло быть названо приличным. Марат позаботился обо всем - погасив верхний свет, он зажег три свечи, заранее вставленные в трилиственный подсвечник и распечатал конверт. Завещание оказалось коротким:

“За неимением других ценностей, я, Сталина Викторовна Столярова, завещаю своему сыну Марату Львовичу Столярову, права на мою любимую Лильку (Елену Сосновскую) и на мою книгу “Секрет Сабины Шпильрайн”.

Все имущество, оставшееся в моей новосибирской квартире, я завещаю моей верной помощнице Насте(Анастасии Коньковой)».

“Завещание совершенно в духе мамы. А с какой стати права на Лильку – она что, знала?” – “Знала”. – “Ты ей рассказала?” – “Конечно, нет, но мимо ее острого взгляда ничего не проходило незамеченным”. – “Что ж, тем лучше. Теперь у тебя уже нет другого выхода, ты принадлежишь мне по праву”. Мы выпили по бокалу вина в память о Лине и всплакнули – нельзя было определить, кто из нас любил ее больше. Потом Марат сорвал с меня пелеринку и в который раз осуществил свое право, “на этот раз законно, согласно завещанию” – объявил он.