Осенний Лис - Дмитрий Скирюк

— Это ты хотел меня видеть? — спросил, наконец, Жуга.

Ганзеец смерил рыжего паренька взглядом и поджал губы.

— Ты разбил мой корабль, — вместо ответа сказал он.

— Где девчонка?

— Ты разбил мой корабль, — словно не слыша, повторил тот.

— Твои люди сами затеяли свару. Нас привезли туда насильно, и корабль разбил твой человек. Мои слова есть, кому подтвердить. Твое дело неправое.

— Меня это не интересует, — ганзеец отхлебнул из кружки и со стуком опустил ее на стол. — Корабль стоил мне полторы тысячи талеров. Верни мне их.

— Ты отпустишь девушку?

— Ты вернешь мне деньги?

— Градоправитель разрешит наш спор.

Ганзеец повернулся к ближнему громиле.

— Прикончи девку, — распорядился он так спокойно, словно заказывал очередную кружку пива.

— Стой! — рявкнул Жуга, чувствуя, как закипает в груди слепая бешеная злоба, и снова повернулся к капитану. — Так вот вы, значит, как… Видно, правду говорят — нельзя с вами по-людски.

— Ты все сказал? — скучающим тоном осведомился тот, встал и снова кивнул моряку. — Прикончи девку.

Далее Жуга уже не думал — руки все сделали сами; взмах посоха — и громила рухнул на пол с разбитой головой. Второй успел схватиться за нож, но тем все и кончилось. Капитан проворно метнулся за камин, а оттуда — к бочкам, и прежде чем Жуга успел до него добраться, моряки опомнились и схватились за ножи.

Яльмар с криком «Один!» отшвырнул двух ганзейцев, стоявших рядом, схватил тяжелую скамью и с ней наперевес ринулся в драку. Моряки так и брызнули в стороны, когда доска в три пальца толщиной с гулом рассекла пред ними воздух, и норвег лишь слегка зацепил злосчастного Курта, правда и этого хватило, чтобы немца отбросило куда-то в угол, где он так и остался лежать. Кто-то замахнулся на варяга его же топором, Яльмар, не глядя, швырнул в него скамью и выхватил нож.

Жуга метался меж столов, кружась волчком и никого к себе не подпуская, ножи в руках матросов словно натыкались на стену. Посох, залитый свинцом, оказался страшным оружием — он мелькал то справа, то слева от рыжего паренька, проносился над полом, словно бы ища змею в траве, а через миг выплетал уже совсем другой узор высоко вверху, и бил; бил с налету, ломая руки, выбивая суставы, зубы и глаза. Яльмара вдруг осенило, что он впервые в жизни видит тот бедовый горецкий самопляс, о котором раньше только слыхал, да и то нечасто, и в этот миг варяг углядел краем глаза, как долговязый Гельмут рванулся вверх по лестнице с ножом в руке.

Норвег бился сразу с троими, да еще двое-трое вертелись вокруг да около, и бросить нож означало верную смерть, и Яльмар сделал первое, что пришло в голову. Шлем викинга взлетел, подброшенный мощной рукою, и настиг ганзейца на середине пути.

Он мог бы просто попасть, и сбил бы с ног, не будь он увенчан грозными рогами. Бросок был так силен, что один из них до основания вошел немцу в спину. Тот замер, глядя с изумлением на торчащее из груди острие, выронил нож и повалился на лестницу, цепляя пальцами перила.

А еще через мгновение ярл завладел-таки своим топором, и теперь уже Жуга понял, почему враги прозвали викинга Олав Страшный…

…Оба как-то пропустили момент, когда врагов меж ними не осталось — лишь с десяток неподвижных тел в углах корчмы, залитые кровью доски пола, и распахнутая настежь дверь.

Яльмар опустил секиру.

— Посмотри наверху, — сказал он, вытирая пот и тяжело дыша. — И побыстрей — а то еще стража городская нагрянет. А я пока… тут покараулю…

Он огляделся, сунул топор за пояс и подошел к упавшему навзничь Гельмуту. Рывком освободил застрявший в теле шлем, вытер кровь с его изогнутого рога, вынул нож и принялся срезать у немцев кошели.

Жуга лишь кивнул в ответ и двинулся наверх.

В первой комнате не было никого. Пустой оказалась и вторая. Открыв третью дверь, Жуга обнаружил там хозяина Трех Подков вместе со всем его семейством — женой и двумя дочерьми. Женщины, и без того напуганные захватом корчмы и шумом снизу, испуганно притихли, завидев на пороге взъерошенного рыжего парня в драном полушубке и с окровавленным посохом в руках. Сам же хозяин лежал на кровати с разбитой головой — живой, но без памяти. Жуга не стал ничего им говорить и двинулся дальше, оставив дверь открытой.

Повозившись с засовом, Жуга открыл пятую и последнюю дверь и облегченно вздохнул — Зерги была здесь, лежала на кровати, связанная по рукам и ногам. Рот ей для пущей надежности тоже заткнули какой-то тряпкой. Жуга вытащил кляп, вынул нож и взялся за веревки.

— Все таки пришел… — занемевшим языком пробормотала Зерги и вяло улыбнулась. — Я уж думала, что Яльмар тебя отговорил…

— Зря ты так. Он сейчас там, внизу.

— И вы что… всех?

Жуга кивнул.

— Вдвоем?!

— Вдвоем. — Нож разрезал последнюю веревку и девушка села, растирая багровые запястья. — Ты как себя чувствуешь?

— Замерзла. — Она зябко поежилась и провела языком по сухим губам. — И пить хочется.

— Сейчас поищем чего-нибудь… Идти можешь?

— Могу… Ой, кажется, нет…

— Держись за меня.

Опираясь на Жугу, девушка кое-как дохромала до лестницы и остановилась в изумлении, завидев, какой раздрай учинили в корчме двое друзей.

— Господи… — Пробормотала она, чуть не наступив на мертвого Гельмута и побледнела. Посмотрела на Жугу.

— Остальные убежали, — хмуро сказал тот.

— Их же было десятка два! Вы же запросто могли погибнуть!

— Они хотели тебя убить.

Яльмар сидел за столом посреди всего этого разгрома и сосредоточенно складывал столбиками трофейные талеры, время от времени хмурясь и шевеля губами. Завидев обоих, он помахал рукой, и вылез из-за стола.

— Что два десятка собак против двоих мужчин! — фыркнул он. — Привыкли скопом нападать, вот и поплатились. А если б…

— Яльмар!!!

Девушка первая заметила движение и вскрикнула, предупреждая, но было поздно — лежавший в углу немец вдруг вскочил и бросился на викинга со спины. Рука с зажатым в ней тесаком змеей метнулась вперед, и две пяди отточенной стали со скрипом вошли варягу в бок по самую рукоять, пробив меховую куртку. Прежде чем Жуга понял, что произошло, и рванулся на помощь, Курт (а это был он) одним прыжком перемахнул опрокинутый стол, распахнул дверь и пропал в пелене летящего снега.

Яльмар покачнулся, зажимая рану ладонью, оглянулся недоуменно, и медленно осел на пол.

— Трусливая шавка… — пробормотал он. — В спину…

Жуга скинул и сунул варягу под голову полушубок, стянул рубашку, оторвал от нее две широких полосы и опустился на колени. Яльмар протестующе двинул рукой.